Арина Теплова - Крепостная

Невольно приблизившись к крайней ограде сада, Груша увидела, как по дороге в имение скачет Елагин. Она поняла, что молодой человек еще с утра, видимо, уезжал по делам, возможно, в соседние деревни и теперь возвращался. Уже неделя, как Андрей вернулся в Никольское и все это время он не приближался к Груше, а лишь когда они случайно встречались, говорил ей холодное «здравствуйте». Елагин пронесся мимо нее с другой стороны чугунной ограды и даже не придержал лошадь. Но Груша прекрасно видела, что он заметил ее. И то, как он на мгновение повернул в ее сторону лицо, бросил на нее быстрый темный взор и поскакал дальше. Груша тяжко вздохнула и печально подумала о том, что человек, в обществе которого она хотела бы быть постоянно, игнорирует ее, а ненавистный князь, которого она не желает видеть, требует, чтобы она находилась рядом постоянно. Даже сейчас Урусов отмерил девушке на прогулку в два часа. И в пять по его повелению она должна была непременно вернуться в гостиную, чтобы с ним и Загряжским выпить чаю.

Груша вышла в липовую аллею и четверть часа погуляла по широкой дорожке, ведущей к реке, ощущая, что ей совсем не хочется возвращаться во дворец. В какой-то момент она остановилась у высокого дерева. Оперлась о темный тонкий ствол спиной и устремила взгляд на голубое небо, которое просвечивало яркими солнечными лучами через густые зеленые ветви. Невольно прикрыв глаза, девушка подумала о том, что один день ее каторги уже практически прошел. Осталось всего тридцать, и она получит долгожданную вольную и будет наконец свободна. Она чувствовала в себе необходимые силы терпеть и морально была готова выдержать этот месяц, ведь потом ее заветное желание — жить на воле — непременно исполнится.

Увлеченная своими гнетущими думами, Груша не услышала приближающиеся тяжелые, стремительные шаги. Елагин умело бесшумно подошел к ней по дорожке и, остановившись в шаге от Груши, уставился злым поглощающим взором на девушку с закрытыми глазами.

— Вы! — хриплый возглас Елагина раздался над нею. Груша вмиг распахнула глаза и удивленно посмотрела на его перекошенное невменяемое лицо, которое было в нескольких сантиметрах от нее. Молодой человек стоял, чуть склоняясь и угрожающе оперев одну руку о ствол дерева у ее головы. Судорожно сглотнув, Андрей глухо выдохнул. — Вы что же, позволили ему всё?! Всё?!

Груша нахмурилась. Устремив на него несчастный взор, она поняла, что нынче он приехал, и, естественно, злые языки немедля доложили о ее падении.

— Я должна отвечать на этот вопрос? — пролепетала Груша напряженно.

— Можете и не отвечать! — зло выпалил Андрей. — Я и так прекрасно все знаю! Вся усадьба только и гудит о том, что вы, как заправская кокотка, провели ночь в постели Урусова!

Груша взметнула руку для пощечины, но Елагин, тут же среагировав, схватил занесенное запястье девушки и не позволил этого.

— Ударить хочешь, девка блудливая?! — выплюнул молодой человек, и его лицо стало совсем невменяемым. Он сжал ее запястье так сильно, что у Груши от боли на глазах выступили слезы.

— Отпустите… — пролепетала девушка, пытаясь вырвать руку из его железной ладони и не на шутку опасаясь такого Андрея, с диким ненормальным взглядом. Еще никогда он не вел себя с ней так. Лишь однажды на кухне, когда также обзывал. Но теперь Груша задрожала от испуга, уже иступлено пытаясь вырвать руку, но он не опускал запястье. Она нервно выпалила: — Я пожалуюсь Константину Николаевичу!

— Ах, пожалуешься?! — выдохнул Елагин сквозь зубы. — Ты это что же, мне грозишь, негодная девка?! — Он наклонился почти вплотную к ее прелестному испуганному лицу и, вперив бешеный темный взор в ее огромные глаза, процедил: — Я ведь подожду, пока князь устанет от тебя и отошлет от себя подальше, уж тогда ты у меня будешь навоз за свиньями убирать! Клянусь!

Он резко отпустил ее руку и, развернувшись на каблуках, бросился по дорожке в направлении хозяйственных построек. Глазами, полными слез, потирая пальчиками место, которое болело от его жесткой хватки, Груша смотрела молодому человеку вслед и ощущала, что просто не выдержит более всего этого.

На следующий день Андрей проснулся с рассветом. Горестные думы долго не давали ему уснуть накануне. Едва открыв красные усталые глаза, он тут же вспомнил все, что случилось вчера, и глухо застонал, понимая, что Грушенька для него потеряна. И что в этот миг, наверное, она лежит в объятиях Урусова, и этот мерзкий избалованный князек наверняка обнимает ее юное прелестное тело, наслаждаясь ее упоительной близостью. А он, Елагин, видимо, осужден на жестокие муки и страдания, так как отныне его жизнь станет совершенно безрадостной.

Осознание того, что его любимая девочка, его сладкая фея, нежная красавица теперь отдана в усладу этому развратному холодному человеку, который никогда не любил женщин, не мог полюбить в силу своего эгоизма и тщеславия и лишь пользовался ими для удовлетворения своей безудержной похоти, привело существо Елагина в мрачное безумное волнение. Груша стала очередной невольной жертвой князя, и ее юная еще неопытная душа была в руках этого негодяя, который, естественно, никогда не женится на ней, ведь она крепостная девка.

Весь последний год у Елагина была сладостная мечта, упоительная тайна, Грушенька. Его единственное сокровище, которое он жаждал уберечь от всех невзгод и неистово любить. А Урусов, имеющий поголовное поклонение почти всех женщин, этот баловень жизни и бабник, явно не имел права забирать у него, Елагина, его единственную радость и смысл жизни, его светлую девочку, невинный цветочек.

Открыв глаза, Андрей, глядя в деревянный потолок, напряженно думал о том, отчего он так долго медлил? Он чего-то ждал, страдал и не решался рассказать Груше о своей любви, боясь испугать и обидеть ее своей страстью. А этот смазливый подлец, даже не спрашивая ее согласия, стремительно и нагло завладел ее девственным телом и сладостным вниманием.

Андрей вдруг вспомнил, что на Кавказе, где он прослужил более двух лет, молодые парни-горцы крали понравившуюся девицу и уже потом, когда та смирялась со своей участью и отдавалась похитителю, ехали к ее родителям и просили руки. Родители девушки, конечно, при таких обстоятельствах отдавали дочь без разговоров, и все кончалось в пользу местного решительного джигита-парня, который, пользуясь свой силой и волей, подчинял любимую девицу. Тогда Елагин считал этот обычай диким и жутковатым. Но теперь вдруг осознал, что, если бы тогда, еще в октябре, когда понял, что хочет жениться на Груше, он бы также украл ее, все бы, возможно, сложилось по-другому. В его голове блуждали странные мысли о том, что это вполне можно было бы осуществить и здесь, у них в губернии, даже несмотря на то, что здесь не было пустынных гор и тайных троп Кавказа, куда обычно увозили девиц джигиты. Он мог бы взять отпуск на месяц, который не использовал уже много лет. Снять у лесника заброшенный дом, который, как Андрей точно знал, находился в глухой чаще, в тридцати верстах отсюда, и отвезти девушку туда. Да, она бы сначала испугалась, возможно, даже упрямилась бы и плакала, но все равно он смог бы сломить ее сопротивление своим терпением, ласками и поцелуями. Ведь Елагин прекрасно знал, что близости Урусова Груша не переносила на дух, так говорила ему Агафья, но князю все же удалось завладеть девушкой, несмотря на ее сопротивление.