Оксана Зиентек - Женить дипломата [СИ]

Если до этого у нее были серьезные сомнения в обоснованности мужниных подозрений, то вид плачущей женщины и саму Мелли навел на недобрые мысли.

— Цециль? — Мелли потянулась к женщине и осторожно взяла ее под локоть. — Строго между нами, расскажите, что случилось?

Некоторое время жена начальника стражи молча хлюпала носом, то и дело утыкаясь в просторный платок, выданный ей госпожой фон Штайнау. И лишь втиснутая ей почти насильно в руки чашка с травяным чаем (Мелли с удовлетворением отметила, что расторопная госпожа Штайнау добавила в чай не только шалфей и ромашку, но и немножко лимонной мелисы, что было просто необходимо сейчас для толкового разговора) заставила ее опомниться и начать отвечать на вопросы.

— Я — никчемное создание! — Всхлипнула она.

— Кто Вам сказал такую чушь? — Деланно удивилась мелисса, в душе желая придушить бравого рыцаря.

— Все так говорят, — последовал еще один всхлип. — А если не говорят, то думают. Ни мать из меня толком не получилась, ни жена… Одни хлопоты…

— Фру Цециль… — Мелли запнулась, осознавая насколько смешно звучат формальные обращения, когда сидишь, закутанный в плед, и болтаешь босыми ногами в тазике с горячей водой. Но девочке, похоже, было не до смеха, поэтому Мелисса продолжила.

— Можно, я буду называть тебя просто Цециль? А ты меня, пока мы одни — просто госпожа Мелисса?

— Это такая честь для меня! — Цециль подняла заплаканные глаза на Мелиссу и та только сейчас заметила, насколько они у нее красивые. Несмотря на светлые волосы, брови и ресницы у девочки были темными, красиво подчеркивая глаза орехового цвета. „Видно, был в роду у них кто-то темноволосый“ — мельком подумалось.

— Я не достойна… — Тем временем продолжала Цециль.

— Бе-е! — след за Гуннаром повторила детскую дразнилку Мелли. — не собираюсь я становиться на место творца, решая, кто и чего достоин. Я так хочу, так что можешь так и называть.

— Спасибо, госпожа Мелисса!

— Ну вот, договорились. Теперь, может, расскажешь все по порядку? Кто и что тебе говорит? И почему ты считаешь. Что это — правда?

— Тетя всегда говорила, что от меня одни хлопоты… — Цециль снова всхлипнула, но собралась с духом и продолжила. — У меня никогда не получалось уследить за детьми, они меня просто не слушаются…

— Ничего удивительного! — Мелли невольно улыбнулась. Сейчас, не затянутая в шнуровки и строгие платья, Цециль напоминала ей сдобную булочку, такая же белая, такая же округлая. Она совершенно не выглядела строгой дамой, перед которой должны ходить на цыпочках четверо сорванцов. — Неужели ты думаешь, что дети слушаются хоть кого-нибудь? Не так, чтобы от случая к случаю, а всегда-всегда?

— Вы так думаете?

— Ручаюсь! — Теперь Мелисса рассмеялась уже открыто. — А мне ты можешь верить, у меня два брата — тринадцатилетние близнецы — на моем попечении. Иногда мне кажется, они специально посланы небом, чтобы свести меня с ума.

— У меня тоже брату — тринадцать, — снова расплакалась девочка. — Клаас уговорил знакомого рыцаря, чтобы тот взял его в учение на год раньше.

— Так рано? — Мелисса огорчилась, хотя тут же вспомнила, что и сама недавно просила знакомых о том же. Лучше раньше в учение, чем прозябать неучем в отдаленном имении. — Хотя, мне тоже придется так сделать. Не оставлять же мальчиков в поместье совсем без присмотра.

— А Ваша матушка? — последовал робкий вопрос.

— Умерла в родах. Так что мы с мальчиками остались втроем.

К удивлению Мелиссы. Цециль ничего не сказала, только осторожно, почти робко погладила принцессу по плечу.

— Ну и хватит обо мне — быстро свернула разговор Мелли, чтобы не расчувствоваться от этой неожиданной поддержки. — Ладно, с твоими талантами няни мы разобрались. Как долго ты замужем?

— Два месяца уже. Почти.

— И за это время ты собиралась стать второй матерью десятилетнему ребенку? — искренне удивилась Мелисса. — Да даже младенцы не так сразу привыкают к новому человеку!

— Наверное, Вы правы. — Цециль вздохнула. — Но я старалась… И в остальном…

— А что в остальном? — Подтолкнула Мелли свою собеседницу, опасаясь, что скоро прибежит ее муж и тогда откровенного разговора уже не получится.

— Ну-у, — девочка смутилась, — госпожа Мелисса, Вы же сами недавно вышли замуж и знаете, каково это

— „Это“, ты имеешь в виду, то, чем занимаются супруги наедине? — На всякий случай уточнила Мелли. Чтобы не оказалось потом, что она горит от смущения, рассуждая об интимных делах, а окажется, что девочка лишь имела в виду тоску по дому.

— То, что делает муж. — Глос Цециль стал почти неслышным. — Это же больно!

— Ну-у, — Мелисса задумалась, пытаясь оценить свои ощущения. — Поначалу да, было. Но жить можно. А потом уже не так.

— Вот, — Цециль снова расплакалась. — А у меня не получается!

— Что не получается?

— Сделать, чтобы не так больно было?

— Цили! — Мелисса почти потеряла дар речи от такого поворота разговора. — Сколько тебе лет?

— Шестнадцать исполнилось перед Новолетием. Я уже совсем взрослая. Тетя хотела меня еще прошлой зимой замуж отдать, когда стало уже можно. Но тут у сына дядиного кузена проявилась магия, и дядя решил повременить. Старой девой мне уже остаться не грозило, если магия в семье есть, найдутся женихи и без приданого.

— А сколько лет твоему мужу? — Не дала сбить себя с толку Мелисса. — Кто из вас должен лучше знать, как и что делать?

— Он тоже говорит, что со временем будет лучше…. — Последовал тяжелый вздох, который явно показывал, что обещаниям мужа молодая жена уже больше не верит. — А фру Адельхайд говорит, что я — избалованная девица, которая не понимает своего счастья. Вот покойная госпожа Ульрика — та и хозяйка была, и муж при ней доволен был, и она мужем премного довольна была. А я — просто не умею ценить своего счастья.

— Госпожа Адельхайд?

— Да, вдова Адельхайд. Помните, она тоже была Вам представлена на обеде?

— Аа-а… — Мелисса попыталась вспомнить. Кажется, с почтенной дамой они едва обменялись приветствиями. Но вдова в замке была только одна. — Ага, это та дама, что осмелилась выговаривать тебе в присутствии посторонних? А кто она вообще такая? — … Что себе это позволяет…“ — хотела добавить Мелисса, но пока сдержалась.

— Она была подругой покойной госпожи Ульрики и много помогала Клаасу после ее смерти. Он попросил ее помочь мне освоиться, и велел прислушиваться к ее советам.

— Во-от как… — Рассеянно протянула Мелли. — Что-то не сходилось в этой истории. Понять бы еще, что именно.

Слово за словом, она вытягивала из девочки невеселую историю ее замужества. Взрослый муж, который вечно пропадает на службе. Трое детей, двое из которых отлично помнят свою мать и не желают смириться с навязанной им заменой. Плюс еще младенец, который нуждается в постоянной опеке. Соседка, которая вмешивается во все дела с благословения мужа. И почти каждую ночь один и тот же кошмар.