Рамина Латышева - Жемчужина Зорро [litres самиздат]

Действие яда все еще оставалось в силе, а попытка изготовления противоядия без точной рецептуры на основании одних предположений дона Диего была слишком рискованной. К первоисточнику же ни врачи, ни губернатор обращаться не собирались, по всей видимости, исходя из тех же соображений риска. Или, возможно, дона Эстебана уже не было в пределах Калифорнии. Хотя все это было лишь предположениями, изредка вспыхивающими в онемевшем сознании.

Изабелла прикрыла длинные ресницы. Что-то действительно вспыхнуло на периферии остановившегося взгляда и больно резануло по глазам. Девушка опустила голову, провела рукой по волосам и закинула назад волнистую прядь. Три больших оранжевых прямоугольника отчетливо мерцали на густой темной траве.

Изабелла дернулась и схватила губами воздух. Свет! В окнах его спальни зажгли свет!

Она вскочила со своего места и снова застыла. Сзади раздалась недовольная интонация подруги.

– Кери, – прошептала Изабелла, не отрывая глаз от второго этажа. – Просыпайся.

Но фрейлина уже скатилась со скамейки и впилась тонкими пальцами в плечо своей принцессы.

Какие-то тени мелькали на фоне брезжащих окон, отражаясь в двух одинаково огромных парах глаз.

– Что-то случилось… – едва слышно произнесла фрейлина.

Ноги приросли к земле. Не было возможности даже пошевелиться.

"Что-то случилось…" – больно и остро забилось в висках. – "Что-то случилось…"

Снова три ужасных глухих удара, сопровождаемые едва уловимым треском рвущейся одежды.

"Пульс очень слабый", – напряженный взгляд дона Диего.

"Врачей нет", – взволнованный гул толпы.

"Убийца!" – оглушительный визг Керолайн.

"Ножи… отравлены…" – страшный шепот Шарлотты.

– Рикардо! – вдруг врезалась из темноты дрожащая интонация Кери.

Изабелла перевела невидящий взгляд на уровень первого этажа.

– Черт возьми, мы вас потеряли! – почему-то задыхаясь, громко произнес Линарес, выходя из-за угла гасиенды и быстро направляясь к двум неподвижным фигурам. – Уже минут десять по всему дому ищем!

Он перевел дух и приложил руку ко лбу. Он не спал всю прошлую ночь и весь минувший день, проведя их по очереди в лазарете и, между своими сменами, у кровати Керолайн.

– Зорро… – молодому человеку, кажется, снова не хватило воздуха и он сделал глубокий вдох. – Зорро только что пришел в себя.

***

Было около часа ночи, но две главные гасиенды Эль Пуэбло стояли на головах. Зорро пришел в сознание и в скором времени изъявил желание перекусить.

У Изабеллы и Керолайн выросли крылья в первый же момент, когда они осознали значение фразы Рикардо, и, несмотря на все протесты их окружения, они забаррикадировались на кухне, даже под угрозой наказания никого не пуская в завоеванные владения. Фрейлина превзошла саму себя в кулинарных фантазиях, и, пожалуй, только Изабелла в тот момент могла успевать за ходом мыслей подруги, безостановочно диктующей рецепты приправ, соусов и подливок. Доверить приготовление столь важного ужина посторонним лицам было для девушек совершенно немыслимым, и они сбились с ног, бегая по лестнице в погреб и обратно, но в результате их слаженных действий через полчаса Изабелла уже поднималась на второй этаж с первым блюдом для своего покровителя. Ей наконец позволили зайти к нему в спальню, потому что отказывать ей в этой привилегии и дальше уже становилось опасным.

Девушка прорвалась с подносом за запретную черту и, даже не услышав, как губернатор закрыл за ней дверь и оставил наедине с молодым человеком, поспешила к кровати. Зорро полусидел-полулежал, откинувшись на россыпь разноцветных подушек, и дышал свежим ночным воздухом, но на шум на пороге комнаты отреагировал незамедлительно. Изабелла встретилась с его взглядом и тут же опустила глаза, однако не остановилась и, дойдя до кровати, присела на ее край.

– Кери сварила суп из индейки, – прошептала она, ставя поднос к себе на колени. – Пожалуйста, попробуйте, он очень вкусный. И мы на всякий случай процедили бульон, поэтому он совсем прозрачный. А мясо порезано очень маленькими кусочками. Это грудка. Но если Вы хотите, там есть лапки, – испуганно пролепетала Изабелла, понимая, что не слышит ответа ни на одно из своих предложений. – И еще я принесла белый хлеб, он только что из печи. Но он мог не успеть дойти, – она вцепилась в ложку и начала судорожно водить ей по дну тарелки, чувствуя на себе пристальный взгляд. – Овощи в супе мы порезали кубиками, они тоже совсем маленькие. Но если Вам так не нравится, мы можем переделать на ломтики, – в отчаянии предложила Изабелла.

– Я попробую справиться с кубиками, – послышался наконец низкий голос.

Девушка резко подняла глаза, однако тут же опустила их обратно. Тем не менее этого времени ей хватило, чтобы увидеть слегка наклоненную на бок голову, чуть подернутые усмешкой уголки губ и внимательный взгляд зеленых глаз, направленный попеременно то на ее лицо, то на тарелку в ее руках.

– Он, правда, очень вкусный, – уже не слыша саму себя, прошептала Изабелла. – Мы…

– Как ваше самочувствие? – перебил ее Зорро.

– Наше? С нами все в порядке. Давайте…

– Вас осмотрели врачи?

– Да. Ничего страшного. Важнее, чтобы Вы сейчас…

– Что они сказали?

– Все, правда, хорошо. Мы целый день отдыхали. А Вы лучше…

– Вам назначили лечение?

– Пожалуйста, поешьте! – воскликнула Изабелла. – Сейчас все остынет. Вам нужно восстанавливать силы и отдыхать. Это намного важнее, чем все остальное, – закончила она уже значительно тише, мешая прозрачный как слеза бульон.

Ее талию внезапно обхватили сильные руки, и через мгновение девушка поняла, что оказалась придвинутой к молодому человеку вместе с тарелкой, ложкой и блюдцем свежеиспеченного хлеба на серебряном подносе. Она быстро подогнула под себя одну ногу и, на всякий случай подув на ложку с супом, поднесла ее к улыбающимся губам.

Линарес, на свою голову зашедший проверить обстановку, еще долго припоминал Керолайн эту сцену. Она, в отличие от Изабеллы, никогда не сидела перед ним на кровати на коленях и не кормила его с ложечки, преданно заглядывая в глаза и упрашивая съесть еще хоть капельку.

Впрочем, сегодня вообще был не его день. Манимый сладостными ароматами, он попытался зайти на кухню, но был встречен таким ожесточенным рычанием своей музы, что выскочил оттуда как ошпаренный и мог только издалека печально наблюдать за тем, как Изабелла, сбиваясь с ног, таскала на второй этаж бесконечные тарелки и подносы. Это был жесточайший удар по его самолюбию: его оставили без еды и без внимания. Более того, впервые на его жизненном пути появился кто-то, способный съесть чуть ли не вдвое больший объем пищи, чем он, потому что еда, безостановочно носимая на второй этаж, исчезала там, словно в бездонном колодце.