Елена Барлоу - Музыка Гебридов

– Доброе утро, леди Стерлинг! – произнёс Халсторн добродушно, и она кивнула в ответ. – Полагаю, вы гадаете, почему мы все здесь, да ещё и в такую рань. Позвольте же представить вам этого джентльмена, капитана Конна О'Нилла из графства Антрим. Разумеется, его имя вам ни о чём не скажет, но вы, безусловно, слышали о человеке, которому он когда-то служил.

Амелия с подозрением взглянула на молчаливого О'Нилла, который поклонился ей, как показалось, чересчур официально.

– Тринадцать лет назад Чарльз Стюарт, которому служил и наш многоуважаемый капитан, и ваш покойный отец, бежал с острова Скай на континент, а теперь скрывается где-то в Англии, – напомнил Халсторн всем присутствующим. – Но это не совсем то, из-за чего мы здесь собрались. Тринадцать лет назад, когда якобиты проиграли в своём втором восстании, капитан О'Нилл вынужден был помочь принцу Чарльзу бежать от преследователей. А ещё он был с вашим отцом, мадам, в ту ночь, когда Джон МакДональд погиб.

Амелия не смогла сдержать волнительного вздоха. Ей показалось, будто её уже оглушили, и она не знала, как унять это щекочущее волнение. Девушка вдохнула свежую прохладу воздуха. Спокойные пенные волны океана катали по песку камни у её ног, где-то в небе кричали чайки, а в кустах поблизости раздавался протяжный стон гагары.

– Капитан О'Нилл сумел тогда выбраться с поля боя. И не в одиночку. В ту ночь он нагнал одного из англичан, который пытался выкрасть из горящего замка Кэмпбеллов младенца, – произнёс Халсторн, посерьёзнев, а затем обернулся. – Подойди сюда, дружок. Не бойся.

И словно во сне Амелия наблюдала, как из-за спины старого капитана выглянул долговязый мальчик, одетый в потрёпанный костюм моряка. Его густые тёмные волосы выбивались из-под перештопанной шапочки, а пристальный, настороженный взгляд голубых глаз казался слишком взрослым. Когда он медленно подошёл к Фредерику Халсторну, мужчина наклонился к его лицу и что-то очень тихо прошептал.

Мальчик приблизился к Амелии и поднял на неё глаза всё с той же настороженностью. Едва она посмотрела на него, едва осознала, кто именно стоял перед нею, как ноги её неожиданно подкосились. Амелия упала на колени, прямо на влажный песок. Она громко всхлипнула, прижав ладони ко рту, и слёзы покатились по её щекам. Имя отца вдруг сорвалось с губ. Благоговейно, будто имя священного божества. Она подалась вперёд и сжала мальчика в своих объятьях, разрыдавшись у него на плече и совершенно позабыв о тех, кто стоял рядом, наблюдая за ней.

От ребёнка пахло океаном и дальними странствиями. Мальчик стоял неподвижно, словно одеревенев, и разглядывал подрагивающие рыжие кудри возле своего лица. Медленно и не слишком уверенно его руки легли Амелии на поясницу.

Печальный голос, который так долго звал последнюю из рода МакДональд, затих, слившись с шумом океанского прибоя, как и её собственный горький плач.

Глава 23. Оковы Вавилона

Амелия очень осторожно приоткрыла дверь малой гостевой спальни, прошла через уютную чистую комнатку и остановилась возле широкой портьеры, обычно отделявшей спальное помещение от гардероба, где сейчас стояла заранее подготовленная металлическая сидячая ванна. Молодая баронесса неподвижно и молча наблюдала за хлопотами гувернантки и горничных. Последние сутки она только и делала, что осторожничала, не смея издать лишний громкий шум, и чувствовала себя притом самым счастливым человеком на Земле.

Этим утром, едва возвратившись в Финнаг, Халсторн откланялся и сказал, что должен отвезти капитана О’Нилла назад, в гавань, где тот остановился на время в комнате таверны. Будучи слишком взволнованной произошедшим, Амелия не успела толком поблагодарить старика, как тот, пожав мальчику руку и пожелав ему удачи, покинул замок.

Ребёнка тут же доверили штату прислуги. Изумлённая Магдалена, бросив на мальчика лишь один беглый взгляд, тут же разрыдалась, не сдержав эмоций, и распорядилась приготовить для него спальню наверху, поближе к комнатам Амелии. Она сама, словно ни жива, ни мертва, разглядывала младшего брата, будто тот был чудным созданием. Ни обратиться к нему, ни прикоснуться ещё раз она почему-то не могла. Неожиданно она осознала, как её одолевает страх.

Новый, доселе неизвестный и невесомый, как утренний туман на болотах. Мальчик тоже молчал, оказавшись в непривычно шумном и заботливом окружении. Единственное, о чём попросил перед тем, как Клодетт начала раздевать его – это немного еды и место, где можно было бы отоспаться.

– Он показался мне таким неживым, таким странным и далёким, и всё же, едва я его увидела, я поняла, что это Джон, – произнесла Амелия полушёпотом, когда Элизабет Дарнли подошла к ней. – Словно он с того света вернулся.

– Господь милостив! – кивнула экономка с улыбкой. – Самое главное сейчас – помочь вашему брату освоиться, вернуться к нормальной жизни. Мы окружим его такой заботой, что он непременно забудет обо всех прежних бедах, мадам.

Амелия улыбнулась, но без радости. Ей всё ещё было тревожно. Когда Дарнли с беспокойством поинтересовалась, в порядке ли хозяйка, Амелия ответила, устало вздохнув:

– Я боюсь заговорить с ним, представляете? И я боюсь не его, а саму себя, ведь я чужая для него. Он меня не знает, не доверяет пока. Но, верите или нет, мне кажется, будто я любила его всю свою жизнь.

– Вы же его сестра, мадам. Этого будет достаточно.

Амелия поблагодарила экономку и попросила распорядиться на кухне, чтобы за ужином на столе обязательно было что-нибудь сладкое. Дарнли ушла, а она осталась наблюдать, как Магда хлопотала вокруг ванны, пока Клодетт подливала успокаивающего ароматного настоя. Мальчик в это время самостоятельно намыливал голову и окунался в горячую воду, несмотря на то, что Магдалена просила его успокоиться и отдохнуть. Амелия улыбалась, вспоминая, как много лет назад Магда купала её саму. Она всегда плескалась и визжала, когда служанка пыталась расчесать её мокрые волосы.

В комнате стоял терпкий запах апельсинов и полевых цветов, и некоторое время Амелия ещё стояла возле портьеры, затем, поборов смущение и неуверенность, подошла ближе и встала на колени возле ванны. Мальчик утёр лицо руками и взглянул на неё. Такой внимательный и строгий взгляд, совершенно не подходящий этому красивому ребёнку. Но Амелии было всё равно. Протянув руку, она смахнула пальцем пару капель с его щеки и задумчиво произнесла:

– Однажды ты мне всё-всё расскажешь. Где ты был, с кем, и что увидел. Как только будешь готов, ты можешь мне всё рассказать. А я тебя выслушаю.

Она прикоснулась к его мокрой шевелюре, и, к её удивлению, мальчик неуверенно улыбнулся. Возможно, он считал, что при неярком освещении она этого не заметит. Тут же где-то над ними прозвучал горький всхлип Магды: