Елена Барлоу - Музыка Гебридов

– Ах, вы и не представляете, как же я рада! Только посмотрите на него, моя милая. Он так похож на вашу матушку, да благословит Господь её вечную душу! Те же тёмные волосы и голубые глаза. А вы – точно ваш отец…

– Да, у него удивительные глаза, – заметила Амелия вслух, и смущённый ребёнок отвёл взгляд. – Как чистое небо без единого облака.

– Чистое небо и нам бы не помешало! Столько дней на этих проклятых островах ни единого лучика солнца! Всё здесь такое серое и угрюмое. Ну ничего, дорогие мои! Совсем скоро мы устроим грандиозный переезд, хоть и не в родные Хайленд, но всё же лучше, чем чахнуть здесь…

Магдалена ещё долго причитала из-за отвратительной погоды, но ни Амелии, ни её брату эта болтовня была не интересна. Уже позже, ближе к ночи, когда мальчика уложили спать, Амелия лежала рядом с ним поверх одеяла, пока Магдалена занималась вышивкой, сидя в глубоком кресле возле окна. Амелия до сих пор не верила своему счастью. Она даже удивилась, когда мальчик спросил, не знает ли она какой-нибудь колыбельной. И тогда постепенно ей вспомнилась короткая старинная баллада из Хайленд, которую когда-то давно ей напевала перед сном няня.

Голос её звучал ровно и плавно, и до того это был сокровенный и прелестный момент, что даже впечатлительная Магдалена отложила своё вязание и прислушалась:

«Там, высоко, среди гор и скал, Отыщешь ты то, что так долго искал. Когда ветер вдруг принесёт голос мой, Тогда, наконец, ты вернёшься домой».

Она очень осторожно убрала прядку тёмных волос со лба мальчика и вздохнула. Он оказался таким красивым, её младший братик. И он совершенно отличается от образа того Джона МакДональда, которого она порой пыталась представить. Если бы тогда, после восстания, она смогла вернуться за ним, сейчас всё могло быть по-иному. Но судьба распорядилась иначе.

– Моя милая, вам бы и самой не помешало отдохнуть, – заметила Магда полушёпотом. – Целый день вы над ним порхаете, едва дыша. Больше он никуда не пропадёт, уверяю вас.

Амелия на её слова только улыбнулась. Мальчик уже спал, а ей засыпать совсем не хотелось.

– Вы с него глаз не сводите с той секунды, как только увидели, – произнесла женщина. – Вы так славно смотритесь вместе!

– Я не могу отвести от него глаз, Магдалена. Он такой красивый. И такой взрослый. Я совсем ничего о нём не знаю, но чувствую, что уже люблю его больше жизни.

– И всё же это просто поразительная история! Этот славный старый капитан – настоящий герой! Очень жаль, что он не мог добраться до нас раньше, и ему пришлось скитаться с мальчиком, чёрт знает, где.

– Как рассказал господин Халсторн, капитан О’Нилл вынужден был бежать за море из-за гонения, которое устроил якобитам король, – Амелия вздохнула и заговорила ещё тише. – Он был напуган, что горные кланы узнают о маленьком Джоне, ведь он наследник своего отца, и пожелают отомстить, устроив третье восстание во имя нашей семьи. Тогда герцог Камберлендский не оставил бы в Хайленд камня на камне. Капитан О’Нилл сделал всё, что было в его силах. Я бесконечно ему благодарна.

– А ещё это именно ваш муж обеспечил ему и мальчику безопасное возвращение, – напомнила Магдалена с укором. – Мне кажется, вы должны отблагодарить его за то, что он отыскал вашего брата и привёз сюда.

– Тише, я и сама это знаю!

Разумеется, нянька была права, как никогда. И, конечно, Амелия хотела быть благодарной. Томас совершил для неё невозможное, из-за этого она навсегда у него в долгу. Однако от подобных мыслей становилось только тяжелее, ведь время шло, и Диомар со своей командой готовились к большому путешествию. Вот так, засыпая рядом с воскресшим братом, Амелия ломала голову над тем, как поступить.

Благодаря Диомару она обрела смысл жизни и стремление жить дальше, но Стерлинг сотворил настоящее чудо и вернул ей Джона. А теперь самым худшим оказалась внезапная дилемма – стремительное желание подчиниться Диомару и уплыть вместе с ним против жгучей тяги остаться здесь, в забвении и покое, вместе со своим братом.

На следующее утро она отыскала Стерлинга в малой гостиной, где он возился со стопками всевозможных документов. Подходя к этому разговору, Амелия не представляла себе нужных слов, дабы выразить свою благодарность, поэтому сильно разнервничалась, всё ещё краснея под его строгим взглядом.

– Мне так трудно высказать, как много для меня значит то, что Джон вернулся, – говорила она с чувством, оттягивая кружево на рукаве. – Я безумно счастлива, хоть и понимаю, что не заслужила этого… и вы, возможно, не поверите мне, но я вечно буду признательна вам за это!

Амелия не заметила даже, как пристально он разглядывал её, пока она продолжала рассыпаться с благодарностях. Её утренний наряд из голубого шёлкового платья с широкой лентой под грудью и белоснежными кружевами выглядел довольно просто, но, по словам Магды, очень подчёркивал изгибы её фигуры. Этим утром Дженни не стала заплетать её длинные волосы в косы, лишь хорошенько расчесала их и собрала несколько прядей на затылке с помощью тонкой белой ленты.

Если бы она была хоть немного внимательнее, то заметила, с каким именно желанием Стерлинг смотрел на неё, и как крепко сжимались его кулаки поверх исписанных бумаг. Однако всё, на что хватило его гордости – лишь кивок головы в знак принятия её слов. Затем он наскоро написал на одном из листов и показал жене:

«Однажды вы в полной мере отдадите мне этот долг. А пока не стоит ни о чём беспокоиться. Идите к брату» .

И она ушла, отчего-то ощущая себя отвергнутой.

Она много размышляла о тех решениях, которые только предстояло принять, о будущем – своём и Джона – о дорогах, что в скором времени ей необходимо будет избрать, и так опять, и опять, час за часом, пока мигрень снова не одолевала её. Так прошло два дня. Перед закатом, когда, наконец, немного просветлело небо, вместе с братом она решила прогуляться до ближайшего холма, с которого открывался изумительный вид на замок. Медленно покачиваясь на трёхместной скрипучей качели, Амелия смотрела, как Джон, сидя рядом, болтал ногами.

– Лорд Стерлинг мне сегодня сообщил, что старик Конн… прости, капитан О’Нилл умер вчера в гавани, – внезапно прервал тишину мальчик.

– Боже мой, нет… Что случилось?

– Он просто был старым и больным. Он, конечно, не стал мне отцом, часто пил и давал подзатыльники, но всё равно был хорошим. Научил ловить рыбу и стрелять из лука.

– Мне так жаль!

Их взгляды пересеклись. Мальчик не выглядел расстроенным в том понимании, как это представляла себе Амелия, но она уже успела осознать: суровое воспитание старого офицера сказалось на её брате естественным образом. Он редко разговаривал, почти не улыбался, однако она ощущала дремлющее в нём стремление к знаниям, новым открытиям и жажду быть любимым. Глубинные чувства, как раскаяние, сочувствие или печаль, он старался не выставлять напоказ. Он напоминал Амелии её саму – замкнутую девочку, несколько лет назад повстречавшую Томаса Стерлинга на пустом берегу в Абердиншире.