Ана Светова - Продолжение легенды

Как говорит Степан, отцовское имение представляет весьма значительную недвижимость – дом, земля, лес, большое количество построек, посевы, всевозможная живность. Он помнит, что имение было получено князем в наследство, как майорат, и также должно было перейти его сыну. Как Хардману удалось переоформить его на поляка, непонятно, по закону он мог быть только опекуном. Теперь, когда молодой человек достиг совершеннолетия, он может обойтись и без него. Мсье Дмитрию очень помогло бы ваше участие, мистер Ретт. Беда его в том, что слишком умен и совестлив. Другой бы обрадовался, что нашел богатую красивую невесту, а он отказывается от денег. Мне приходится незаметно для обоих добавлять им на хозяйство. Думается, зять вам придется по душе. Катрин где-то вычитала, что если согласные буквы совпадают в именах, то пара будет жить в любви и согласии всю жизнь…

– Судя по письму, молодой князь не общался ни с матерью, ни с отчимом, – определил Батлер. – Если это так, значит, ему тоже угрожает опасность. В любом случае надо ехать. Но что сказать Скарлетт?

Она тяжело переживала расставание с дочерью. Во время путешествия по Италии Скарлетт удавалось не думать о ней, но прибыв домой, она затосковала, начала тревожиться. Напрасно Ретт убеждал ее, что причин для беспокойства нет – Катрин живет среди родных ей людей под надежной охраной Хельги. Когда она узнала, что дочь в Саванне и не собирается ехать к ним, она не выходила из своей спальни несколько дней.

– Чем я так провинилась перед ней? – мучилась она. – Дорогой, постарайся хотя бы ты наладить с нею отношения. Ни в коем случае не лишай ее денег, ты знаешь, на что может пойти девушка от отчаяния. Пусть она забудет меня, не упрекай ее за это, лишь бы все хорошо сложилось в ее жизни.

– Скарлетт, – осторожно начал он, – Хельга сообщила, что Катрин вышла замуж.

– Наконец-то! Ну рассказывай скорее, не томи.

– Пока нечего, Адель опишет тебе подробности. Это не Робийяр, дорогая, и мне, наверное, надо поехать познакомиться с зятем, как ты думаешь?

– Конечно, Ретт, поезжай, вряд ли они наведаются к нам в ближайшее время.

Батлер отправил телеграмму Винланду с просьбой подыскать верного человека для охраны молодых, а сам через три недели был уже в Ницце.

– Где же еще могут обитать богатые бездельники? – Он без труда нашел указанную виллу и теперешнего ее владельца. Как ни странно, Дэн обрадовался старому другу.

– Если бы ты знал, как часто я вспоминал нашу школу и те искренние отношения, что связывали нас тогда. Ничего подобного в моей жизни уже не было.

– Может быть, ты сам в этом виноват?

– Конечно, кто же еще. Не скрою, в прошлом году после поездки в Чарльстон появилась мысль начать все сначала, жениться на молодой девушке, завести детей. Твой пример вдохновил. Майкл рассказал мне, что у тебя дети моложе внуков, жена красавица, все в твоей жизни сложилось удачно. Я многое о тебе знаю. Тесть всю жизнь следил за тобой и вредил сколько мог: подсылал убийц во время войны, поспособствовал твоему аресту после войны, пытался состряпать дело по убийству Фрэнка Кеннеди, подзуживая его сестру. Но небеса хранили тебя. И только, когда ты запил, потеряв дочь, он успокоился – Батлеру конец. Несколько лет он о тебе не вспоминал, как вдруг познакомился тут с одним сибаритом-англичанином и тот сообщил, что ты в добром здравии, процветаешь, бываешь при дворе. Снова начались интриги, организовал бунт на руднике, просадил все свои деньги, и мне пришлось жениться на молодой вдове. Я не любил своих жен, но как-то ухитрялся существовать с ними мирно. Хардман жил с нами.

– Где же он сейчас?

– Скончался недавно от удара, когда ему сообщили, что мой пасынок женился на дочери Батлера, и значит все богатство Ростоцких окажется в твоих руках. Ты снова одержал верх над ним, старое сердце не выдержало, ему уже шел восемьдесят восьмой год.

– Мало ли на свете Батлеров, почему он решил, что это моя дочь?

– Многолетняя практика интриг и слежки.

– Боюсь, что он был бы разочарован: я не только не собирался с ним тягаться, но и вообще до сей поры не вспоминал о его существовании и не связывал неприятные события в моей жизни с его именем. Если он так тщательно следил за мной, должен был знать это.

– Сколько раз я пытался убедить его забыть о тебе, но тщетно, он только еще больше злобился, словно лишался цели в жизни. Дня не мог прожить, чтобы не задумать очередную подлость против тебя, заранее злорадствовал, потирал руки, предвкушая результат, а когда становилось ясно, что очередная интрига провалилась, сваливался совершенно разбитым. Весь уже скрюченный, желчный, немощный, и все безуспешно жаждал мести. Я и сам долго не мог понять, почему тебе удается избежать его козней.

– Может потому, что я ничего не знал о них и жил так, как получалось.

– Неплохо получилось. Видно, Бог любит тебя, вон, как щедро одарил всем, а Хардмана наказал за его злобу и жадность, отняв детей. Ева ведь умерла в преждевременных родах, так я и остался бездетным. С Розмари все было бы по-другому. Майкл рассказывал, что у нее хороший муж, сын.

– Верно, все так, не сразу, но семья получилась настоящая, мы с полковником – большие друзья.

– Я не рискнул встретиться с нею, а вот леди Элоизу видел и все ее большое семейство.

– И молодого лорда Чайзвика видел?

– Да, красавец! Манеры твои, миледи сказала, что ты был его опекуном.

– А кто его отец она тебе не раскрыла тайну? Хотя тогда еще рано было говорить, но теперь, когда Хардмана нет… я думаю, ты не станешь вредить собственному сыну.

Полонски будто пропустил мимо ушей фразу Батлера, не уловив ее смысл, но через некоторое время вопросительно уставился на него, потом забегал по комнате и с размаху плюхнулся на диван.

– Хочешь сказать, что у меня есть сын? Диего, которого вырастил ты? Кто бы мог подумать, что самая старая из моих любовниц подарит мне сына? Почему она молчала столько лет? – Батлер не стал называть имя родной матери Диего. Пусть будет благодарен той, которая его воспитала.

– Молчала потому, что ты своему сыну предпочел дружбу с Хардманом, боялся остаться без его денег. – Дэн опустил голову. – Да ты не переживай, еще достаточно молод, чтобы жениться снова и иметь детей.

– Знаешь, – оживился поляк, – в Чарльстоне на пристани, сойдя с парохода, я встретил девушку редкой красоты. Она чем-то напоминала Розмари, но глаза другие, смелые. Фигура, осанка – сама изысканность и аристократизм. Мне ничего не удалось о ней узнать, но уже тогда возникло предчувствие, что я снова увижу это прекрасное лицо.

– Захочет ли она тебя видеть? – подумал Ретт и поднялся, мечтания старого повесы его не интересовали.

– Подожди, не уходи, – засуетился поляк, что с наследством будем делать, разве ты не ради этого приезжал?