Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 3

В полной тишине, словно заворожив своим голосом всех до онемения, она смолкла сама и отложила лютню. Покинув стол, Робин подошел к ней, и Марианна присела перед ним в глубоком почтительном реверансе. Он поднял ее, поцеловал в лоб и, обернувшись к стрелкам, громко воскликнул:

– Честь и слава госпоже вольного Шервуда!

Его возглас был подхвачен звоном поднятых кубков, и весь Шервуд громко приветствовал свою повелительницу. Робин подхватил Марианну и, легко удерживая ее одной рукой, вернулся вместе с ней за стол. Ее яркие, сияющие от счастья глаза случайно встретились с глазами сэра Ричарда, жадно прикованными к ее лицу, и он заметил, как в ее ясном взгляде мелькнула и тут же скрылась легкая тень огорчения. Но уже через миг она забыла о существовании гостя, который год назад всего лишь один, да и то неполный день пробыл ее нареченным, и опять смотрела только на лорда Шервуда – глазами, полными восхищения и нежного восторга.

За дверьми трапезной сгущалась последняя майская ночь. Дождь прекратился, и в трапезную теплыми волнами налетал ветер, напоенный запахами трав. Гости стали прощаться и разъезжаться из лагеря лорда Шервуда.

Марианна и Кэтрин поставили на стол, за которым еще оставались Робин и его друзья, блюда с лесной земляникой, маленькими печеньями на меду и потушили факелы. Трапезная теперь освещалась только пламенем, ярко пылавшим в очаге. Лапник, устилавший пол, источал смолистый аромат, малиновки смолкли, сонно нахохлившись, и просторная зала из праздничной и торжественной превратилась в уютную и тихую.

– Куда держите путь, сэр Ричард? – спросил Робин, выбирая из блюда с земляникой крупные сочные ягоды.

– В Ноттингем, – вздохнул сэр Ричард, сразу помрачнев после вопроса лорда Шервуда.

– В Ноттингем, – задумчиво повторил Робин. – Дозволено ли нам будет узнать, что за дела призвали вас в Ноттингем? – и, встретив взгляд гостя, пояснил: – Не сочтите мое любопытство пустым или бестактным. В Шервуде, чтобы продлить свою жизнь, надо быть осведомленным не только о делах шерифа или Гая Гисборна, но и о повседневных хлопотах столицы Средних земель.

– Вряд ли я смогу поведать что-нибудь, что заинтересовало бы вас, лорд Робин, – ответил сэр Ричард, который незаметно для себя самого стал обращаться к лорду Шервуда, как к благородному вельможе, проникнувшись достоинством его облика. – Я еду в Ноттингем по личному делу, которое касается меня и епископа Гесберта.

Он снова тяжело вздохнул и улыбкой поблагодарил Элис, наполнившую вином его кубок. Вилл обменялся с Робином быстрым взглядом и усмехнулся:

– Епископ Гесберт – слишком известная особа, чтобы его дела были для нас неинтересными! Как здоровье лорда епископа?

– Здоровье у него отменное, и его дела идут как нельзя лучше, – ответил сэр Ричард и, помолчав, добавил с горечью и нескрываемым гневом: – но полагаю, было бы кощунством добавить к сказанному слова «с Божьей помощью»!

Марианна, которая безмолвно сидела рядом с Робином, неожиданно посмотрела прямым взглядом в лицо сэра Ричарда и спросила:

– Какие дела, милорд, могли связать вас с епископом Гесбертом? Что может быть общего у честного рыцаря, каким я вас знаю, с человеком, не отягощенным излишним для его совести бременем благородства?

Ее певучий голос вызвал едва заметную дрожь, пробежавшую по лицу сэра Ричарда. Он поднял голову и впервые за вечер открыто встретился взглядом с Марианной.

– Увы, леди Марианна! – сказал он, не сводя с нее печальных глаз. – Если бы можно было избавиться от таких людей, как епископ Гесберт, наш мир обрел бы блаженный покой, о котором он грезит сейчас только в снах! За несколько лет до своей кончины мой отец, испытывая нужду в деньгах, заложил все свои владения обители Святой Марии. Я точно знаю, что он полностью рассчитался по долгам, но этой зимой епископ предъявил мне заемное письмо покойного отца и потребовал уплаты долга. Не знаю, каким образом это письмо оказалось у него в руках, но за столько лет долг оброс немыслимыми процентами и увеличился во много крат. У меня же нет никаких доказательств, что отец уже однажды расплатился с обителью. Любой суд – в Ноттингеме или в Лондоне – займет сторону епископа, который владеет заемным письмом, подлежащим возврату при погашении долга. Милостивый епископ Гесберт дал мне отсрочку до первого июня, которое наступит завтра, – и сэр Ричард мрачно усмехнулся.

– Тогда зачем вы едете в Ноттингем, если у вас нет никакой возможности вернуть долг? – спросил Вилл, пожимая плечами. – Епископ сам пришлет к вам слуг шерифа, чтобы они оповестили вас о смене владельца ваших имений.

– Я хочу вымолить у него еще одну отсрочку, – ответил сэр Ричард. – Допустить, чтобы земли, исконно принадлежавшие моему роду, перешли к этому ростовщику, который, несмотря на сан и положение, не побрезговал прибегнуть к обману!

Сэр Ричард тихо скрипнул зубами. Робин покачал головой, выражая сомнение в том, что надежда гостя оправдается.

– Пустая затея! Епископ заставит вас унижаться, а потом с наслаждением откажет. Как велик долг? – неожиданно спросил он.

– Четыре тысячи серебряных пенни, – ответил сэр Ричард и залпом выпил остававшееся в кубке вино.

– Ого! – изумленно присвистнул Алан. – Лорд Гесберт любит лакомые куски! Не удивлюсь, если его люди подкупили кого-то из ваших слуг, чтобы те выкрали заемное письмо, возвращенное вашему отцу после уплаты долга. Такую сумму вам могут ссудить только очень богатые люди! Есть ли у вас поручитель?

– Поручитель! – горько усмехнулся сэр Ричард. – Нынче бескорыстным поручителем может выступить разве что Святая Дева! Что ж! – и сэр Ричард со спокойствием, порожденным отчаянием, пожал плечами: – Мало ли рыцарей добывают себе хлеб копьем на службе у более удачливого и богатого господина?

– Гая Гисборна, например, – в тон гостю сказал Робин.

Лицо сэра Ричарда внезапно исказила судорога ненависти. Он метнул взгляд в сторону Марианны и гневно процедил сквозь зубы:

– Нет! Этому палачу я не стану служить, даже если буду умирать от голода! – оторвав взгляд от Марианны, он посмотрел на Робина: – Милорд, я не хочу, чтобы между нами осталась неясность, поэтому скажу сразу: мне нечем расплатиться с вами за обильный ужин и ночлег в Шервуде.

Услышав признание гостя, Робин пожал плечами.

– Сэр Ричард, разве мой друг, – и он кивнул в сторону Алана, – приглашая вас от моего имени, вел разговор о деньгах?

Не услышав ответа, он посмотрел на сэра Ричарда, который тревожно соображал, не оскорбил ли он своими словами хозяина Шервуда.

– Нет, о деньгах речи не было, – сам ответил Робин и насмешливо улыбнулся: – Вольно же сэру Рейнолду плести о нас небылицы!