Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 3

– Шерифа никто и не звал в Шервуд, – проворчал Джон. – Он сам искал с нами встречи, вот и поплатился за навязчивость. Это ведь он, наверное, посвятил вас в порядки Шервуда, которые сам же и выдумал?

Ричард Ли кивнул в ответ:

– И он, и Гай Гисборн.

Его слова заглушил общий недобрый смех.

– Ну, этого пса мы накормим досыта без всякой платы! – скривил в усмешке губы Статли.

– Значит, вашим поручителем может стать только Святая Дева, – сказал Робин, возвращаясь к разговору о невзгодах гостя, и бросил на сэра Ричарда долгий задумчивый взгляд. – Не такой уж ненадежный поручитель, чтобы кто-нибудь не помог вам под ее слово!

– Кто-нибудь, но кто? – усмехнулся сэр Ричард. – Ваш друг правильно сказал, что подобной суммой располагает далеко не каждый. В Ноттингемшире, кроме епископа, я знаю только трех таких людей: Гисборн, шериф и его зять Брайан де Бэллон. Но никто из них не даст мне денег уже только потому, что все они дружны с епископом, – и сэр Ричард с досадой поморщился. – Прошу вас, оставим этот разговор!

– Отчего же! – хмыкнул Джон, искоса поглядывая на Робина, который о чем-то думал, скользя по стенам трапезной отрешенным взглядом. – Вы перечислили не всех! Есть еще и четвертый. А ему совершенно нет дела до расположения епископа! Мне кажется, что он сейчас как раз думает о том, не выручить ли вас нужной суммой. Я не ошибся, Робин?

Робин задумчиво посмотрел на Джона, перевел взгляд на сэра Ричарда и едва заметно склонил голову.

– Ты не ошибся, Джон, – подтвердил он. – Сэр Ричард, я полагаю, что смогу помочь вам вернуть долг епископу.

– Но, лорд Робин! – воскликнул пораженный сэр Ричард. – С какой стати?! И это слишком большая сумма, чтобы я смог быстро вернуть вам эти деньги.

Выслушав его, Робин рассмеялся.

– Ваш отец уже выплатил однажды долг! Будет только справедливо, если я потом рассчитаюсь не с вами, а с епископом Гесбертом.

Сэр Ричард, онемев от изумления, недоверчиво смотрел на лорда Шервуда. Робин улыбнулся и, несильно стукнув ладонью по столу, сказал:

– Значит, решено. Завтра днем вы будете иметь удовольствие наблюдать поразительную смену выражений лица епископа! Но у меня есть к вам одна просьба, сэр Ричард.

– Какая? – насторожился гость.

Заметив, как подобрался сэр Ричард, Робин снова рассмеялся:

– Нет, милорд! Я не предлагаю вам принять участие в моих делах, которые не слишком добродетельны в глазах нашей матери-церкви! Но я не хочу лишать себя, а заодно и своих друзей, удовольствия узнать, как воспринял епископ возвращение долга. Поэтому я дам вам в провожатые одного из моих стрелков, чтобы он посмотрел на все собственными глазами и потом в подробностях рассказал нам, как все прошло. Так что моя просьба ничем не ущемляет вашу рыцарскую честь.

Сэр Ричард смотрел на него, пытаясь понять, шутит лорд Шервуда или говорит серьезно. Лицо Робина сохраняло полнейшую невозмутимость, но в глубине его глаз сэр Ричард заметил игру лукавых смешинок. По-прежнему не сводя взгляда с Робина, он молча склонил голову в знак того, что готов исполнить его просьбу.

– Вот и отлично! – сказал Робин и, отвернувшись от гостя, поманил к себе Дэниса, который сидел возле отца и зевал во весь рот. – Малыш, принеси мне гитару. Я спою в честь первого летнего дня.

Мгновенно стряхнув с себя сон, Дэнис умчался выполнять просьбу Робина. Стрелки подтянулись поближе к своему лорду, пока он настраивал инструмент. Вилл тем временем что-то шепнул на ухо сыну, и тот помчался теперь в другую сторону – на поляну перед лагерем.

Робин пробежал пальцами по струнам, и, зачарованные его игрой и голосом, стрелки и гость не заметили, как пролетел почти целый час. Марианна вместе с подругами убирала со столов. Эллен то и дело шлепала ее по рукам и ворчала, что госпоже Шервуда не пристало заниматься хозяйством в праздник, да еще в нарядном платье. Робин вдруг обернулся к Марианне, и струны откликнулись под его пальцами особенно нежной мелодией:

Приди, любимая моя!

С тобой вкушу блаженство я.

Открыты нам полей простор,

Леса, долины, кручи гор.

Приди! Я плащ украшу твой

Зеленой майскою листвой,

Цветы вплету я в шелк волос

И ложе сделаю из роз.

Тончайший я сотку наряд

Из шерсти маленьких ягнят,

Зажгу на туфельках твоих

Огонь застежек золотых,

Дам мягкий пояс из плюща,

Янтарь для пуговиц плаща.

С тобой познаю счастье я.

Приди, любимая моя!

Для нас на берегу реки

Станцуют эльфов огоньки 2 2 В оригинале: Для нас весною у реки Споют и спляшут пастушки. .

Желаний в сердце не тая,

Приди, любимая моя! 3 3 Стихотворение английского поэта XVI века Кристофера Марло «Страстный пастух – своей возлюбленной». Перевод И. Жданова. Текст приведен с небольшими сокращениями.

Завороженная призывом его голоса и взгляда, не отрывавшегося от нее, пока он пел эту песню, Марианна подошла и опустилась возле него на колени. Когда он в последний раз провел пальцами по струнам, она безмолвно взяла его руку и прикоснулась губами к ладони, не сводя глаз с его лица. Он рассмеялся, отложил гитару и ласково провел ладонью по щеке Марианны.

– Ты доставила всем несказанное удовольствие сегодняшним праздником, моя леди! – с улыбкой сказал Робин и, окунувшись в ясные глаза Марианны, шепнул так, что только она услышала его: – Пойдем, мое сердце! Пора!

Его взгляд настойчиво напоминал Марианне о данном ею обещании, и ее дыхание невольно участилось. Он встал, поднимая ее за руку, но Вилл перехватил его, кивнув на открытые настежь двери трапезной.

– Еще рано, Робин! Смотри, какой костер развел Дэнис. Пойдем, посидим немного, а наши женщины пока позаботятся о ночлеге гостей, которые остались у нас до утра.

Робин понял, что Вилл хочет поговорить. По взглядам Джона, Алана и Статли он увидел, что те тоже не прочь обсудить дела, не откладывая разговор на утро. Поцеловав Марианне руку, он усмехнулся и сказал:

– Что ж, пойдем! Не пропадать же стараниям твоего сына!

Он вышел к костру, окруженный друзьями, и они сели на бревна возле огня. Дэнис привалился к боку отца, обхватив Вилла за руку, и отчаянно зевнул, щуря на огонь ясные, как само пламя, глаза.

– Ну и для чего тебе это понадобилось? – с места в карьер начал разговор Вилл, с неудовольствием глядя на брата. – Зачем ты решил опустошить казну Шервуда, чтобы помочь какому-то норманну?!

Все рассмеялись. В отличие от брата Вилл считал себя саксом, и иногда в нем вспыхивала непримиримая нелюбовь к норманнам, в которых он всегда видел завоевателей страны, принадлежавшей раньше народу его крови.

– Ты опять за свое, Вилли? – упрекнул его Робин. – И как ты только терпишь во мне половину норманнской крови? Король Ричард, кстати, вообще чистокровный норманн, но ты молчал, когда мы отдавали графу Пембруку деньги для его выкупа. К слову, граф Пембрук – тоже норманн! А что до тебя… Ну-ка, припомни генеалогическое древо нашего рода!