Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 3

Окончательно утратив власть над собой, он припал страстным поцелуем к шее девушки и, просунув руку под подол платья, больно стиснул ее колено.

– Как ты хороша, малютка! – прошептал он, наваливаясь на нее всем телом и пытаясь уронить спиной на пол. – Не бойся! Никто ни о чем не узнает!

– И вы еще упоминаете о Всевышнем! – возмущенно крикнула девушка во весь голос.

Она неожиданно ловко вывернулась из-под епископа, вырвалась из кольца его рук и отпрянула к стенке носилок. Выхватив из просторных монашеских одежд длинный нож, девушка заслонилась им от епископа. Не сводя с него гневных глаз, она торопливо затянула ворот платья, одернула подол и, брезгливо поморщившись, провела ладонью по шее, стирая следы поцелуев епископа. Он же пришел в себя и лениво передернул плечами.

– Оказывается, у тебя есть коготки, милая кошечка? – насмешливо сказал епископ и, подавшись к девушке, с угрозой процедил сквозь зубы: – Брось нож, глупая девчонка! Не то я позову стражу, скажу, что ты покушалась на меня, и разрешу ратникам и слугам сделать с тобой то, что собирался сделать сам. Выбирай, что тебе больше по вкусу!

Минуту они смотрели друг на друга, одинаково тяжело дыша, потом девушка улыбнулась, покивала головой и сказала:

– Я выбрала, мессир! Мы позовем стражу!

Она рывком сорвала с окошка занавесь и громко крикнула, поразив епископа звучным саксонским наречием, как раньше поразила чистым произношением уроженки Франции:

– Остановите лошадей!

Спокойно рысившие лошади немедленно остановились. Всадник, сопровождавший носилки рядом с окном, спрыгнул с коня и распахнул дверцу:

– Что, малышка Тиль, тебе надоело общество нашего благочестивого лорда епископа?

Робин, поставив ногу на приступку носилок, подал руку девушке и насмешливо посмотрел на епископа, который онемел от неожиданной встречи с лордом Шервуда.

– Безмерно надоело, ваша светлость! – ответила Тиль и, схватившись за руку Робина, выскользнула из носилок. – Вилл Статли ошибся, когда сказал, что лорд епископ так же порочен, как его кузен Роджер Лончем! Тот сильно уступает в порочности епископу Гесберту!

– А! – протянул Робин и усмехнулся. – Я недаром велел тебе взять с собой нож! – Устремив на епископа насмешливый взгляд, он сказал: – Рад видеть вас, милорд, если не в добром расположении духа, то в добром здравии! – и Робин сделал приглашающий жест: – Выходите, ваша милость, и уделите время для беседы с моей светлостью.

Он посторонился, давая епископу выйти из носилок. Епископ медленно ступил на землю и окинул взглядом стрелков в зеленых куртках, окруживших носилки. Запряженных в них лошадей держал юноша шестнадцати лет, покрикивая на коней нарочито грубым баском. Свою попутчицу епископ заметил возле стрелка, в котором узнал брата лорда Шервуда. Вилл обнял девушку за плечи и поцеловал в лоб.

– Прекрасно! – раздвинулись в злой улыбке губы епископа. – Так это одна из ваших подружек? Тяжкий грех, прелестная леди, использовать для такого низкого обмана невинные монашеские одежды!

Услышав упрек, Тиль смерила епископа взглядом, полным негодования и презрения.

– Которые вы же пытались с меня сорвать?! И даже грозили отдать меня ратникам и слугам, чтобы они надругались надо мной, когда не вышло у вас? И после этого вы отваживаетесь продолжать свои лицемерные проповеди?! – она рассмеялась и покачала головой. – Не трудитесь! Вы не найдете здесь благодарных слушателей. Хотя, признаюсь, мне было очень любопытно узнать, что вы о нас думаете и какой описываете нашу жизнь прихожанам.

Она отыскала взглядом лорда Шервуда и возмущенно воскликнула:

– Веришь ли, граф Робин, он отказал тебе во всех добродетелях! Твой облик в его лживых устах превратился в облик чудовища, демона! Никто в Шервуде не заслуживал бы пощады, будь слова лорда епископа верны хоть отчасти!

Епископ высоко поднял брови, выслушав гневную речь Тиль, и посмотрел на Робина, который стоял, сложив руки на груди, и едва заметно улыбался.

– И в чем же я ошибся? – спросил епископ. – Разве вы, милорд, не грабитель? Разве вы никого не убили за всю свою жизнь? А кто увлек на путь разврата и разбоя дочь барона Невилла? Разве не вы окончательно погубили эту и без того пропащую душу, благородный граф Хантингтон?

– Я вижу, вы с прежней настойчивостью заботитесь о спасении моей души, – раздался за спиной епископа спокойный и жесткий голос Марианны. – Помнится, зимой вас так обеспокоила моя душа, что вы пожелали очистить меня от грехов самым решительным способом!

– Что вполне укладывается в понятие лорда епископа о милосердии к грешникам, леди Марианна, – отозвалась в ответ Тиль.

Епископ медленно обернулся и посмотрел на Марианну. В мужском наряде и в зеленой куртке шервудского стрелка, она стояла, опираясь на длинный клинок, и смотрела епископу в лицо пристальным и недобрым взглядом.

– Как же! – усмехнулся епископ, осмелев от молчания стрелков. – Леди Рочестер, графиня Хантингтон, Шервудская Волчица! Как же могло сегодня обойтись без тебя, ведьма, если весь ваш волчий род Рочестеров вышел на большую дорогу? Ох, окажись ты снова в Ноттингеме, я бы даже разговаривать с тобой не стал, а без промедления отправил бы тебя на костер за колдовство, которым ты заперла моего двоюродного брата в монастыре!

Марианна и Робин расхохотались, а следом за ними и остальные стрелки.

– Как у тебя все время выходит, лорд Гесберт, что во всем виновата наша леди? – спросил Вилл. – Роджер Лончем принял монашеский обет, а ты – епископ! – обвиняешь в этом леди Марианну, да еще называешь ее ведьмой за то, что твой брат ушел в монастырь замаливать грехи!

Поняв несуразность своего обвинения, епископ тем не менее не растерял силу духа и хладнокровно произнес, не сводя глаз с Марианны:

– Клеймо по-прежнему украшает тебя или ты сумела его свести?

После этих слов голоса и смех стрелков смолкли как по команде, и вокруг епископа сомкнулось кольцо враждебных глаз.

– Не хотите немного отдохнуть от обличений? – негромко осведомился Робин, и в его внешне любезном голосе явственно прозвучала угроза. – Или вам так понравилось прилюдно приносить извинения моей жене? Желаете повторения?

Епископ ради осторожности промолчал, сжигая лорда Шервуда ненавидящим взглядом.

– Судя по вашему благоразумному молчанию, решили избежать очередного покаяния, – усмехнулся Робин. – Тогда перейдем к делу.

Он сделал несколько шагов внутри круга стрелков и обернулся к епископу:

– Пришло время, милорд, платить Шервуду налоги за этот год.

– Опять?! – вырвалось у епископа, и стрелки снова расхохотались, услышав этот возглас досады. – У меня нет денег! Ты же знаешь, что монастыри собирают десятину позже!