Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

– Пока это ты сурова со мной, – улыбнулся Робин, – но я все же сумел добиться от тебя маленькой уступки! Подставляй щеку!

Марианна так и сделала, и Робин дотронулся губами до ее щеки.

– Вот так девушки и забывают о чести! – закрывая глаза, прошептала Марианна, потершись затылком о плечо Робина.

– Нет! Так девушка вверяет свою честь мужчине, – шепнул Робин, скользя губами по ее щеке и подбираясь к губам Марианны. – Может быть, ты окончательно смилостивишься и позволишь мне поцеловать тебя иначе, по-настоящему?

– А тебе нужно мое позволение? В той жизни ты чересчур почтителен!

Она подставила нежные губы его губам. Он обнял ее, притянул к себе и долго целовал.

– Вот так примерно и состоялась бы наша встреча! – сказал он, когда поцелуй оборвался.

– Если бы твой отец не погиб, – с грустью откликнулась Марианна.

Робин долго молчал, обнимая Марианну, и смотрел в огонь.

– Но он погиб, – эхом слетело с его губ. – Отец был слишком независим и горд, обладал несгибаемой волей и никогда не отступал от того, что считал правильным. Потому он и вызывал такую ненависть у своих врагов. Став старше, я понял, что отца все равно убили бы – рано или поздно! И он был всегда один, Мэри. Остальные – даже те, кто любил его и был предан ему, – только ждали от него помощи и защиты. А одному очень трудно противостоять врагам.

«И ты такой же! – подумала Марианна. – И так же, как твой отец, один противостоишь всему темному и злому».

– Я не один, – сказал Робин, угадав мысли Марианны. – Даже если бы со мной не было рядом друзей, у меня все равно оставались бы ты и Вилл.

****

Когда гости, оживленно переговариваясь, потянулись обратно в трапезную, Мартина, отстав от всех, ускользнула в купальню. Там она устроилась у очага, в котором продолжал гореть огонь, разведенный для того, чтобы согреть воду для купания Марианны перед брачной ночью. Мартина смотрела на огонь и видела перед собой Робина, вновь и вновь вспоминая, как он закрыл дверь, отгородив себя и Марианну от всего остального мира.

Ей казалось, что она смирилась и даже успокоилась. Но сегодня, когда она слушала, как он произносит слова брачного обета, который навсегда связывал его с другой, любовь к нему вспыхнула в сердце острой горячей болью. Она улыбалась и танцевала, но сейчас эта боль стала такой нестерпимой, что сил улыбаться и дальше уже не осталось. За что она оказалась обреченной на эту вечную муку? Что сделала, чтобы заслужить такое наказание? Низко склонив голову, Мартина закрыла лицо ладонями и беззвучно расплакалась.

Слезы текли и текли из ее глаз, когда она вдруг почувствовала, что в купальне появился кто-то еще. Она испуганно вскинула голову, вытирая рукавом мокрое лицо, и увидела Вилла.

– Как же ты бесшумно ходишь! – воскликнула она в сердцах. – Крадешься, как волк! Зачем ты сюда пришел?

Стоя в шаге от нее, Вилл с усмешкой смотрел на Мартину. Услышав ее вопрос, он сел на пол с противоположной стороны очага напротив Мартины и поставил между ней и собой два кубка и небольшой кувшин с вином.

– Кто-то должен был вытереть тебе слезы! – сказал он с прежней усмешкой. – Увидел, что в трапезную ты не вернулась, заглянул в твою комнату и понял, куда ты могла забиться.

– И нашел меня, чтобы позабавиться надо мной, как обычно? – хриплым от слез голосом спросила Мартина, обнимая колени так, словно пыталась защититься от всегда преследовавшей ее иронии Вилла.

– Нет, – ответил Вилл, – чтобы поговорить с тобой. Марти, хватит мучить себя и терзать сожалениями о несбыточном. Когда-то Робин любил тебя. Или ему так казалось. В любом случае, между вами все кончилось годы назад. Какой смысл в твоих страданиях? – Он разлил по кубкам вино и подал один из них Мартине. – Лучше пожелай им обоим счастья и долгих лет в супружестве.

Мартина поднесла к губам кубок, пытаясь понять, чем вызвана мягкость в голосе Вилла и понимание ее чувств. Он не просто ее не любил – он всегда ее с трудом терпел, особенно когда все в Локсли уверились, что дело между Робином и Мартиной слажено настолько, что закончится свадьбой. Даже когда она вышла замуж за Мартина, старший брат Робина не изменил к ней отношения, оставаясь с Мартиной язвительным и едким.

Она пила вино и внимательно смотрела из-под ресниц на Вилла. А он, словно забыв о ее присутствии, откинулся спиной на стену и смотрел в огонь, погрузившись в свои мысли. И, судя по лицу Вилла, мысли эти были печальными. Мартина вспомнила негромкий разговор Статли и Алана, который услышала днем, но тогда она не придала ему значения, а сейчас поняла смысл каждого сказанного ими слова.

– Ты любишь ее, Вилл?

Голос Мартины вырвал Вилла из размышлений. Он медленно повернул к ней голову и посмотрел Мартине в глаза. Сейчас в его лице не было и тени печали – только совершенное спокойствие. В светлых янтарных глазах Вилла Мартина увидела лишь отблески огня, и ничего кроме них.

– Кого? – спросил он, глядя на нее так, что она не осмелилась ответить.

Вилл одним глотком допил вино, поднялся и подал руку Мартине:

– Вернемся к гостям!

Мартина, повинуясь его настойчивости, встала на ноги и, вновь задохнувшись от боли в груди, закрыла глаза и помотала головой.

– Я не могу! – прошептала она. – Прошу тебя, не заставляй меня возвращаться!

Его ладонь неожиданно ласково скользнула по ее голове.

– Что же ты будешь делать? Продолжать сидеть здесь и плакать? – с неожиданным сочувствием спросил Вилл.

Мартина взглянула на Вилла. Увидев в его глазах искреннее участие, она неожиданно для самой себя попросила:

– Ты не мог бы взять меня к себе на эту ночь?

Он отнял руку от ее кос и пристально посмотрел на Мартину.

– Но я не Робин, Марти.

– Я знаю, – кивнула она, не сводя с него робких просительных глаз.

– И я не покойный Мартин, – еще тверже сказал Вилл. – Я не позволю тебе, как он, представлять в моих объятиях, что ты с другим.

Она снова согласно кивнула, чувствуя всем изнывающим от тоски сердцем, что он тоже не хочет оставаться сейчас один. Потом подняла голову и, уже смело глядя ему в глаза, спросила:

– А ты сам не боишься попасть в плен иллюзий?

– Нет, – усмехнулся он, отвечая спокойным и уверенным взглядом. – Я всегда смотрю жизни в лицо. – Вилл вскинул Мартину на руки и решительно сказал: – Идем!

****

Робин и Марианна по-прежнему сидели возле огня. Робин налил себе вина, а Марианне – травяного отвара, который он сначала подогрел и подсластил медом.

– Что это? – спросила Марианна, даже не пытаясь угадать состав отвара по приятному, но сложному вкусу.

– Потом расскажу, – ответил Робин. – Пей. Он на пользу и тебе, и ребенку.

– Как ты думаешь, кто у нас родится, сын или дочь? – улыбнулась Марианна.