Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

– Так уж и обоих! – с недоверчивой усмешкой протянул Вилл, но, поймав укоризненный взгляд Робина, согласился: – Ладно, если и мой визит будет для него в радость, так и быть – порадую старика.

– Только не вздумай назвать его стариком! – расхохотался Робин.

Когда они добрались до Маласэта и въехали во двор дома Эдрика, ратный наставник братьев при виде Робина просиял.

– Наконец-то ты вспомнил обо мне, мальчик мой! – сказал он с легкой укоризной, обнимая спешившегося Робина. Будто только сейчас заметив и Вилла, Эдрик бросил на него хмурый взгляд и проворчал: – И ты явился?

– Что я тебе говорил, Робин? – усмехнулся Вилл. – А ты уверял меня, что наш строгий наставник обрадуется встрече со мной.

– Я и вправду рад тебя видеть, лорд Уильям, – поспешил сказать Эдрик наполовину искренно, наполовину ради того, чтобы не огорчать Робина, когда заметил, как тот нахмурился.

– Да будет тебе лгать! Что я, нежная девица, чтобы рыдать из-за твоей нелюбви? – небрежным тоном отозвался Вилл и неуловимым движением уклонился от объятий Эдрика.

Тот с досадой махнул рукой в его сторону и сделал приглашающий жест:

– Входите в дом, погрейтесь с дороги, а я велю Тиль подать нам горячего вина.

– Очень кстати! – ответил Робин, подышав на озябшие руки: день выдался сухим и морозным.

В сопровождении Эдрика Робин и Вилл прошли в дом, снимая на ходу меховые плащи. На голос отца немедленно появилась Тиль и, увидев гостей, радостно ахнула. Она чинно подставила лоб для поцелуя Робину и уже совсем с иным чувством – Виллу, затаив дыхание, когда его губы мимолетно прикоснулись к ее виску.

– Не застывай! Принеси графу Робину и лорду Уильяму вина, только согрей его вначале, – буркнул Эдрик и обернулся к Робину. – Вы пообедаете?

Робин переглянулся с Виллом. Тот пожал плечами в знак того, что ему все равно, и Робин согласно кивнул. Через несколько минут Тиль принесла поднос с тремя кубками, доверху наполненными горячим вином, поочередно обнесла ими Робина, отца и напоследок подошла к Виллу.

– Как здоровье ее светлости графини Марианны? – осведомился Эдрик.

Робин поднес к губам кубок, сделал глоток и, обжегшись, поморщился.

– Графиня Марианна чувствует себя великолепно, – ответил он и рассмеялся: – Она только переживает, что ее светлость разносит не по дням, а по часам.

– Милорд! – покраснел смущенный его словами Эдрик и поспешил поднять кубок: – За здоровье твоей супруги и будущего наследника рода Рочестеров!

– Пока, скорее, за будущего принца или принцессу Шервудского королевского дома! – с усмешкой отозвался Вилл, который устроился на скамье возле стены – поодаль от Робина и Эдрика, стоявших рядом с жарко растопленным камином.

Эдрик обернулся на его возглас и неодобрительно покачал головой:

– Хотел бы я знать, лорд Уильям, в тебе когда-нибудь проснется уважение к титулу твоего отца?

– Ты так в меня вбил в детстве и в юности почтение к графскому титулу отца, а потом брата, что теперь можешь быть уверен: я до самой смерти останусь насквозь им пропитанным! – ухмыльнулся Вилл, невозмутимо встретив взгляд Эдрика.

– Ох, Вилл! – только и сказал Эдрик.

Он окинул взглядом широкоплечую, статную фигуру Вилла, который сидел, привольно откинувшись на стену и положив левую ладонь на эфес тяжелого меча. В глазах Эдрика против воли выразилось одобрение, и он с тайным довольством проворчал:

– Все же мне удалось сделать из тебя воина, несмотря на все твое упрямство!

– Еще бы, ты так старался! – с небрежной усмешкой ответил Вилл.

– А почему левая рука на эфесе? Ты забыл мои уроки и снова орудуешь левой рукой? – накинулся на него Эдрик.

– Оставь его в покое, – заступился за брата Робин, – ты достаточно измучил Вилла в детстве, борясь с его леворукостью. Даже привязывал ему левую руку за спину перед тренировками, чтобы он, забывшись, не перекинул в нее меч из правой руки!

– И что в этом было плохого? – спокойно спросил Эдрик. – Зато он стал опаснее после моей выучки. Его противники не ожидают, что меч в его левой руке оказывается сокрушительнее, чем когда Вилл держит оружие правой рукой. А все ведь стремятся поразить правую руку! – Еще раз посмотрев на Вилла, он обернулся к Робину, окинул его взглядом и сказал: – Граф Альрик сейчас гордился бы вами обоими!

Эдрик тяжело вздохнул и, поторопившись отогнать печальные воспоминания, велел дочери накрывать стол к обеду, а сам обернулся к Робину и стал ласково и подробно расспрашивать его о Марианне.

Робин терпеливо и так же подробно отвечал на вопросы, поглядывая в сторону Вилла и пряча под ресницами улыбку, заискрившуюся в темно-синих глазах. Вилл, потягивая вино, пристально изучал Тиль, которая накрывала на стол, краснея под взглядом Вилла и отвечая ему быстрыми влюбленными взглядами. Когда стол был накрыт, она обернулась к отцу и Робину, чтобы позвать их обедать, как вдруг заметила, что Вилл приглашающе похлопал ладонью себя по колену. Стрельнув опасливым взглядом на отца, Тиль тем не менее мгновенно устроилась на колене Вилла и робко обвила руками его шею.

– Ты удивительно хорошеешь! На свадьбе Робина я тебя даже не сразу узнал – такая разительная перемена с девочкой-подростком, которой я тебя видел в конце августа! Прошел месяц, а ты еще больше расцвела, – задумчиво сказал Вилл, разглядывая нежное лицо Тиль, заалевшее румянцем от его похвалы. – Еще немного, и станешь такой красавицей, что не будешь знать отбоя от женихов.

– Вилл, – прошептала Тиль, застенчиво опуская глаза, – а ты не хотел бы поговорить с моим отцом?

– Чтобы окончательно поругаться с ним? – усмехнулся Вилл, бросил взгляд в сторону Эдрика, стоявшего к ним спиной, и встретился глазами с Робином, взгляд которого выразил веселое предупреждение.

Став серьезным, Вилл поставил кубок на стол и ласково обнял Тиль. Та немедленно прильнула к его груди и склонила светловолосую голову ему на плечо.

– Девочка, я ведь уже говорил тебе: я старше тебя почти вдвое, – сказал Вилл с грустной усмешкой. – Мой сын младше тебя всего на семь лет!

– И вовсе не вдвое! – прошептала Тиль, поглаживая ладонью мех его куртки. – Тебе двадцать семь, а мне в марте будет пятнадцать. Где же вдвое?

– Считать ты умеешь! – улыбнулся Вилл обворожительной улыбкой, схожей с улыбкой брата и не менее опасной для девичьих сердец. Бережно приподняв ладонью подбородок Тиль, он заглянул в ее доверчивые глаза. – Только твой отец не станет говорить со мной. Я объявлен вне закона, за мою голову обещана награда, так не лучше ли тебе подумать о ком-нибудь другом?

– Не лучше! Мне все равно! – торопливо ответила Тиль. – Его светлость тоже вне закона, и за его голову назначена еще большая награда. Но графиню Марианну не остановило это соображение!