Татьяна Милях - Нежный цвет чертополоха

Закрытые ставни, защищавшие замок от полуденной духоты, пропускали мало света, и граф Вандом прищурился. При тусклом мерцании редких свечей он едва мог разглядеть лицо вошедшей девушки, но, лишь взглянув на неё, он разволновался.

– Прошу, дитя, подойди поближе, – ласково позвал Бушар.

Продолжая смотреть в пол, Франческа повиновалась, хотя ее так и подмывало взглянуть на графа. Но ей следовало помнить о хороших манерах, коим её обучала тетушка Жанна и о которых постоянно талдычила Берта.

Приблизившись, девушка всё же решилась взглянуть на господина и в полном недоумении вытаращила глаза. В мечтах Франческа представляла своего отца мужчиной средних лет, сильным, доблестным рыцарем, но вместо этого перед ней сидел высохший, обиженный судьбой старик. Поредевшие седые волосы воина спадали на угловатые плечи. Покрытое морщинами лицо уродовали мелкие шрамы и глубокий рубец на левой щеке, а костлявые пальцы человека цепко сжимали подлокотники стула. Серые, потерявшие былой блеск глаза графа пронизывающе посмотрели на неё, и Франческа смутилась.

Взглянув в лицо девушки, Бушар ошеломлённо замер и, не отводя взгляда, смотрел на неё, словно побитый пёс, вымаливающий прощение и подачку. Лишь издали завидев девичью фигурку и её струящиеся по плечам золотистые волосы, он решил, что к нему явилась сама Святая Мадонна, и дни его сочтены. А теперь граф и вовсе потерял дар речи. Сердце в груди старика вздрогнуло и затрепетало, тонкие губы нервно задрожали, а на его глазах застыли жгучие слезы. В своей жизни Бушар знал лишь одну женщину, ставшую для него идеалом чистой красоты, – это Изабель де Шапеллот, и теперь ему показалось, что она наконец вернулась к нему.

Пожирая глазами лицо Франчески, граф не мог поверить своему счастью…Те же милые черты: нежный овал подбородка, высокий открытый лоб, алые пухлые губки, аккуратненький носик и глаза… огромные, неземные, словно два необыкновенных сапфира, сияющих на прекрасном, мраморной белизны, лице.

Бушару хотелось заключить в объятия это прекрасное чудо, но он побоялся, что девушка неправильно поймёт его и, сдерживая дрожь, старый воин, только сильнее сжал подлокотники стула.

– Ну что ж, добро пожаловать, милое дитя, – пробормотал граф и, подхватив клюку, встал. – Давайте обедать, наверное, вы проголодались с дороги. Там и поговорим.

Стараясь успокоиться и собраться с мыслями, Вандом развернулся и поковылял к столу, а Франческа растерянно посмотрела ему вслед.

«Он ещё и хромой!» – с сожалением подумала девушка.

– Что это значит, нянюшка, он признаёт меня или нет? Он даже не спросил моего имени! – испуганно прошептала она Берте.

– Наверное, стоит его спросить об этом, – обескураженно пожала плечами женщина, а девушка в отчаянье закусила губу.

– Похоже, он не поверил, что я его дочь!

– Не беспокойся, моя дорогая, у меня есть доказательства, – спокойно возразила Берта, и сжимая в руках шкатулку, поспешила за графом. Только хозяин собрался присесть, как нянюшка поинтересовалась:

– Прошу прощения, ваша светлость, меня зовут Берта, – представилась она и присела в почтенном поклоне. – Я оберегаю эту девушку с детства.

– Что ты там бормочешь, женщина? – поморщился Вандом, недовольно взглянув на старуху, и сел за стол, в ожидании вина и яств сложив руки перед собой.

– Ваша светлость, нам бы хотелось знать, вы признаете эту девушку своей дочерью? – спросила нянюшка, и граф вновь задумчиво уставился на Франческу.

«Она очень похожа на Изабель. И по возрасту подходит. Неужели я наконец нашёл свою дочь?! – взволнованно стучало сердце отца. – Бедняжка, из-за меня она стала сиротой с самого рождения. Ей наверняка ничего неизвестно о женщине, которая ее родила. Я должен рассказать ей об Изабель, но как мне это сделать? Она посчитает меня подлецом, ведь я, получается, бросил их обеих».

Прерывая мысли хозяина, Берта вновь поинтересовалась:

– Так что вы скажете, ваша светлость? Вот это мне велено передать вам, – протянула она ларец.

Вандом нахмурился:

– Что там?

– Здесь подтверждение того, что эта девушка ваша дочь. Это велела передать вам аббатиса Мелиса, из Ремирмонского аббатства, – поклонилась Берта.

– Аббатиса Ремирмонского аббатства? – удивился граф.

Он виделся с монахиней лет шесть назад, и настоятельница уверяла, что у них нет подходящей по возрасту девочки. Этот монастырь был одним из первых, куда наведался Бушар, именно сюда приезжала Изабель, чтобы потом встретиться с ним.

«Неужели служительница церкви соврала? Разве такое возможно? Или просто не знала или не хотела говорить? Но почему?» – терялся в догадках Вандом и настороженно потянулся к шкатулке.

Открыв её, он взглянул на содержимое. Внутри лежал сложенный вдвое пергамент и несколько драгоценных украшений, в том числе и большая золотая брошь в виде листа клёна с алым камнем посередине. При виде её у графа снова нервно задрожали губы.

«Эта вещь принадлежала Изабель, я подарил ее, когда мы обвенчались».

Старый воин вновь разволновался и достал из шкатулки папирус. Прищурив глаза, он прочитал:

«Мой муж, мой возлюбленный, мой Бушар! Чувствую, что дни мои сочтены, и очень сожалею, что судьба отвела нам так мало счастливых дней. Особенно мне горестно оставлять нашу маленькую девочку. Мой отец грозиться отправить её в монастырь, и я молюсь лишь об одном, чтобы господь сохранил тебя и её и позволил вам обрести друг друга. Я знаю ты, моя любовь, обязательно найдёшь мою девочку и сделаешь всё для нашей малышки. Надеюсь, вы будете счастливы, а я буду взирать на вас с небес и радоваться за вас, мои дорогие. Мой возлюбленный, поцелуй за меня нашу дочь. А я мысленно целую тебя и ухожу с мыслью о тебе и нашей девочке. Любящая тебя, Изабель».

Строчки поплыли в глазах графа и, не в силах сдержать слёз, он уронил голову на руки. Женщины изумлённо смотрели на растроганного старика, и у Франчески защемило сердце. Наконец Бушар пришёл в себя и, стыдясь собственной слабости, хмурясь вытер глаза, положил письмо обратно в шкатулку и взглянул на девушку:

– Как тебя зовут? – несмотря на все его старания голос мужчины дрогнул.

– Франческа, – пролепетала она, не сводя с него глаз.

– Что за нелепое имя у такой прелестной девушки? Наверное, тебя назвали так в честь святой покровительницы пилигримов? – сдерживая волнение, предположил он. Не зная, что ответить Франческа удивленно открыла рот, но Бушар приказал. – Подойди ко мне.

Девушка повиновалась и встала рядом со стариком. Резко поднявшись с места, граф крепко обнял её и, уткнувшись лицом в её волосы, вновь прослезился.

– Ты так похожа на свою мать, – прошептал Вандом. – На мою прекрасную Изабель.