Татьяна Милях - Нежный цвет чертополоха

«Похоже, граф действительно сильно любил мою матушку», – поняла Франческа и неожиданно почувствовала к мужчине жалость. Незнакомое тёплое чувство растеклось по груди, а в голове мелькнула непривычная и в тоже время безумно приятная мысль: "Отец?! Неужели у меня теперь есть отец?!" – радостно встрепенулось сердце. Неожиданно для себя она обвила шею старика руками и тоже прослезилась.

Обнимая графа, Франческа вознесла Святой Мадонне благодарность: «Спасибо, что не оставила меня!» – ликовала юная леди, понимая, что теперь её судьба решена, но самое удивительное – она обрела отца.

В это время слуги, настороженно косясь на хозяина, обнимающего незнакомую девушку, накрывали на стол. Бушар, немного успокоившись, выпустил Франческу из объятий и, указав ей знаком сесть напротив, сам опустился на своё место. Виночерпий наполнил бокал господина вином, он отхлебнул и, похоже, полностью взял себя в руки, только лихорадочно горящие глаза выдавали его волнение. Не сказав ни слова, граф сложил пергамент и спрятал за пазуху, а шкатулку вернул Берте. Женщина поклонилась и поспешила обратно в предоставленную им комнату.

Отпив ещё глоток, Вандом вновь взглянул на девушку.

– Ваша светлость, вы можете рассказать мне что-нибудь о моей маме, – сгорая от нетерпения, спросила Франческа. Ей хотелось знать всё, что касалось ее рождения, ведь тётушка Жанна не любила это обсуждать.

– Отец, – поправил он её. – Прошу, дитя моё, называй меня отец, – граф, не зная, с чего начать, неожиданно замолчал, но, собравшись с мыслями, начал повествование о вспыхнувшей любви.

Затаив дыхание, девушка слушала романтичную историю своих родителей и даже забыла о еде, хотя была страшно голодна, а когда Вандом закончил говорить, она глубоко вздохнула.

«Как бы сложилась моя судьба, если бы граф не отправился в земли Палестины?» – печально размышляла Франческа и, заметив её задумчивость, старик по-доброму улыбнулся.

– Ну не стоит печалиться. Все наши беды позади. Теперь ты дома и моё сердце спокойно. – Слуга подлил господину вина и он, взглянув на привратника, поинтересовался. – Какие покои вы предоставили моей дочери?

Слуга сделал знак, и в залу влетела Лагрета; взглянув на неё, Гуго передал ей вопрос хозяина.

Женщина явно растерялась и, с опаской покосившись на Франческу, пролепетала:

– Комнату прислуги, ваша милость, – и поспешила оправдаться. – Мы не знали, мессир, кто эта девушка.

– Ну а теперь знаете? – насупил он брови.

– Конечно, господин, я сейчас же отдам распоряжение, чтобы подготовили покои вашей сестры, – поторопилась заверить служанка и тут же исчезла с глаз, а у Франчески внутри всё возликовало.

– Ну что же ты не кушаешь? – заметив, что она почти не притронулась к еде, притворно нахмурился граф. – Давай, давай, я не хочу, чтобы мою дочь унесло ветром, – расплылся в улыбке Бушар и взял с блюда большой кусок телятины.

Улыбнувшись отцу, Франческа тоже подхватила кусочек и с аппетитом взялась его поглощать.

– Ну теперь расскажи, как ты жила всё это время? Почему аббатиса Мария говорила, что у неё нет такой послушницы, – вдруг спросил граф и девушка растерялась.

Она совсем была не готова к вопросу и теперь не знала, что ей ответить. Понимая, что врать о монастыре, которого она в глаза не видела будет сложно, она, подумав, решилась открыться.

– Потому что я никогда не была в этом монастыре, – потупилась девушка.

– Вот как? – вскинул брови граф. – А в каком же монастыре ты тогда воспитывалась и как потом попала в Ремирмонское аббатство?

– Я не воспитывалась в монастыре и в аббатстве никогда не была, – ответила Франческа и, заметив немой вопрос в глазах графа, призналась. – Я всё время жила в Шапеллоте.

Вандом замер и, обдумывая сказанное, всё больше хмурился.

– Ах, этот старый чёрт Ульрих! – наконец воскликнул он. – Вот значит, как решил отомстить! Раз я отобрал его дочь, он решил лишить меня моей! И как я сразу не подумал об этом! Его счастье, что он не вернулся из святых земель, я сам бы свернул ему шею!

– Не говорите так! – воскликнула Франческа. – Дедушка был добр ко мне и очень меня любил!

Вандом сначала сердито зыкнул на девушку, но потом, взглянув в её глаза, обмяк.

– Да, наверное, на его месте я поступил бы так же, – вздохнул он. – Разве можно не любить тебя, дитя моё. В конце концов бог рассудил нас и вернул тебя мне, а потому я готов теперь простить ему все обиды. – Но неожиданно граф задумался и озабоченно посмотрел на дочь. – Я слышал о том, что Генрих Шампанский требовал освободить Шапеллот, но Жанна не пожелала сдаться. – И напряжённо нахмурившись, проронил: – Выходит, ты единственная наследница графа Ульриха?

Граф ушел в себя и опустошил бокал, а через некоторое время проговорил:

– Будет лучше если ты никому не будешь сообщать, кто твоя мать. Это Жанна научила врать про аббатство? – строго взглянул он и Франческа только пожала плечами. – Вот и дальше говори, что ты воспитывалась там. Я сам съезжу к настоятельнице и переговорю с ней.

– А если меня начнут расспрашивать об этом аббатстве?

– Ничего, погостишь там недельку-другую, со всем познакомишься и разберёшься, – улыбнулся Вандом. – А теперь можешь пойти к себе. Думаю, ты устала с дороги и тебе нужно хорошо отдохнуть.

Франческа улыбнулась, встала из-за стола и почтенно поклонились отцу. Граф хлопнул в ладоши, тут же появились слуги, готовые проводить госпожу в предназначенные ей покои. Когда девушка удалилась, хозяин приказал позвать Свена, и лишь рыцарь оказался в зале, как Вандом проговорил:

– Я признателен вам! Вы смогли отыскать мою дочь и доставить её сюда, – поставив пустой кубок на стол, проговорил граф.

– Это честь для меня служить вам, ваша милость! – поклонился рыцарь.

– Итак, Свен из Эльзаса, как я могу тебя отблагодарить?

– Для меня нет большей благодарности, чем служить Господу нашему по воле, которой я смог оказать вам небольшую услугу, – скромно ответил Свен, и хозяин оценил его ответ.

– Ну что ж ты стоишь – присаживайся, угощайся, – предложил Вандом, и рыцарь опустился за стол. – Я слышал ты уже принял устав храмовника?

– Да, мессир.

Бушар тяжело вздохнул, он знал, как быстро можно поддаться мечтам о славе.

– Где? – продолжал расспрашивать граф.

– В храме святого Петра.

– Тогда тебе нужны доспехи благородного рыцаря, – заявил граф, рассматривая поношенную кольчугу воина, и указал рукой на стоящий в углу резной сундук. – Вон там я храню свои доспехи и накидку храмовника, в которых воевал. Возьми их, они твои, или ты желаешь, чтобы я отплатил тебе серебром?

Свен был очень удивлён тем, что граф расплачивается доспехами крестоносца. О таком он даже и не мечтал. Он слышал о знаменитой кольчуге графа, сделанной в далёкой Руси, она была исключительно прочной и лёгкой. Глаза рыцаря заблестели от радости: