Джорджетт Хейер - Цена желаний

– Никто не может стать для меня неплохой женой, – ответил он просто. – Более того, если Лесли – это та девушка, которая была здесь вчера, я вовсе не думаю, что это будет так прекрасно. Мы с ней не поладим. Каждый раз, когда я ее встречаю, она смотрит на меня, будто готова убить. Это очень нервирует, скажу я тебе.

В этот момент открылась дверь, и в кухню заглянула Вайолет.

– А, вы здесь, – сказала она. – Я услышала, что кто-то разговаривает, и решила, что это, должно быть, вы.

Антония покраснела, представив, что та могла услышать. Однако Вайолет не обратила на нее никакого внимания. Она предложила Роджеру пойти вместе посмотреть квартиры и, глубокомысленно окинув взглядом его костюм, добавила, что знает одного очень хорошего портного, если у него нет никого на примете.

Увидев, как смиренно Роджер последовал за Вайолет, Антония более чем когда-либо утвердилась во мнении, что Роджер должен жениться именно на ней.

События последующих нескольких дней нисколько не ослабили это убеждение. Роджера не только водворили в меблированную квартиру, но и закупили ему полный гардероб, так что Кеннет снова получил во владение свои рубашки и пижамы, а Мергатройд впервые была вынуждена посмотреть на Вайолет с одобрением.

Роджер был так доволен своей квартирой, что встряхнулся и задал вечеринку по случаю новоселья, куда пригласил не только своих сводных брата и сестру, но также Вайолет и Джайлза.

По многим понятным причинам, о которых он готов был поведать каждому встречному, он не пригласил Мезурьера. Естественно, от него невозможно было скрыть финансовые проделки Мезурьера, и он готов был тотчас уволить его из фирмы, чему помешало лишь предупреждение Кеннета, что как только он это сделает, будет назначен точный день венчания Мезурьера с Антонией.

– Если ты хочешь, чтобы этот манекен стал твоим зятем, то знай, я этого не желаю, – заявил Кеннет.

– Конечно, нет, – сказал Роджер. – На самом деле как раз поэтому я и думал его выгнать. Хотя, имей в виду, у меня были и собственные соображения: во-первых, мне на него наплевать, а во-вторых, я полон желания уволить кого-нибудь, просто чтобы попробовать, что это такое.

– Зато ты хорошо знаком с обратной ситуацией, – ядовито заметил Кеннет.

– Это точно, – подтвердил Роджер, совершенно не реагируя на обидное замечание. – И, самое смешное, последний раз меня вышвырнули почти за то же самое. Только я, как всегда, и не собирался возвращать деньги. Я не говорю, что не подумал бы об этом, если бы у меня были средства, но у меня их не было. Однако если ты считаешь, что увольнение Мезурьера заставит Тони выйти за него замуж, то я не буду этого делать. Ведь если она выйдет за него, то будет ждать, что я стану называть его Рудольфом, а мне не нравится это имя. Правда, я думаю, чертовски глупое имя. Более того, если мне придется так его называть, я буду очень смущаться. Не то чтобы мне очень нравилось имя Джайлз, но это просто дело вкуса. Я ничего не имею против имени как такового, абсолютно ничего.

Это поразило Кеннета, который быстро взглянул на Роджера и сказал:

– Джайлз? Ты полагаешь… Чушь! Она месяцами с ним не разговаривает!

– Об этом я ничего не знаю, – сказал Роджер. – Я знаю только, что если убрать эту бородавку по имени Рудольф, то Тони выйдет за Джайлза.

– Ну, я надеюсь, может, ты и прав, – сказал Кеннет. – Джайлз – хороший парень. Надо последить за ними.

– Я бы тебе посоветовал следить лучше за своими картинами, – заявил Роджер. – Не скажу, чтобы мне самому хотелось не сводить с них глаз, но, может, ты иначе к ним относишься.

– Да, иначе, – сказал Кеннет, на которого столь непрофессиональная критика не произвела никакого впечатления. – Не делай глупости, не увольняй Мезурьера.

– Ну хорошо, – согласился Роджер. – Только я не хочу его видеть на моей вечеринке.

Упоминание о вечеринке тут же вынудило Кеннета заметить, что это новоселье – радостное событие только для самого Роджера. Кеннет заявил, что не собирается на ней присутствовать, но в конце концов все же пришел, поддавшись уговорам, но не Роджера, а Вайолет. Весь вечер она была необычайно добра к нему и так мало внимания обращала на Роджера, что через некоторое время он пришел в хорошее расположение духа и даже воспользовался поддержкой Роджера в споре с Вайолет относительно того, удобно ли идти на танцы в Альберт-Холл, если не прошло и двух недель после смерти Арнольда. Так как дискуссия началась в ресторане, который находился в этом же доме, и участников ее вовсе не заботило, что их могли услышать, в сторону стола Верикеров было устремлено множество возмущенных взглядов, а один поборник приличий провел остаток вечера за сочинением жалобы домовладельцу.

Как и следовало ожидать, Вайолет наотрез отказалась поощрять даже простое упоминание о появлении на балу, который должен был состояться через три дня. Она сказала, что есть такая вещь, как уважение к мертвым, на это Кеннет возразил, что он питает к мертвому Арнольду не больше уважения, чем к живому.

– И потом, я заплатил тридцать шиллингов за билеты и собираюсь их использовать, – добавил он.

– Ты можешь их продать, – заявила Вайолет. – Мистер Каррингтон, вы согласны со мной, что ему не следует туда идти?

– В общем, пожалуй, согласен, – ответил Джайлз. – Тони, ты ведь не пойдешь?

– Нет, – сказала Антония. – Рудольф вечером занят.

– Если Вайолет не пойдет, я возьму тебя, Тони, – заявил Кеннет, вызывающе глядя на свою невесту. – А если ты не пойдешь, то я возьму Лесли!

– Я уже тебе сказала, дорогой. Я с тобой не пойду, – ответила Вайолет. – Мы наверняка встретим огромное количество знакомых, и даже боюсь себе представить, что они могут подумать про нас. Тони вольна поступать как хочет, но, я надеюсь, она достаточно разумна, не говоря уже о подобающих чувствах, чтобы и близко не подходить к этому балу.

– После этой краткой речи все зааплодировали, – незамедлительно изрек Кеннет. – Ты пойдешь, Тони?

– Она ужинает со мной и идет на спектакль, – вмешался Джайлз.

– Ну да. Таким образом выказывая должное уважение к покойному.

Джайлз засмеялся.

– Что-то вроде того. Тони, ты пойдешь?

– Да, пожалуй, – сказала Антония. – Это будет компания или просто мы с тобой?

– Конечно, не компания, – сказал Кеннет. – Где твое чувство приличия?

– Я не сомневаюсь, что все эти маленькие convenances [19]кажутся тебе бессмысленными, дорогой, – заметила Вайолет, – но мистер Каррингтон абсолютно прав. Публичный бал и тихий ужин с кем-то вдвоем в ресторане – две совершенно разные вещи.

– Какой проницательный у тебя ум, лапочка! – восхитился Кеннет.

– Ну, хватит ссориться, – взмолился Роджер. – Лично я совсем не возражаю против того, чтобы Кеннет шел на бал, вовсе нет. Если бы я хотел пойти туда – а я этого не хочу – то не стал бы морочить себе голову, раздумывая, прилично это или нет.