Элизабет Чедвик - Девственный огонь

— Может, ты объяснишь, что это ты делала сегодня вечером? — спросил Оливер, как только последний гость покинул гостиную.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, отец, — холодно сказала Пенелопа. Как заметила Джессика, она три или четыре раза выскальзывала незаметно, чтобы принять свое лекарство, и теперь была очень возбуждена. — Я сама хотела бы знать, что ты делал. Ты, определенно, испортил мой вечер.

— Ты ведешь себя как женщина, стремящаяся выдать дочь замуж, — сказал Оливер. — Но твоя дочка уже замужем.

— Это легко изменить. Тревис Парнелл ее недостоин.

— Их соединил Бог, и человек не может их разлучить.

— Ах, отец, не цитируй мне Библию.

— Ты собираешься развестись с мужем, Джессика? — спросил Оливер.

— Нет, сэр, — ответила она. Джессика собиралась всю оставшуюся жизнь прожить одна. Она бы и жила одна, если бы не появился Тревис. А теперь… теперь она будет одна и… несчастна.

— Я рад это слышать. По крайней мере, надо вести себя достойно и выполнять клятвы, данные перед Богом. — Он кивнул Джессике и неприязненно глянул на дочь.

— Джессика изменит свое решение, — заверила его Пенелопа.

— Джессика переедет жить ко мне, — заявил Оливер. — Собирай вещи, девочка, ты переедешь сегодня.

— Она останется, — со злостью крикнула Пенелопа.

— Я старый человек. За мной нужно присматривать. — Оливер хитро глянул на дочь. — Или Джессика переедет ко мне и выполнит свой долг, или я перееду к тебе, Пенелопа.

С таким выбором можно было не сомневаться в решении матери.

— А ты, девочка, — обратился Оливер к Лулу, которая пришла забрать чашки, — позови сюда Булла, он поможет мисс Джессике. Она переезжает.

Жизнь в доме дедушки принесла Джессике покой и удовлетворение. Теперь ее мысли о Тревисе были чаще приятными. Она часто вспоминала их счастливые дни вместе и удивлялась, как он мог быть таким веселым и так радовать ее, когда у самого на душе было грустно и тоскливо. Ладно, у нее было целых четыре месяца необыкновенного счастья. Возможно, временное проживание в раю лучше, чем вообще не попасть в рай.

Что же касается дедушки, он был очень интересным собеседником. Чаще он говорил о бизнесе, иногда о жене, которая умерла много лет тому назад и которую он сильно любил. Он никогда не говорил о Пенелопе, и Джессике казалось это странным. Он должен любить свою дочь, а он, казалось, и не вспоминал о ней.

Время от времени он говорил о святости уз брака, но не критиковал стремления Пенелопы и не давал Джессике никаких советов. Он ни в чем не пытался убедить ее. Он вообще не упоминал Тревиса, а просто повторял, что женатые люди должны принадлежать друг другу.

Таким образом они и жили вместе. Оливер казался вполне довольным ее работой, хотя она начала замечать, что он не нуждается в ее помощи. Его крепкое здоровье и энергия, невзирая на преклонный возраст, вполне соответствовали требованиям обширных интересов его бизнеса. Он просто оказал любезность, взяв ее на службу, и был очень терпеливым учителем. Джессика стала чувствовать себя намного увереннее в жизни, поверила в свой ум и способности успешно работать в той сфере, куда женщины допускались крайне редко и то только в роли зрителей.

Однажды в марте Оливер позвал ее и объявил, что у него плохие новости. Джессика задрожала. Что-то случилось в Ведерфорде? Ее братья… может, что-нибудь с одним из них?

— Ты знаешь, что твой муж в Бьюмонте? — спросил Оливер.

Тревис? Что-то случилось с Тревисом? Джессика тяжело сглотнула и кивнула.

— Я только что прочитал известие о бедствии там, — мрачно продолжал он. — Опасные места эти нефтяные месторождения.

Джессика смотрела на него широко открытыми испуганными глазами.

— Кажется, там было целое озеро нефти. От искр оно воспламенилось, миллионы галлонов, а какой-то парень зажег встречный огонь на другой стороне озера и произошел взрыв, от которого всюду загорелась нефть. Сотни убитых, по сообщению газеты. — Оливер помахал зажатой в руке газетой.

Джессика с ужасом увидела траурные рамки в «Газетт».

— Я ничего не узнал про Тревиса и не смог связаться с ним.

— Вы с ним поддерживали отношения? — удивленно спросила она. Дедушка ведь даже не намекнул, что связан с Тревисом.

— Конечно. Я советовался с ним по поводу моих земельных участков в Бьюмонте.

— А вы… как вы могли поверить ему?

— Ты думаешь, что я полный глупец, девочка? Я поверил ему, потому что он дал мне хороший совет.

— О, — Джессика не знала, что сказать. Ее дедушка поверил Тревису, хотя… хотя, какое значение это имеет теперь. Тревис среди пропавших. Она закрыла глаза. Огонь. Может, он сгорел в этом гигантском ужасном огне?

— Если ты хочешь поехать, я все устрою.

— Поехать? — слабо спросила она.

— Да. Поедь и посмотри, остался ли он в живых. Поедь и посмотри, может, ему нужна помощь. Может, он ранен. Этот человек — твой муж.

— Да, конечно. Когда я могу уехать? — холодный озноб пробежал по ее телу. Если он жив, как она отыщет его среди мертвых и умирающих? Как она будет ухаживать за ним в этом бушующем пламени?

— Через час я посажу тебя на поезд. В Хьюстоне ты пересядешь и послезавтра будешь в Бьюмонте.

— Да. Хорошо.

— У меня полно коммерческих интересов в Бьюмонте, но парень, который их там представляет, не подает никаких признаков жизни.

— Может, что случилось? Может, он ранен.

— Он перестал мне отчитываться задолго до этого огня, — сухо сказал Оливер. — Я хочу, чтобы ты посмотрела, что там происходит. Суды полны тяжб по договорам аренды и актам продажи собственности, среди них есть и мои. Ты должна представлять мои интересы.

Джессика кивнула. Как долго она пробудет там? Она ни о чем не могла думать, кроме как о Тревисе.

— Я кое-что напишу, пока ты будешь собираться.

Джессика кивнула и выбежала из комнаты, даже не задав ни единого вопроса по поводу коммерческих дел, с которыми она должна будет разбираться. Она должна поехать в Бьюмонт и найти своего мужа. Конечно же, он жив. Если бы он погиб, она бы это почувствовала.

Спиндлтоп,

март 1901 — август 1901 гг.

Слишком встревоженная, чтобы уснуть, всю дорогу от Хьюстона Джессика смотрела в окно. Пустая бескрайняя равнина, кое-где с кучками деревьев, исчезала за горизонтом. Джессика почувствовала себя одинокой и беззащитной, в душе росло чувство страха — а вдруг Тревис мертв, вдруг она его никогда больше не увидит. От этих мыслей она вздрогнула и уставилась на свои руки, крепко сжатые на коленях.

Еще не было шести, когда поезд подошел к Бьюмонту. Пассажиры засуетились, начали двигаться с вещами по вагону, мужчины с интересом поглядывали на нее, разговаривая между собой про деньги, землю и нефть. Голоса и шум становились все громче, и вот поезд остановился на станции под задымленным небом. Пассажиры начали выходить.