Элизабет Чедвик - Девственный огонь

— Ты меня утопишь, — запротестовала Джессика, когда волна ласково коснулась их тел.

— Но тебе будет очень приятно, — пообещал Тревис.

Следующая волна и следующее его проникновение невероятно возбудили ее.

— Кажется, нам надо подвинуться повыше, Джесс.

— А если сюда кто-нибудь приедет?

— Тогда передвинемся пониже и утопимся. Ты же не захочешь, чтобы я остановился в такой момент?

Конечно, нет. Ее тело уже пульсировало от возбуждения.

— Быстрее, — выдохнула она.

Он ускорил движение. «Это должно быть ужасно неудобно», — смущенно подумала она. Но ее тело уже начало дрожать, растворяясь в Тревисе, растворяясь в теплой ласковой воде вокруг них. Страстная волна накрыла ее, выгнув все тело навстречу Тревису, она содрогнулась, и высокое голубое небо закружилось над ее головой. Господи, как она любит его!

Тревис перевернулся и лег на спину, притянув ее к себе на грудь. Когда Джессика попыталась отодвинуться, он запротестовал:

— Полежи так, любимая. Я хочу кое-что тебе сказать, пока ты настроена вполне дружелюбно.

Джессика очень устала, чтобы спорить, хотя забеспокоилась, что может загореть. Пенелопа всегда говорила, что подставлять кожу солнцу очень опасно. Она бы пришла в ужас, узнав, что у Джессики загорело не только лицо.

— Я покупаю дом на Колдер авеню, — говорил Тревис. — Я не хочу, чтобы ты жила одна у нефтяной вышки.

— Нет, — сказала Джессика.

— Что нет?

— Нет, я не перееду к тебе, — упрямо повторила она.

— Ну, а как с тем, что только что произошло? И не говори, что я взял тебя против твоего желания. Я лучше знаю.

— Всего лишь юношеская пылкость, — ответила она и пожалела о сказанном, видя как больно задели его эти слова.

— Юношеская пылкость? Прекрасно! — он начал поднимать ей сорочку.

— Что ты делаешь?!

— Сбрасываю кружева и оборки, чтобы просушить на песке, — ответил он, снял через голову сорочку и бросил ее рядом с трусиками.

Джессика свирепо глянула на него. Он чертовски быстро приспосабливается, всегда готов взять то, что можно получить. Наверно, он шутил, говоря о переезде в дом на Колдер авеню вместе с ним. Такой дом обойдется в целое состояние. Если бы они снова жили вместе, это было бы намного практичнее, подумала она, а потом решила, что в данную минуту надо думать о другом. От прикосновений Тревиса по телу волнами разливалось возбуждение, а волны океана укачивали, обостряя ее чувственность. Она надеялась, что здесь, на берегу, никто не появится. Хотя Тревис ее муж, может быть большой скандал, если…

— Не отвлекайся, — скомандовал Тревис.

«Заниматься любовью на берегу океана, может, очень безнравственно, но так приятно, такое наслаждение…» — успела подумать она, и мир взорвался, осыпав ее золотым солнечным дождем.

Рейни, собирая недельную стирку, бормотала: «В одежде полно песка».

— Мы с Тревисом ездили вчера на побережье, — сказала Джессика извиняющимся тоном.

— Песок даже в трусах, — стряхнув, Рейни засунула белье в машину. — Надо жить вместе, а не делать детей на берегу.

— Мы не делали, — запротестовала Джессика, надеясь, что так и было.

Брови Рейни удивленно поднялись:

— Вам никто не говорил, как делаются дети? Думаете, если быть с мужчиной только ночью по субботам или на берегу в воскресенье, то детей не будет? Дети делаются и в вигвамах, и в кустах, и в…

— Ну, ладно тебе!

— Люди говорят плохо о женщине, которая встречается с мужчиной в субботу в постели и в воскресенье на берегу.

— Я думала, твой муж придет сегодня утром поговорить со мной. Ты что, не сказала ему об этом?

— Джед придет, как только доставит груз мистеру Кэрролу. Но мы отклонились. Дети…

— Рейни!

— У вашего мужа субботняя жена. Он найдет себе скво в другом месте. Оставит вас с ребенком, вы и глазом не успеете моргнуть.

Джессика взмахнула руками и выскочила из кухни. Она не знала, что ее больше тревожит и чем надо заняться в первую очередь — решить вопрос их необычных матримониальных отношений или начинать дело с Джедеди Бекером, мужем Рейни. На Спиндлтопе начал возникать целый новый город, разместившийся вокруг почты Гаффи и складов Глэдис Сити — пивные, рестораны, магазины и бараки, так нефтепромышленники называли помещения, где жили их рабочие. Джессика тоже хотела получить свою долю от этого строительного бума.

Она подошла к окну посмотреть, идет ли Джед, и вместо него увидела бригаду Тревиса. Они пришли бурить землю дедушки, цена на которую за последние две недели астрономически подскочила. Джессика надеялась, что она поступила правильно, решив бурить, а не продавать землю и не сдавать в аренду. В июле сначала в Гольфе Колорадо, а потом в Санта-фе была организована демонстрация локомотива, работающего на нефти. Если все железные дороги перейдут с угля на нефть, цены на нее моментально взлетят. А почему бы им и не перейти? Это очень выгодно. На четыреста миль пути расходуется всего сорок два барреля нефти, в то время как угля нужно двенадцать тонн.

Кроме того, если она не захочет сохранить скважину за собой, ее можно продать кому-нибудь с Востока, как сделал мистер Битти. Ведь бурение ей обойдется всего в пять тысяч, а Битти получил за свою скважину больше миллиона долларов. Джессика покачала головой, такую сумму ей даже представить трудно. Да, если скважина не окажется сухой, она принесет хороший доход. С другой стороны, ее мать ошиблась, вложив деньги в землю за холмом. Пенелопа и Хьюг купили ее по пятьдесят тысяч долларов за акр. За последнее время Джессика отправила им два письма, предупреждая, что цена на эту землю катастрофически падает. Теперь за нее дают по пять тысяч за акр, и Тревис говорит, что будет еще меньше. Пенелопа на письма не ответила, возможно, они уже продали землю. Джессика покачала головой. Если так, то у нее будет меньше проблем.

Джессика погладила Джеймса Хогга, который из толстого неуклюжего щенка превратился в огромную толстую собаку. Имя это очень ему подходило, потому что Джеймс ел все, что попадалось ему на глаза, даже обед со стола, если его не спрятать вовремя. Джессика сомневалась, был ли он хорошим сторожевым псом, но ее команду «Взять!» выполнял мгновенно. Если кто-то ей угрожал, она могла приказать Джеймсу Хоггу, и тот бросался на обидчика, не заботясь о последствиях.

Ее раздумья прервал приход мужа Рейни. Джед Бекер был темнокожим, худым человеком, спокойным и невозмутимым. Говорил он медленно, но со знанием дела. В последнее время Джессике встречалось очень мало людей, которые бы заслуживали больше доверия, чем ее партнер по строительному бизнесу. Она уже поинтересовалась той работой, которую он выполнил в «Южной Африке», районе, где жили негры и мексиканцы и где у них с Рейни есть собственный дом. Это было, в основном, жалкое и грязное место, но маленькие дома, построенные Джедом, выглядели прочно и надежно, как и он сам.