Элизабет Чедвик - Девственный огонь

— Скажи, Джесс, ты подумала об аренде, про которую я тебе говорил? Пару дней назад я ездил на Саур Лейк, выглядит обещающе.

— Конечно, — Джессика вытерла глаза. — Эта консультация обойдется тебе в пять долларов, а если я буду что-то исправлять, тогда десять. Но, по-семейному, я сделаю тебе скидку.

Прекрасно, по крайней мере, она думает о нем как о своей семье. Понимает ли она, что сказала? Тревис про себя улыбнулся. Конечно, она должна к нему вернуться.

— Ну, что я тебе говорил?

— Да, все признаки нефти, — согласилась Джессика. Они наняли легкую коляску для поездки на Саур Лейк.

— Вальтер Шарп и Эд Пратер купили в этом районе. Вальтер проворонил землю на Спиндлтопе, я слышал, что он болел, но ему принадлежит почти все буровое оборудование, работающее на холме. О, здесь деревенский дом! Ты готова, маленькая невеста?

— Но, Тревис, ты меня никогда не убедишь, — запротестовала Джессика.

— Почему нет? Ты же сама мне рассказывала, что играла в пьесах в школе. А теперь представь, что ты в роли невесты и муж хочет купить тебе хорошенький домик вдали от опасного Спиндлтопа. Кое-что из всего сказанного правда. Я твой муж и я хочу увезти тебя с холма.

— Не начинай сначала. Я не перееду на Колдер авеню и даже если захочу жить в хорошем месте, то это будет не здесь. — Она презрительно уставилась на полуразвалившееся строение, которое он выбрал.

— Ну, Джесс, не будь такой разборчивой. Запомни, что ты получишь половину прав на это место, если мы купим его, и ты захочешь ими воспользоваться.

Он вздохнула:

— Мне кажется нечестным обирать бедного фермера.

— Джессика, я предложу человеку такую сумму за этот клочок земли, о которой он и мечтать не смел. Если же он не захочет, пожалуйста, он может отказаться и не продавать. Но, если продаст, у него будет вполне достаточно денег, чтобы купить лучшую ферму в лучшем месте.

— Ну, если лучшую, тогда хорошо, — согласилась она, наполовину убежденная.

— Старый негодяй! — воскликнула Джессика, раскладывая еду на скатерти, которую они постелили под деревом. — Он все время хихикал, когда взял у тебя деньги.

— Ну, если здесь нет нефти, тогда он прав.

— А еще он ущипнул меня.

— Ущипнул тебя? Где?

— Неважно.

Хотя Тревис выглядел разъяренным, Джессика не смогла сдержать смешок, вспомнив, как старый развратник ущипнул ее за попу. Конечно же, ему за восемьдесят. Если бы он был моложе, она бы отвесила ему хорошую оплеуху. Его участок был вторым, который они сегодня купили.

— У тебя просто плутовские таланты, Тревис, — заметила она. — Интересно, неужели тебя за них никогда не арестовывали и не сажали в тюрьму? — она спросила в шутку и с ужасом увидела, как губы Тревиса сжались. — Ты… ты был в тюрьме?

— Да, — отрезал он.

— За что?

— За то, чего я не делал, — пробормотал он, — я никогда не был преступником.

— Как это случилось? — она не могла представить Тревиса в роли заключенного. Такой независимый, он, должно быть, ненавидел быть подчиненным.

Он пожал плечами.

— Это очень длинная история, Джесс… Надо вернуться назад, в восемьдесят седьмой, на улицы Форт Ворса. Я был мальчишкой и очень гордился, что у меня есть работа, в течение шести месяцев я разносил почту.

— Я не знала, что правительство использует детский труд.

— Оно и не использует. Я наткнулся на пьяного почтальона, который растерял почту, и сказал ему, что донесу об этом случае, если он не будет мне платить. Таким образом, я стал разносить почту вместо него, а он мне выплачивал совсем мизерные деньги. Люди получали свою корреспонденцию, а я мог хоть что-то поесть.

— И за это тебя арестовали.

— Нет, я был арестован за убийство и ограбление пьяного ковбоя около пивной.

Джессика побледнела как полотно.

— Я же сказал, что не делал этого, — резко произнес Тревис. — Кажется, у почтальона был какой-то друг, депутат, который очень хотел свидетельствовать, что видел все собственными глазами. Вот они и засадили меня в тюрьму, сказав, что если я признаюсь в грабеже, то в убийстве меня не обвинят. Я не мог не подчиниться. Мне было всего двенадцать лет, ни семьи, ни друзей, ни денег. Я боялся до смерти. И я признался.

— О, Тревис! — Джессика смотрела на него полными слез глазами. Не удивительно, что он так ненавидит ее семью. — Я очень сожалею.

— Утешься, — сухо сказал он. — Меня же не повесили.

— Как долго тебя держали в тюрьме?

— Пока Джо Рей по дороге в Тэррент Каунти не заехал в Форт Ворс, чтобы продать какую-то землю. Он узнал меня, сказав, что я вылитый отец. Какими-то путями он добился моего оправдания, наверно, угрозами и взятками. Дело в том, что они нашли настоящего убийцу, но даже не побеспокоились освободить меня. В любом случае, я всю жизнь буду благодарен Джо Рею, хотя никогда с ним не мог ужиться и от всей души ненавидел его ранчо.

Порывисто Джессика потянулась к нему и крепко поцеловала в губы.

— Я так сожалею, Тревис. Я бы хотела изменить твое прошлое.

— Не беспокойся, милая. Я больше не бедный испуганный ребенок, — он улыбнулся, отогнав грустные воспоминания, и добавил, — если ты хочешь что-нибудь изменить, измени мое будущее.

Она колебалась. Его рука погладила ей спину, прижалась к груди, она готова была броситься к нему в объятия, делать все, что он захочет, даже поселиться с ним на Колдер авеню. Но вся горечь его детских лет стояла между ними, как отравленная вода. Она должна уйти от него, может, даже развестись, как требует Пенелопа. Развод освободит его, он найдет свою настоящую любовь, а она… она будет всегда любить только его.

— Ради Бога, Джесси, последнее время ты стала плаксой. Не надо так сильно оплакивать те несколько недель, которые я провел в тюрьме. Черт, это должны делать другие.

Он широко улыбнулся. При мысли, что Тревис будет принадлежать другой женщине, Джессика задохнулась от ревности. По крайней мере, пока они муж и жена, он принадлежит ей по закону, она будет субботней женой, как издевательски говорит Рейни. А Тревис хочет ее всегда.

— Что за похотливый блеск у тебя в глазах? — рассмеялся он. — Уж не хочешь ли ты покрыть поцелуями все мои воспоминания о горестном детстве?

— Нет! — она бросила в него куском бисквита.

— Бессердечная женщина! — Тревис потянулся к ней через скатерть, а Джессика откатилась в густую траву, пытаясь убежать от его рук.

После обеда Джессика разговаривала с Элом Хеймилом, бурильщиком, который вводил в строй первую скважину Лукаса.

— Я уверена, что могу предложить вам более низкую цену на стройматериалы… — она не успела закончить, как раздался страшный грохот.

— О Господи! Это наша скважина, — крикнул Хеймил и толкнул ее под повозку.