Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Его Величество сидел на троне, опершись одной рукой о подлокотник и поставив на сжатый кулак свою венценосную голову. Глаза его горели гневом, а дряблые щёки порой подёргивались, словно он что-то пережёвывал. Трон рядом с ним пустовал. Королева Изабелла вместе с одномесячной дочерью пребывала в Глостере.

По левую руку от Джона стояли Жоффрей де Буттивиль, Савари де Молеон и граф Дерби. Именно эти трое были сейчас более остальных приближены к королю. Крайне редко можно было узреть Джона без сопровождения хотя бы одного из них.

Отчаяние, смешанное с изрядной долей злости, недолго владело Джоном после памятного дня на Раннимеде. Уже спустя две недели он стал лихорадочно рассылать письма во Фландрию, Пуату, Гасконь и Брабант, созывая преданных ему людей. Отозвалось значительно их число, что не могло не радовать тех, кто был с королём тогда рядом. И Эдмона в том числе.

В течение последнего месяца на остров Уайт прибыло так много отрядов верных ему рыцарей, что Его Величество воспрянул духом. К тому же, не далее как две недели назад пришло письмо от папы Иннокентия, который аннулировал подписанную почти два с половиной месяца назад королём хартию. С тех пор Его Величество не был связан ничем и никем. Даже поднявшиеся восстания в Ирландии и Шотландии не могли омрачить его настроения.

Но сегодня стало известно, что мятежники осадили Рочестер и благополучно вошли в город. Эдмон полагал, что это послужит толчком к действиям Джона. Слишком долго он сидел здесь, на острове, слишком долго вынашивал планы в своей голове. Настало время им воплотиться в жизнь, иначе скоро вся Англия будет захвачена мятежниками. А что они станут делать с полученной ими властью? Пригласят на трон наследника французского короля? Немыслимо!

Однако пока Джон о чём-то размышлял, изредка переговариваясь со стоявшими рядом рыцарями. Ещё несколько подданных так же, как и Эдмон, оставались в стороне и от безделья слонялись по залу, не зная, на чём остановить взгляд. Аманда Эвертон, любовница короля вот уже несколько месяцев, стояла позади трона. Она не последовала за своей королевой в Глостер, как должна была, предпочтя остаться с королём и тем самым во всеуслышание объявить об их связи. Аманда стояла в тени, скромно спрятав ладони в складках платья и опустив глаза в пол.

– Рочестер! – громко произнёс Джон. В зале воцарилась тишина. Все ждали, что последует за этим восклицанием. Большинство жаждали поскорее перейти к решительным действиям. Тем, кто приехал сюда в числе первых, порядком надоело «прятаться», как они сами это называли. Да и другим, присоединившимся несколько недель назад, тоже наскучила монотонная жизнь на острове Уайт. Джон знал, кого нанимать, – люди, что служили ему, были большими любителями битв и кровопролитий. Эдмон даже опасался, как бы Англия не погрузилась в пучину войны с такой-то королевской силой, которая покарает без снисхождения не только виновных, но и невиновных тоже – вилланов и свободных людей, что будут попадаться им на пути. – Они закрыли нам путь к столице! – продолжал тем временем Джон, сжимая мясистыми пальцами подлокотники. – Лондон должен снова стать нашим. Теперь мы готовы.

Все находившиеся в зале оживились. Послышался тихий, одобрительный гул. Даже Аманда Эвертон подняла сверкнувшие торжеством глаза. Ей-то чего радоваться? Она всё равно останется здесь. Ведь не пойдёт же Джон отвоёвывать страну с любовницей под боком? Это ещё больше настроит против него его же народ. И поддержки папы Иннокентия недолго лишиться, ведя себя подобным образом. Эдмон надеялся, что его король понимает это сам.

– Вы правы, Ваше Величество. Поверьте мне, и Рочестер, и Лондон обязательно вскоре станут снова вашими, – с мягким французским акцентом ответил ему Буттивиль. – А затем и северные графства!

Джон поморщился. Северные графства досаждали ему не менее южных. То, что начиналось как небольшой заговор нескольких недовольных баронов, достигло огромных масштабов, и теперь вся страна поднялась на мятеж против короля. Почти вся…

– Разумеется, – раздражённо согласился Его Величество. – Дождёмся лишь сэра Бака. С ним должно прибыть ещё три отряда верных нам рыцарей.

Невысказанное разочарование ещё одной задержкой повисло в воздухе.

– Вы уверены в том, что стоит тратить время на ожидание? – осторожно спросил Савари де Молеон. – Они присоединятся к вам чуть позже. А пока мы осадим Рочестер, и путь к Лондону станет свободен. Если возьмём Лондон, то вернём Англию. Подавить восстания в северных графствах не представит большой сложности.

– Мы должны выступить все вместе, – упрямо заявил Джон.

На этот раз никто не стал перечить. Большинство из присутствующих знали, что, если король в чём-то убеждён, то он ни за что не отступится. А это значит, что придётся снова ждать и ждать… Эдмон не мог сказать, что это его не радует. Но и, разумеется, довольным он тоже не был от такого поворота дел.

Гораздо больше его волновала судьба своей дочери… единственной оставшейся у него дочери, быть может. Он ничего не знал об Аньес, не слышал о ней. Его жена писала порой своему брату, который придерживался нейтральной позиции и оставался в Лондоне, и спрашивала его об Аньес по просьбе Эдмона, но Доминик не видел её с тех пор, как она являлась фрейлиной. До сих пор ли Аньес с Лэнгтоном? Эдмон интересовался даже у графа Дерби, когда тот вернулся после своей короткой разведывательной поездки в столицу, но тот сообщил ему, что не встречал её.

– Мы направимся в Дувр, – говорил Джон. – Но не все. Некоторые из вас возьмут под своё руководство небольшие отряды и наведут порядок в западных графствах. А после того, как вернём Лондон, все вместе бросимся отвоевывать Север.

Это заявление подняло боевой дух. Быть лицом короля, вернуть под руку Его Величества непокорные графства – это было не менее почётно, чем стоять по его правую сторону и осаждать Рочестер. И теперь присутствовавшие ждали, кого же именно выберет Джон.

– Сэр Таргейт, вы отправитесь в Корнуолл, – посмотрел король на подтянутого мужчину средних лет с ярко-голубыми глазами. – Вы, сэр Кэрринг, в Девоншир, – ещё один взгляд на молодого и невзрачного рыцаря, выходца как раз из графства, в которое его сейчас отправляли. – В Дорсет же и Глостершир поедет сэр Марильяк, – короткий взгляд в его сторону, и Эдмон застыл.

Ему показалось, что всё внимание приковано к нему. Наверное, так оно и было. Никогда прежде Джон не выделял его среди других, не давал ему каких-то особых поручений, а уж после того, как Аньес сбежала к мятежникам, отношение к нему многих окружающих было не вполне доверчивым. И вот теперь он поедет от имени Его Величества в два значимых западных графства, чтобы вернуть их под королевское знамя.