Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

– О, что вы, прекрасная леди Матильда, – горячо воскликнул Алан, – вам не стоит просить прощения. Я ничуть не в обиде! Для меня каждое проведённое рядом с вами мгновение – уже истинное счастье. Как же вы могли подумать, что я смею быть на вас в обиде?

– Это превосходно, – улыбнулась ему она. – Раз для вас это истинное счастье, то мы можем посидеть здесь немного.

– С превеликим удовольствием! – подхватил её предложение Алан.

Они уселись на стулья. Алан хотел было придвинуться к ней совсем близко, но Матильда предупреждающе подняла руку, смягчая свой жест ещё одной улыбкой. И Алан не стал настаивать.

– Вы не заблудились в лесу, слава богу, – произнёс он.

– Нет, я почти сразу выехала к реке. И, кроме того, я прожила вблизи леса всю свою жизнь и часто там бывала. Для меня невозможно заблудиться, поверьте.

К своему удивлению, они хорошо поговорили с Аланом. Она зачем-то стала ему рассказывать о том ворохе чувств, что обрушиваются на неё в лесу, а он отвечал ей так понимающе, будто и сам испытывал нечто подобное. В общем и целом, вечер снова становился приятным, ибо у Матильды всегда повышалось настроение после интересного разговора.

В зал вошёл паж с подносом, на котором стояли кубки с вином. Сюда им тоже вменялось в обязанность заглядывать, ибо зал этот никогда не пустовал. Так как они с Аланом сидели ближе всего, первым делом он подошёл к ним, остановившись возле Матильды. Она качнула головой, отказываясь, а вот Алан схватился за самый ближний кубок так, будто внезапно в нём проснулась дикая жажда. Мальчик замялся, не спеша отходить, и Алан бросил:

– Ну чего встал? Иди.

Паж ушёл, а Алан тем временем залпом осушил кубок. Матильда смотрела на его действия с лёгким недоумением.

– Не стоит пить так много, – добродушно сказала она.

– Мне сейчас нужна смелость, что даёт вино, – ответил ей Алан и вдруг упал перед ней на колени, отставив уже пустой кубок в сторону.

У Матильды сердце подскочило к горлу. Она поняла, что собирается сказать Алан и теперь проклинала себя за то, что предложила ему посидеть здесь. Украдкой оглядевшись, она заметила, что никто даже и не смотрит в их сторону. Это немного утешило её. Не хотелось, чтобы потом судачили о его предложении и об её отказе.

– Милорд, прошу вас, поднимитесь, – прошептала она.

Вместо этого, однако же, Алан пошёл дальше. Он положил руки ей на колени и с силой сжал ткань её платья.

– Что вы себе позволяете? – ошеломлённо вопросила она, пытаясь подняться.

Но Алан теперь навалился на неё всем весом, и тогда-то только до Матильды дошло, что он не пристаёт к ней.

– Алан! – громко закричала она, пытаясь поднять его.

Он захрипел. От ужаса всё замерло у неё внутри, а потом оборвалось. Матильда с трудом выбралась из-под него. Стул, на котором она сидела, повалился с громким стуком на пол. Опустошённый кубок со звоном покатился в сторону дверей, когда Алан упал на спину и задел его.

Матильда услышала, как находящиеся в зале зашевелились и стали перешептываться. Она же не могла отвести взгляда от лица Алана. По нему шла судорога, оно побледнело, а руки и ноги бились в конвульсиях. И тут он закричал. После этого Матильду словно оглушили. Все вокруг задвигались, в соседнем зале затихли звуки музыки, но разговоры стали громче. Двери с грохотом распахнулись. А она только и могла что стоять и смотреть на то, как Алан умирал. Она знала, что он умирал.

Её заставили отвернуться от этого зрелища. Она даже не видела кто, потому что в глазах продолжало стоять искривлённое болью лицо Алана.

– Что случилось?!

– Отравлен!

– Леди Матильда!

Все вокруг суетились, громко разговаривали, какая-то женщина вскрикнула. Кто-то приказал привести врачевателя. Однако, несмотря на весь этот шум, Матильда могла расслышать предсмертные хрипы Алана. Она попыталась высвободиться и подбежать к нему, но ей не дали этого сделать.

– Отыскать мальчишку, – приказал голос Рэндуилла у неё над ухом.

– Он не умрёт? – подняв на него глаза, спросила Матильда.

Его лицо она едва видела из-за застилающих слёз. Но, прежде чем Рэндуилл ей ответил, она поняла, что больше не слышит хрипов Алана.

– О нет, – простонала она, прикрывая рот ладонью.

– Он уже мертв.

Рэндуилл повёл её вон из зала, где вдруг все стали интересоваться ею и о чём-то спрашивать или что-то говорить. Матильда едва замечала череду лиц. В голове не укладывалось, что подобное могло произойти – хуже того, что подобное на самом деле случилось. Ещё минут десять назад они беззаботно разговаривали, а теперь он мёртв! Кому он мог помешать? И, только задав этот вопрос себе, она поняла: отравить хотели её, а не его.

Она не заметила, как оказалась в своей комнате. К ней сразу же бросилась Эдит. Она усадила её на застеленную кровать, укрыла сверху меховым плащом и унеслась к себе в комнатушку, пообещав, что через минуту вернётся.

В тёмной и пустой комнате Матильде вдруг стало очень страшно. Она с ногами забралась в кровать и опустила мокрое от слез лицо в мех. В голове билась одна сводящая с ума мысль: «он мёртв из-за меня!». Когда Эдит вернулась с кружкой какого-то напитка, Матильда залпом выпила содержимое, не заметив вкуса, но надеясь, что это ей поможет.

– Не уходи! – снова заплакала она, когда Эдит отвернулась.

– Я только свечи зажгу, чтобы не было так темно, – тепло ответила ей Эдит.

Она и в самом деле лишь зажгла несколько свечей, оставаясь в пределах видимости Матильды, и вернулась к кровати. Словно почувствовав, что сегодня можно отойти от привычных рамок, Эдит забралась в кровать рядом с Матильдой и обняла её за плечи.

Она ничего не знала о случившемся, ибо дожидалась свою хозяйку в комнате, как и обычно в подобные вечера. Граф Рэндуилл просто привёл Матильду, на которой лица не было, и не сказал Эдит ничего, кроме как «позаботься о своей госпоже».

– Он ни в чём не провинился, – всхлипывала Матильда. – Если бы я только знала, Эдит!.. Я не предложила бы ему посидеть там, ни за что не предложила бы! Это я должна была его выпить – я, а не он!

Её не трогало, что речь была сбивчивой и малопонятной. Главным было рассказать об этом кому-нибудь, поделиться своей болью и растерянностью и избавиться от образа Алана перед глазами. Но последнее теперь вряд ли было возможным.

– Мы с ним говорили… Он хотел… он хотел предложить мне стать его женой. Эдит, – простонала она, утыкаясь в плечо подруге и служанке в одном лице, – а я разозлилась на него! Я оттолкнула его, когда он нуждался во мне… Но я так испугалась! Я так сильно испугалась…

Эдит гладила её по голове, и Матильда чувствовала, что постепенно успокаивается. Рыдания прекратились, а вместо лица Алана она теперь видела весело тянущийся кверху огонёк свечи, на котором сосредоточила всё своё внимание.