Мила Ваниль - Влюбленная в сладости

Да, я виновата. Виновата! Опять не подумала о последствиях. И плевать мне на желания Нелли, я думала только о себе. Даже хуже! Я преследовала свои интересы, прикрываясь сестрой. Я безнадежна. Еще не закончилась история с яйцом, а я снова втянула брата и сестру в скандал. Судя по решительному виду леди Кэтрин, простым выговором она не обойдется.

Когда пришел Крис, бледный и взволнованный, леди Кэтрин безжалостно заставила нас рассказывать о собственном проступке. Первой говорила Нелли, как старшая. Потом все, как было, поведала я. Конечно, Крис прекрасно понял, кто из нас виноват. Он смотрел на меня, не на Нелли. Смотрел осуждающе, тяжело, разочарованно. И у меня не хватило сил выдержать его взгляд. Я трусливо отвернулась.

— Леди Кэтрин, боюсь, это моя вина, — произнес Крис. — Мне доверили опекунство над сестрами, но я не справился с ответственностью. Не сумел понять, что они замышляют.

— Юные леди весьма изобретательны, — обронила леди Кэтрин.

— Полагаю, мы должны покинуть дворец?

Я вздрогнула. Крис не спрашивал, он как будто ждал подтверждения. Неужели моя глупость привела к тому, что имя Лэррис будет опозорено? «Ее выгнали с отбора невест. Ха-ха! Незаконнорожденная толстуха! Ее место — в канаве!» Я уже слышала голоса сплетников!

— О нет! Пожалуйста, нет! — воскликнула я, обращаясь к леди Кэтрин. — Пожалуйста, накажите меня, но не трогайте брата и сестру!

— Я же велела тебе молчать, — недовольно ответила леди Кэтрин. — Дерзкая девчонка!

Она давно перешла на «ты», но меня это не задевало. Пусть хоть в служанки разжалует, лишь бы Крис и Нелли не пострадали.

— Милли еще такой ребенок, — вздохнул Крис. — Миледи, простите ей дерзость, прошу вас.

— Милли достаточно лет, чтобы отвечать за свои поступки, — отрезала леди Кэтрин. — Но… — она поджала губы и замолчала, словно что-то обдумывая. — Я могу принять во внимание смягчающие обстоятельства.

О, неужели?! И какие же?

— Мне стало известно об обмане раньше, чем он вышел за пределы этих покоев, — продолжила она. — Если бы все обнаружилось на жеребьевке, то избежать скандала не удалось бы. Девочки не стали выгораживать себя, каждая из них признала свою вину. Это достойное поведение. Поэтому я предлагаю вам компромиссный вариант.

Да не томи же, говори! Ведьма! Старая ведьма! В нетерпении я начала постукивать каблучком.

— Нелли под благопристойным предлогом должна покинуть дворец. За Милли остается право участвовать в отборе, но она получит последний, двадцать пятый номер, и сделает все, чтобы не понравится принцам. Уверена, это будет несложно. К тому времени они уже выберут невест.

— Нелли сможет посещать балы? — хриплым голосом спросил Крис.

— Я не могу вам запретить. Но в рамках нашей договоренности — нежелательно. Все же и ее вина немалая. Пропустите этот сезон. Кстати, вы можете не согласиться с моим предложением, но тогда о проступке девочек станет известно всем, а решение о наказании будет принимать император.

— Вы обещаете, что никто не узнает о попытке обмена, если я соглашусь на все ваши условия? — спросил Крис.

— Да, даю слово. Горничная будет молчать, больше никто об этом не знает.

— Я принимаю ваше предложение. Благодарю за снисхождение.

Крис поклонился этой ведьме, леди Кэтрин, и та довольно улыбнулась.

— Я рада, что нам удалось договориться. Поверьте, и мне не хотелось бы раздувать скандал. Пожалуй, мне пора. — Она поднялась и одернула юбку. — Нелли, Мари поможет упаковать твои вещи. Причина твоего отъезда — болезнь. Милли, до жеребьевки тебе запрещено покидать покои. Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть о принятом решении. Милорд, всего доброго.

— Леди Кэтрин, простите, — успела произнести я прежде, чем она вышла.

Ведьма снисходительно улыбнулась и кивнула.

На прощение брата и сестры я уже не надеялась. Нелли вовсе не смотрела в мою сторону, а Крис выглядел таким недовольным, что я не решилась к нему подойти. И заговорить не решилась, так и молчала, переминаясь с ноги на ногу.

— Крис, мы можем подождать багаж внизу? — спросила вдруг Нелли.

— Думаю, да, — ответил он.

— Тогда пойдем, я не могу здесь больше оставаться.

Она прошла мимо меня в спальню, видимо, за своей сумочкой.

— Нелли! — Я бросилась за ней следом. — Нелли, пожалуйста…

— Милли, я тебя прощаю, — спокойно ответила сестра, посмотрев на меня. — Ты же это хочешь услышать? Я действительно виновата сама. Но прости, сейчас я не хочу с тобой разговаривать.

Ее взгляд был таким ледяным, что я невольно отступила назад. Никогда в жизни Нелли не смотрела на меня, как на чужую. Крис и вовсе не сказал мне ни слова.

— Крис, вы уедете? — выдавила я. Во рту пересохло, и язык с трудом ворочался. — Из столицы?

— Еще не знаю, — ответил брат, задержавшись в дверях. — Наверное, покажу Нелли город, а там видно будет. Я сообщу тебе о наших планах.

Остолбенев, я смотрела, как за ними закрывается дверь.

— Крис! Нелли!

Сорвавшись с места, я кинулась за ними, выскочила в коридор, но они не обернулись на крик. Зато рядом возникла леди Кэтрин.

— Милли? Ты забыла, что тебе нельзя выходить?

— Простите, я помню, — пробормотала я и вернулась в покои.

Я едва держалась на ногах, и все еще была оглушена произошедшим. Наказание леди Кэтрин жесткое, но выгодное лично для меня. Я не хотела замуж — она сделала так, что мое желание исполнилось. Больше пострадала Нелли, ей придется ждать еще год, прежде чем Крис выведет ее в свет. То есть целый год без шанса найти жениха. Это несправедливо, но зато имя герцога Лэррис не омрачит скандал.

Однако меня все же жестоко наказали — брат и сестра. Они просто ушли, оставив меня наедине с чувством вины и осознанием, что ошибку невозможно исправить. Ушли, обиженные на меня. Обошлись со мной, как будто я им чужая.

Но ведь так и есть? Неужели они только ждали удобного случая, чтобы отвернуться? Я — незаконнорожденная, пятнающая их имя одним своим существованием.

В гардеробной горничная паковала платья Нелли.

— Мари… — позвала я.

— Да, миледи?

— Это ты рассказала леди Кэтрин, что мы поменялись именами?

— Да, миледи. — Она опустила голову, но ответ прозвучал твердо.

— Как ты узнала?

— Платья, миледи.

— Платья?

— Я распаковывала ваши вещи, — сказала она. — На сундуках стояли ваши имена. У вас разные размеры.

— Ах, вот в чем дело! — Я рассмеялась, но не от веселья. Наружу прорвалась истерика. — Я забыла, что я толстая!

Хохот быстро перешел в рыдания.

— Миледи…

С трудом поняла, что Мари протягивает мне стакан воды. Зубы ударились о стекло, руки тряслись.

— Миледи, я могу попросить, чтобы вас обслуживал кто-то другой, — предложила Мари.