Мила Ваниль - Влюбленная в сладости

— Хм… Ты уверена? Он там нужен?

— Я уверена, миледи. Да, нужен. Я люблю сладости, но это не означает, что я ем их без остановки. Мне нравится их готовить, узнавать новые рецепты, определять состав на вкус. И еще мне нравится их запах…

Зачем я произнесла последнюю фразу?

— Запах?

— Он напоминает мне о матери.

— Ты ее совсем не помнишь?

— Только запах. Она работала в кондитерской, пекла булочки.

Вот так, леди Кэтрин. Я вздернула подбородок и смело посмотрела ей в глаза. Конечно, она и так знала, но люди обычно терялись, когда о моем происхождении упоминали вслух. У ведьмы же ни один мускул не дрогнул, даже по взгляду ничего нельзя было прочитать.

— Милли, хотела спросить, отчего ты так настроена против отбора, но теперь, пожалуй, поняла причину. У тебя есть мечта.

— Да, — кивнула я. — Есть. И это не замужество. Простите, леди Кэтрин, я не хотела никого обидеть. Я никогда не видела принцев, и дело не в личной неприязни. Просто я не хочу замуж.

— Но брат против того, чтобы вы учились в кулинарной академии?

— Да, против. Я нашла работу, но пришлось ехать сюда.

— А герцог Лэррис? Твой дед. Он поддерживал тебя в этом желании?

— Не совсем. Он не дал мне денег на учебу, но сказал, что ничто не помешает мечте, если она настоящая. То есть… он считал меня ребенком. Ждал, чтобы я повзрослела и поняла, чего я на самом деле хочу.

— Мои соболезнования, Милли. Вижу, ты очень его любила.

— Да… У меня кроме него только Крис и Нелли…

Ох, и зачем я так откровенна с ведьмой? Она же использует все против меня. Это она выгнала Нелли из дворца.

— Леди Кэтрин, пожалуйста, простите Нелли. Пусть она вернется. Это же я виновата, накажите меня.

— Милли, как думаешь, вы первые, кто пытался обмануть древнюю магию? — неожиданно спросила леди Кэтрин.

— Не знаю… Наверное, нет.

— Вот именно. Не вы первые, не вы последние. Если бы не Мари, ваш обман просуществовал бы до сегодняшнего вечера. И тогда… — Леди Кэтрин вздохнула. — Милли, я удивилась поначалу, что ты ничего не знаешь об отборе. Но теперь понимаю, почему. Ты просто не знала, что если бы обман обнаружился на жеребьевке, то весь род Лэррис лишился бы права участия в отборе, на десять лет.

— О-о-о… Я действительно… Ох…

Да уж! За такое Криса, да и нас с Нелли заодно, проклинали бы все десять лет.

— Спасибо, что не позволили этому случиться, миледи. — Я встала и присела перед ней в глубоком поклоне. — И еще раз простите…

— Я считаю, вы с сестрой виноваты обе, в полной мере. Поэтому наказание останется прежним.

— Да, миледи…

— Милли, хочу напомнить, что тебе не нужно никому об этом рассказывать. Ты одна, потому что сестра заболела. Это все, что должны знать другие претендентки. Не надо ни с кем откровенничать.

— Хорошо, миледи.

— Все, можешь идти. Тебя проводят.

После разговора осталось странное чувство недосказанности. Вроде бы леди Кэтрин не сказала мне ничего дурного. Вроде бы даже поняла мои мотивы. Да и я уже не злилась на нее, даже была благодарна, что она спасла наш род от позора. И все же… все же…

Вернувшись к себе, я хотела написать Крису — извиниться и попросить совета, что делать с яйцом. Хватит уже самодеятельности. Однако Мари вцепилась в меня, как клещ.

— Леди Миларес, где вы ходите! Вы не успеете принять ванну. А еще нужно привести в порядок лицо.

— А что с ним? — удивилась я.

— Глаза опухшие, вы же плакали.

— А-а-а… Давай так оставим.

— Нет! — Мари пришла в ужас. — Что обо мне подумают? Ах, да! Вам принесли письмо. От Криса! Я выхватила у нее конверт и убежала в спальню, прочитать, что написал мне брат.

На жеребьевку я шла, с трудом сохраняя спокойствие, приличествующее леди. Хотелось бежать вприпрыжку и скакать на одной ноге — от радости. А все из-за письма Криса.

Брат, конечно, назвал меня бессовестной эгоисткой и посетовал, что он не мой отец, иначе не посмотрел бы на мой возраст, но это все в первом абзаце. А дальше он извинялся за то, что так поспешно ушел и обещал, что будет приходить меня навещать. Ему же не выгоняли из дворца.

О Нелли — ни слова. И от нее самой нет даже крохотной записочки. Жаль, если она так на меня обижена. После разговора с леди Кэтрин это мне впору на нее обижаться, если уж на то пошло.

Я прилежно занималась математикой, литературой и языками, но история императорского рода никогда не была моим любимым предметом. Все эти обычаи, условности, артефакты, генеалогия… Зачем мне это? Никогда, даже в мыслях, не мечтала стать членом императорской семьи. Но Нелли… Нелли должна была знать. Если так хотела на отбор, то просто не могла не слышать о наказании за подлог. И все же согласилась…

Если по задумке леди Кэтрин я обязана появиться на жеребьевке в печали, то у ведьмы ничего не вышло. Я сияла, как новенькая монетка, и меня не смущало то, что я одна.

Девушки собрались в небольшой зале, украшенной живыми цветами. Двадцать четыре пары и одинокая я. Не пересчитывала, но навряд ли кто-то уклонился от отбора. Вернее, навряд ли на двадцать пять претенденток нашлась еще одна такая дура, как Милли Лэррис.

Не все шушукались по парам, были и группки и побольше. Это мы с Нелли никуда не выезжали, а девушки постарше наверняка представлены императору во время предыдущих сезонов. Многие обучались в школах-интернатах для леди. Так что мое одиночество стало еще более одиноким. Естественно, это привлекало внимание, на меня пялились, я слышала смешки и видела, как девушки шушукаются, лукаво посматривая в мою сторону.

Да и пусть! У них есть повод для сплетен, у меня — право их игнорировать. И вообще, я не одна! У меня есть яйцо дракона-тэй. Да, и сюда его притащила, не рискнув оставить в покоях. Отойдя к окну, я сделала вид, что любуюсь освещенным парком, и украдкой рассматривала претенденток.

И вовсе не все — красавицы. Рыжая девчонка с кудряшками — в конопушках. Или та высокая девица — сутулая и с блеклыми волосами. У третьей косил глаз. Конечно, есть и хорошенькие — белокурые, нежные, ладные. Однако теперь понятно, что Чаша отбирает не по внешности. Что ж, я тут не одна уродина, есть и похуже.

— Добрый вечер.

— Леди.

Я обернулась на голоса. Рядом стояли две девушки, примерно моего возраста. Сначала показалось, что в глазах двоится — они похожи друг на друга, как две капли воды. Близнецы! Вот уж где трагедия, отбор пал только на одну из них. Как же, должно быть, обидно другой!

Перед жеребьевкой нас всех должны представить друг другу, но между молодыми девушками познакомиться самим — не такое уж страшное нарушение этикета.

— Добрый вечер, — ответила я. И тут же назвала себя, привычно опустив титул: — Миларес Лэррис.

— Магда Шейлер.