Мила Ваниль - Влюбленная в сладости

Я не сразу сообразила, что она говорит об ожерелье. Или, как уточнил Ларс, о колье. И наконец-то подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на подарок императора.

Мои украшения не такие роскошные. Что-то особенное лежало в сейфе — дедушка завещал нам с Нелли ювелирные комплекты к совершеннолетию, — но я никогда не видела, что именно.

Центральный элемент колье — камень сиреневого цвета, аметист, в окружении жемчужин, — сделан, как цветок. От него отходили золотые плетения — веточки, с пластинками-листочками. Еще два цветка, поменьше, с обеих сторон от главного. И снова плетение, образующее красивый узор.

Я даже об усталости забыла, рассматривая колье. Жаль, что больше мне не придется его надеть. Не в императорском дворце, где его может увидеть Оляна. И зачем Терриан подарил его мне? Мог бы дать на один бал, только и всего. Или он таким образом наказал дочь, которая мечтала об этом украшении? Неприятно… Или Ларс соврал, чтобы меня расстроить. Он такой… вредный! Вроде бы делает только хорошее, а язык поганый.

— Миледи, я помогу вам раздеться? — Мари оторвала меня от созерцания колье и мыслей о Ларсе. — И ужин уже принесли.

Ужин? О, да! Я проголодалась. Можно сказать, дебют удался — меня заметили, хотя я к этому не стремилась. И, пожалуй, в ближайшие дни имя Милли Лэррис будут склонять на все лады. После выступления императора гадости говорить побоятся, но все же и без того есть, что обсудить.

Переодевшись в домашнее платье, я с удовольствием поужинала. Запеченная рыба с овощами показалась мне особенно вкусной. А десерт, совершенно неожиданно, сопровождала записка от Ларса.

«Сладости помогут тебе забыть о моей неучтивости? Л.»

Шоколадный мусс с клубникой. Я задумчиво смотрела на десерт, пожалуй, впервые пытаясь осознать свою зависимость от сладкого. Меня можно «купить» за пирожное или конфету? Нет, я все же больше люблю делать сладости, меня интересуют состав, история, технология приготовления. Я давала Ларсу повод думать, что шоколад — лучший подарок? Нет, я всего лишь выпила чашечку горячего шоколада в его присутствии. Так отчего он так поступил?

Хотел посмеяться, в очередной раз уколоть злой шуткой? Или решил, что я — глупая девочка, обожающая всех, кто дарит мне конфеты? Не хочется думать, что это правда. Пытается подружиться? Хм-м-м…

Есть и еще один вариант. Я никогда не видела почерка Ларса. Возможно, эта записка не от него. От леди Кэтрин, например, которая хочет… А чего она хочет на самом деле? Чтобы мы сблизились или окончательно разругались?

— Мари, ты можешь передать письмо принцу? Точнее, Ларсу?

— Эм… ну… — она замялась. — Запрещено, миледи. Вы же понимаете, иначе их высочествам носили бы послания мешками.

— А если потихоньку? Можешь даже сказать об этом леди Кэтрин, только передай письмо не ей, а Ларсу, лично в руки. Я могу заплатить.

Крис оставил мне мешочек с монетами, объяснив, что иногда расторопность слуг может зависеть от оплаты их труда. Даже в императорском дворце. Мари работала на совесть, мне не в чем было ее упрекнуть, но теперь я просила об особой услуге.

— Можно передать и на словах, — сказала я, получив согласие Мари. — Но его высочество быстрее поверит написанному. Вот, смотри, — я показала ей записку Ларса, где и приписала свой ответ.

«Нет. М.»

— Ты отнесешь ему сама?

— Нет, — смутилась Мари. — Попрошу знакомого.

— Попроси его еще об одной услуге. Пусть он найдет способ задержаться и понаблюдает, как принц отреагирует на это послание. А потом опишет тебе, а ты — мне. Держи.

Я отсчитала три монеты, Мари вернула одну.

— Ему хватит и двух, а мне не нужно.

Мари ушла, а я все же съела мусс. Вкуснятина! Чуть язык не проглотила вместе с ложкой. Хорошо, что отправила Мари раньше, чем попробовала десерт. Могла не устоять и ответить Ларсу согласием.

Лаки спал, когда я вернулась, а теперь проснулся и вышел из спальни, цокая коготками по полу.

— Лаки, малыш! — обрадовалась я, присаживаясь. — Как ты тут, солнышко?

«Солнышко» зевнуло во всю пасть и процокало мимо, в сторону ванной комнаты. А уж оттуда выскочило радостное и запросилось на ручки.

Мне показалось, Лаки подрос. Надо быстрее читать книжку, хочу знать все о драконах-тэй. И еще в библиотеку завтра схожу — надо бы изучить историю императорского рода, теперь я обязана это сделать. И отбор невест — правила, ритуалы, магия. Все, что найду. Ох, а вдруг в императорской библиотеке есть книги с рецептами?

Я забрала Лаки и устроилась с ним в спальне, на кровати. Придется дождаться Мари, чтобы она расчесала мне волосы, и лягу спать. Так устала, что и шоколад уже не бодрил. Лаки довольно урчал, когда я почесывала ему ушки, а потом и вовсе развалился на коленях, подставив животик.

С драконом я не чувствовала себя совсем одинокой. Как получилось, что сегодня ни Крис, ни Нелли не вспомнили обо мне? Неужели обида оказалась сильнее? Нет, не верю. Не верю.

— Ур-р? Ур-р-р?

В урчании Лаки мне послышались вопросительные нотки. Да, он же эмпат, чувствует мое настроение. Как жаль, что с ним нельзя поговорить. Даже если Карли со мной разговаривал, он же уже взрослый. А Лаки — совсем малыш. Новорожденные не могут вести беседу.

Ах, как мне не хватало Нелли! Если бы она была рядом, мы обсудили бы с ней все, что произошло. Она помогла бы мне понять ошибки, пожурила бы за глупости, помогла бы советом. Буду надеяться, что леди Кэтрин сменила гнев на милость. Теперь в изгнании Нелли нет смысла, я уже обручена с принцем.

«Поговори. Поговори».

— Лаки? — изумилась я. — Это ты?

«Малыш в яйце. Лаки — не малыш».

— Лаки, солнышко, прости. Я пока так мало о тебе знаю.

«Ничего. Научишься. Ты добрая».

Его голос звучал у меня в голове, и напоминал мне звон серебряного колокольчика — такой же чистый и ясный.

— Ты — прелесть, малыш. Ой, извини.

«Малышка, — хихикнул вдруг дракон. — Лаки — малышка».

— Девочка? Ты — девочка?!

«Да. Да-да».

Лаки заплясала у меня на коленях, веселясь, а потом встала на задние лапки и лизнула в щеку. А я поцеловала ее в нос. Вот это конфуз! И почему мне раньше никто не сказал? Хорошо, что имя подходит и девочке.

— А тебе нравится имя? Может, у тебя есть свое?

«Да, да-да. Нравится. Хорошее. Звонкое. Сладкое».

В комнату вошла Мари, Лаки шустро забралась ко мне на плечо и обвила шею хвостиком.

— Это вам. — Мари передала мне коробку в яркой упаковке с ленточкой и знакомую записку. — Он огорчился, миледи. Мой знакомый сказал, что на лицо как будто набежала тень. Огорчен и раздосадован.

Я обрадовалась, хотя не любила огорчать кого бы то ни было. Просто реакция Ларса означала, что записка от него. А уж почему он огорчился…

«Жаль, — прочитала я фразу, дописанную его рукой. — Я надеялся, ты обрадуешься этому подарку. — Вероятно, он о том, что в коробке. — Что я могу сделать, чтобы ты забыла?»