Джин Соул - Сапфир и золото

Лисса задрала голову, чтобы взглянуть ему в лицо. В сгущающихся сумерках он казался одним сплошным чёрным пятном, на котором шевелились два белых, чуть светящихся глаза. Да, этот был из волшебного народа. Второй ей чудился человеком. Лисса нахмурилась: тогда почему не подействовала русалочья песня?

— Я владычица Русалочьей заводи, — произнесла она, — моё имя Лисса. Кто вы и зачем явились в мои владения?

— Она ещё спрашивает! — возмутился Огден, не давая Лучесвету ничего сказать в ответ. — Подсунула всякую дрянь этому остолопу (он кивнул в сторону Рэдвальда) и как ни в чём не бывало спрашивает, кто и зачем к ней явился! Да вам за это бошки пооткрутить надо!

Русалка вытаращила на дракона глаза. Лучесвет несколько смущённо пояснил:

— Головы, он имел в виду головы.

— Один арргх, — сварливо сказал Нидхёгг. — Вот что теперь с этим делать прикажете?

И он сунул русалке под нос хрустальную шкурку.

Рэдвальд поспешил вмешаться и всё объяснить. Зелёные глаза Лиссы уставились на Лучесвета. Тот смутился ещё больше и привычно юркнул за спину дракону. Лисса задумчиво проговорила:

— Он похож на человека, но русалочье пение его не зачаровало. Или он почему-то невосприимчив к нашим чарам, или… влюблён по уши.

Лучесвет при этих словах покраснел по самые упомянутые уши, но поскольку он прятался за спиной Огдена, то никто этого не заметил.

— Рассказывай про хрустального полоза, — потребовал Нидхёгг. — Своими ушами хочу эту историю услышать. Человечишка мог и переврать, знаю я их… — И он прищурился на Рэдвальда, который начал притворяться деревом.

Лисса пожала плечами и повторила дракону всё то, что уже рассказывала Рэдвальду и Алистеру.

— Значит, драконам сродни? — пробормотал Огден и поскрёб подбородок. — А лап у него сколько было? А летать умел? А ядом плеваться или огнём?

— Он же полоз, — глубокомысленно возразил справившийся наконец со смущением Лучесвет, выходя из-за дракона. — Не бывает змей с лапами.

— Ладно, арргх с ними, с лапами, — отмахнулся Нидхёгг. — Почему человек в полоза вздумал превращаться — вот что меня интересует.

— Говорят, дракон его каким-то пойлом напоил, — сказала Лисса, и не подозревая, что этим самым драконом и был Нидхёгг. — Будто бы потому.

— Это было не пойло, — оскорбился Огден, — а народное драконье средство. Кровь напополам с ядом.

Зеленоглазая Лисса уставилась на дракона и строго сказала:

— Нельзя людей поить кровью волшебных существ! Это неписаный закон. С людьми от этого что угодно случиться может!

— Конечно, — ядовито парировал Нидхёгг, — зато можно кормить людей змеиной дохлятиной и уверять, что это на пользу.

— Огден, — беспокойно тронул Лучесвет приятеля за руку.

— Никто не просил его всё разом есть! — оскорбилась владычица Русалочьей заводи. — Говорила же: по щепотке, чтобы восстанавливать силы.

И все посмотрели на Рэдвальда, как будто перекладывая вину за происшествие на него (что, по мнению Огдена, так и было!). Но бывшего ведьмолова винить было можно лишь в том, что он надрался и не углядел за русалочьим подарком.

— Ладно, — опять сказал Нидхёгг, — раз ничего путного сказать не можете, скажите хотя бы, где раздобыли… полозятину, — с запинкой добавил он, пробуя слово на слух. Звучало, надо признаться, не очень.

— Отыскали некогда логово полоза на северо-востоке отсюда, — замялась отчего-то Лисса, — в двух неделях пути от заводи.

Огден развернулся лицом на северо-восток (так он думал) и деловито принюхался. Лучесвет, чуть смутившись, заставил его развернуться в другую сторону.

— А разве русалки могут покидать заводь? — удивился Рэдвальд, который с русалочьими повадками и обычаями был знаком лучше прочих. — И ты ведь говорила, что видела полоза всего однажды и то мельком?

«Помолчать бы тебе!» — ясно говорил взгляд Лиссы, но владычица тут же нашлась:

— Живого полоза, а этот ведь дохлый был.

В отличие от дракона, которого подобные мелочи не заботили, Лучесвет кое-какие выводы сделал. Русалки, если верить Рэдвальду, покидать ареал обитания не могли, но отправились зачем-то на северо-восток, а вернулись с мясом хрустального полоза. Крестовый поход русалок?

— А сами русалки, — спросил он, — ели мясо хрустального полоза? Или просто хранили как… трофей?

Лисса взглянула на него с досадой: этот человеческий мальчишка задавал правильные вопросы, он вообще мог о чём-то догадываться.

— Зачем русалкам есть мясо хрустального полоза? — возразила она. — Мы — перерождённые, нам не нужно продлевать жизнь, мы и так бессмертны.

Вторую часть вопроса Лисса оставила без ответа. «Они войной на полоза ходили», — решил Лучесвет.

Нидхёгг между тем продолжал принюхиваться, но голова его то и дело дёргалась в сторону, которую он определил вначале. Что-то сбивало его нюх.

— Может, хотите напиться с дороги? — предложил Рэдвальд, увидев, что разговор перестал складываться. — Есть у меня настойка на древесном соке да на росных травах…

— Недосуг, — отозвался Огден, продолжая вынюхивать направление. — И Лучесвет не будет.

Лучесвет пожал плечами и виновато улыбнулся Рэдвальду.

Никто не заметил подкрадывающуюся к ним Нею. Она проскользнула мимо русалок и молниеносно бросилась на Лучесвета, свалив его на землю и принявшись душить. Все опешили на долю секунды. Огден тут же опомнился, рявкнул: «Эй!» — и схватил русалку за волосы, стараясь оттащить её от юноши. Нея заверещала, но пальцы стиснула ещё сильнее. Лучесвет конвульсивно бил ногами по траве, задыхаясь.

— Она его за Голденхарта приняла! — воскликнул Рэдвальд.

— Нея! — в ужасе воскликнула владычица Русалочьей заводи.

И вдруг что-то произошло. Нея вскрикнула нерусалочьим голосом, разжала пальцы. Нидхёгг тут же дёрнул её вверх и держал за волосы перед собой. Вниз капала темноватая русалочья кровь. Они пригляделись и увидели, что пальцы и ладони русалки в глубоких ранах, точно их ножами истыкали. Тогда они все взглянули на Лучесвета, решив поначалу, что он воспользовался оружием. Юноша был безоружен. Он всё ещё лежал навзничь, кашляя и задыхаясь. На его шее что-то блестело, вернее, его шея блестела, потому что была от подбородка до плеч покрыта хрустальной чешуей. Но чешуя не прилегала плотно, а торчала дыбом, превратившись в ежовый частокол. Колючки зашевелились, сложились и спрятались, словно их и не было.

— Такого я ещё не видел, — поражённо сказал Нидхёгг. — Он обычно чешую сбрасывает, а эта совсем по-драконьи спряталась!

— Она его защищает! — воскликнула Лисса, поражённая не меньше.

Нея, пока они отвлеклись, вывернулась из руки дракона, оставляя в его кулаке прядь волос, и спешно уползла к озеру, оставляя на траве кровавые следы.