Джин Соул - Сапфир и золото

Огден глянул на него, сунул руку в приношения, вытащил оттуда кролика.

— На, ешь, — сказал он, раздирая тушку и давая половину Лучесвету. — Что зря пропадать будет…

— Ты ведь не собираешься с ним биться? — ужаснулся юноша.

— Да ну, делать мне больше нечего, — отмахнулся Огден, — но вздуть его надо. Чтобы людей не жрал. Они его и так на убой кормят, что ему ещё надо?

Пока они дошли до конца дороги, снеди на полотне порядком убавилось. Дракон облизнулся, поковырял пальцем в зубах и ткнул пальцем в горы:

— А вон и логово.

В горном кряже было неровное отверстие, «в три быка шириной», как сказал Огден (и ещё в три быка высотой).

— Тесновато для дракона, — заметил Лучесвет, приглядываясь.

Нидхёгг бухнул приношения на землю, сунул голову в отверстие и гаркнул:

— Эй!

Раскатилось гулкое эхо, камешки посыпались с нависающего над логовом каменного выступа.

— Как бы обвала не было, — беспокойно сказал юноша, поглядывая вверх. — Огден, ты точно собираешься туда лезть?

В это время откуда-то из глубины послышался скрипучий, дребезжащий голос:

— Где моя еда? Я тут с голову помираю! Эй, людишки! Передохли вы там, что ли?

Нидхёгг и Лучесвет переглянулись. Голос был совсем не страшный. Неизвестно, что почудилось жителям Сребролучья, но Лучесвет подумал, что обладатель такого голоса страшным быть никак не может! Другое дело Нидхёгг: как гаркнет, так птицы наземь шлёпаются! Про людей вообще говорить нечего.

— Я с тобой, — тут же передумал Лучесвет.

Нидхёгг подобрал какую-то палку, поплевал на неё, дыхнул огнём — получился самый настоящий факел. Он дал его юноше и первым полез в логово. Лучесвет шёл следом и тыкал факелом в разные стороны. Тоннель, вероятно, был природного происхождения: его проделала в горе давно сгинувшая из этих мест река или выползшая из недр земли лава. Место это так и напрашивалось, чтобы в нём поселились чудища! Огден отмахнулся от летучих мышей, которые нечаянно попадали с потолка ему на голову.

Дребезжащий голос продолжал жаловаться на жизнь и грозить нерадивым людишкам страшной карой: землетрясениями, лесными пожарами и громом и молниями. Да, должно быть, на людей это действовало безотказно, раз уж они столетиями таскали чудищу еду.

Тоннель обрывался пещерой, низкой и мрачной, в ней стояла кромешная тьма. Нидхёгг отобрал у Лучесвета факел и ткнул им в темноту.

— Да что ж ты прямо в глаза-то метишь! — заскулил скрипучий голос.

Лучесвет издал удивлённое восклицание. Он разглядел втиснутого в пещерку дракона. Огден чуть не угодил ему факелом в морду. Пещера для дракона была явно тесновата, а судя по каменным лишаям, наросшим на его тело, сидел дракон в этой пещере безвылазно. Кажется, он вообще врос в горную породу. Чешуя его — та, что не обросла лишаем, — была бурого цвета. Рогов на голове было целых пять: по два с каждой стороны висков и ещё один на лбу. Глаза были подслеповатые, тусклые, зубы — редкие. Сбоку торчал хвост. Судя по всему, это был дряхлый дракон. Лучесвет засомневался: а могут ли драконы вообще быть дряхлыми, или они дряхлеют от ничегонеделания?

— Где моя еда? — напустился дракон на Нидхёгга. — И убери уже эту палку! Хватит меня ею тыкать!

Он, конечно, преувеличивал: факелом в него Огден не тыкал.

Нидхёгг, не отвечая, разглядывал дракона добрых минут пять и наконец спросил:

— Фирбретт? Ты ведь Фирбретт, так?

Дракон удивился:

— Ты знаешь моё имя? Откуда?

— Так я и думал, — удовлетворённо хмыкнул Огден и, повернувшись к Лучесвету, сказал: — Это Фирбретт.

— Я тебя, кажется, тоже знаю, — неуверенно проговорил дракон, пытаясь принюхаться. — Ты из драконов, верно? Знакомый запах…

— Нидхёгг, — сказал Нидхёгг, чтобы облегчить старому дракону задачу.

— А! — оживился Фирбретт. — Помню! Тот чёрный дракон. Уж не думал, что увижу тебя — или вообще любого другого дракона — когда-нибудь. Я слышал, что драконы исчезли из мира людей. Думал, я последний.

Нидхёгг воткнул факел в камни и окинул пещерку взглядом:

— Да уж, не логово, а нора какая-то… И что это за история с жертвоприношениями? Ни за что не поверю, что огненный дракон Фирбретт выклянчивает подачку у жалких людишек.

Глаза Фирбретта чуть вспыхнули, но ответил он жалобно и горестно:

— Я стар, совсем одряхлел, куда мне теперь охотиться.

— Будет врать-то, — прервал его Огден, — драконы не дряхлеют. Мы с золотым драконом какими были, такими и остались. С чего бы тебе превращаться в паршивую развалину?

Огненный дракон выдавил неохотно:

— Я застрял.

— Что? — поразился Нидхёгг.

— Застрял, говорю, — повторил Фирбретт раздражённо. — Видишь, что с моим крылом приключилось?

Они пригляделись и увидели, что правое крыло Фирбретта погребено под горной породой. Выглядело так, словно монолитная стена породила дракона, но — не до конца. Придавленный горным кряжем, дракон вынужден был оставаться в пещере до конца времён.

— Давно бы отгрыз и выбрался наружу, — сказал Нидхёгг.

— И остаться без крыла? — воскликнул Фирбретт. — Будто ты не знаешь, что крылья у драконов не отрастают! Я же не смогу летать!

— Немного же ты налетал, застряв в этой горе, — ядовито парировал Огден. — До чего дошёл! Людишек жрать!

— Я людей не жрал, — возразил Фирбретт.

— Ага? — не поверил Огден и кивнул в сторону белых от времени человеческих черепов, сложенных аккуратной горкой возле драконьего хвоста.

— То есть не то чтобы не жрал, — тут же смутился огненный дракон, — но вышло это исключительно по стечению обстоятельств, а не злонамеренно, да и было это одному дракону известно когда. Видишь ли, набрели людишки на пещеру и давай мне палками в глаза тыкать. Ну, я уж не стерпел, — сконфуженно добавил дракон. — А один, верно, улизнул и растрезвонил, что в горе живёт дракон и людей жрёт.

— А как ты застрять умудрился? — недоумевал Нидхёгг, разглядывая каменную породу, поглотившую крыло Фирбретта.

Огненный дракон смутился ещё больше:

— Да по глупости. Налакался вина и заснул, а тут землетрясение, извержение, арргх его знает что ещё… Застрял, в общем. Вот и пришлось, чтобы с голоду не подохнуть, застращать местных людишек.

Нидхёгг поскрёб за ухом:

— Не дело дракону в норе плешиветь. Мне как раз с тобой потолковать надо. Ты древний, может, знаешь о хрустальных полозах?

Тусклые глазки огненного дракона засветились.

— О хрустальных полозах? — переспросил он. — Ещё как знаю, я с ними хорошо знаком и не одну историю могу поведать… Усаживайся поудобнее, Нидхёгг… и ты, имени твоего не знаю, отрок, — добавил он, заметив наконец Лучесвета.

— Нет, я тебя вытащу сначала, а уж снаружи и потолкуем, — объявил Нидхёгг и поплевал на ладони. — Лучесвет, иди-ка ты наружу, а я следом дракона вытащу.