Джин Соул - Сапфир и золото

— Стой-стой-стой! — запаниковал огненный дракон. — Я же сказал, что застрял. Не будешь же ты. Ай-ай-ай! Ой-ой-ой!

Его вопль раскатился далеко по предгорью. Оставшиеся на дороге люди вздрогнули.

— Сожрал, — сказал силач.

— А может, тот витязь его тюкнул, вот и вопит, — глубокомысленно добавил старейшина.

И они стали ждать дальше.

Лучесвет выкарабкался из тоннеля и остановился поодаль, поджидая Нидхёгга. Горный кряж задрожал, со склона посыпались камни. Огненный дракон продолжал истошно вопить, но голос его становился всё ближе, ближе… пока из логова не вышел Нидхёгг, волоча за собой дракона за хвост. Фирбретт цеплялся когтями за камни, упирался лапами, но сладить с Нидхёггом не смог. Огден выволок его наружу и шмякнул возле полотна со снедью. Фирбретт закрыл передними лапами глаза и причитал:

— Мои глаза! Мои глаза! Да я тысячу лет в потёмках просидел!

Он был в плачевном состоянии, но Огдену удалось вытащить дракона, не сломав ему крылья. Нидхёгг со знающим видом пощупал дракону кости и объявил:

— Цело твоё крыло. Помялось только, да мыши местами погрызли.

Фирбретт осторожно приподнял лапы и узкими щелочками глаз оглядел окрестности. Взгляд его упал на еду, дракон тут же раскрыл пасть и одним махом проглотил всё, что осталось.

— Маловато принесли в этот раз, — заметил он, хрустя костями.

Лучесвет смутился и покраснел. А Нидхёгг важно сказал:

— Превратился бы в человека, так и наелся бы вволю тем, что оста… есть.

— Я забыл, как превращаться в человека, — ответил Фирбретт и, высунув язык, облизнул пасть. — Да мне и без надобности. В человечьем обличье я бы людишек не смог застращать.

— Ну, это смотря какое обличье, — не без гордости возразил Нидхёгг.

Огненный дракон сунул лапу в пасть, пошарил там и огорчённо уставился на выпавший зуб.

— Я стар, я дряхл, — прежним жалобным скрипом завёл он, — у меня даже зубы выпадают.

— Зубы снова вырастут, — возразил Огден и, взяв дракона за шкирку, хорошенько его встряхнул, чтобы стрясти с него каменные лишаи. — И не ной, возьми себя в лапы. Ты же дракон.

Оскорблённый Фирбретт сел, похлопал крыльями, как курица на насесте, и обвил лапы хвостом. Вид у него стал величественный, но выражение морды осталось прежним, плаксивым и кислым. «Старческий маразм», — подумалось Лучесвету. Вот что бывает с драконами, которые забывают о драконьих инстинктах!

— Верно ли я слышал, что драконы вымерли? — спросил Фирбретт.

— Большей частью, — кивнул Огден. — Не считая нас, только два осталось.

— Три, — поправил Лучесвет.

— А, точно, малявка ещё, — спохватился Нидхёгг.

Огненный дракон закатил глаза и патетическим тоном завёл:

— А были времена, когда драконы роились, как тучи пчёл! Благодатные времена то были… Тысячи и тысячи драконов рождала земля, и скалы, и море, и…

— Арргх, — прервал его Огден, — это я и без тебя знаю. Ты про полозов рассказывай.

Фирбретт покачался туда-сюда, вытягивая и втягивая шею. Видимо, вспоминал.

— Полозы… — сказал он, растягивая слова, — хрустальные полозы… Они были сродни драконам, только без лап и без крыльев. Вернее, лапы-то у них были вначале, но они их отбросили, потому что ползать удобнее и быстрее, чем на лапах ходить. Так они говорили.

— То есть, — уточнил Нидхёгг, морщась, — они всё-таки драконы? Только без лап и без крыльев?

Огненный дракон взглянул на него раздражённо:

— Почём я знаю? Я же сказал: сродни драконам. А может, ящерам. Те ведь тоже на драконов похожи, только с лапами и без крыльев. И хвосты отбрасывают, совсем как драконы.

— А полозы? — не унимался Огден. — Те тоже хвосты отбрасывают?

— Как они могут хвост отбросить, когда полоз и есть один сплошной хвост? Ты когда-нибудь видел, чтобы змеи хвосты отбрасывали? — рассерженно отозвался Фирбретт. — Что ты меня путаешь? Так я ничего толком вспомнить не смогу.

— Такая шкурка у полозов была? — не смутился Огден и ткнул дракону под морду кусок злополучной шкурки.

Фирбретт подслеповато сощурился:

— Да, такая. Цветом они разные были, но и такую я видел. Хрустальная шкурка — редкий вид, всего три или пять штук на тысячу с такой рождаются. Жил тут поблизости один такой — хрустальный, в гости ко мне заползал… Вот только лет полтораста по полтораста его уже не видел… А откуда у тебя эта шкурка? — подозрительно спросил он.

— Да так, по случаю попалась, — уклончиво ответил Огден. — Лучше скажи, что за твари были эти полозы? Чарами могли пользоваться?

Огненный дракон опять начал раскачиваться:

— Чарами? Полозы достигали огромных размеров, броня у них была непробиваемая. Вот они людей жрали, — с нескрываемым удовольствием добавил он. — Ещё как! На раз целиком заглатывали! И непременно на человечьих девах женились, а когда те им полозят нарожают — тоже съедали. Полозы, видишь ли, напополам устроены: сверху — как людишки, а снизу — как змеи. И всегда в горных пещерах жили, там, где золотые жилы проходят, чтобы, значит, шкурку свою об те жилы полировать. Людишки их выслеживали частенько, чтобы золото добыть: где полоз — там и золото.

Нидхёгг нахмурился. Ничего путного Фирбретт до сих пор не сказал. Обо всём этом они уже так или иначе слышали от русалок.

— Ча-ры, — повторил он с напором, — про чары вспоминай. Умели пользоваться или нет?

— Не припомню, — процедил Фирбретт, недовольный, что Нидхёгг опять перебивает. Вот человечий отрок себя ведёт похвально, во все уши слушает рассказ дракона и не сбивает с толку дурацкими вопросами.

— А ты припомни, — настаивал Огден. — Ты же дракон, у тебя драконья память должна быть.

Огненный дракон взглянул на собрата с нескрываемым отвращением:

— При мне тот полоз никаких чар не демонстрировал. Мы с ним в кости играли.

Лучесвету бы очень хотелось спросить, не в человеческие ли кости, но вместо этого он вежливо поинтересовался:

— А тот ваш знакомый полоз не говорил, что будет, если его… съесть?

Фирбретт потоптал передними лапами землю:

— Что за мысль, отрок! Ты ещё бы спросил, что будет, если съесть дракона!

— А что будет? — оживился Огден.

— Ничего хорошего, — ответил Фирбретт. — Хрустальный полоз ядовит, как и все змеи, ящерицы и арргх кто ещё. Дракон не до смерти отравится, конечно, но приятного всё равно мало.

— А если человек? — уточнил Нидхёгг, и глаза его засветились так, что даже днём было заметно, как белый огонь полыхает в радужке.

— Уж лучше змеиного яду напиться, — однозначно заявил огненный дракон. — Верная смерть!

— А если этого человека драконьей кровью напоить? — не унимался Огден. Теперь бы он от дракона не отстал, раз уж тот начал говорить дельные вещи.

— Драконьей кровью? — И Фирбретт опять начал покачиваться. — Были на свете люди, пили кровь драконов, звали их драконоборцы, были сынами дракона, жили целую вечность, силу имели дракона…