Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

— Да, ест! Он ест все, что я ему готовлю. Причем, старается это делать быстро, чтобы я видела, — она заломила руки, и из глаз ее опять закапали слезы. — Он съедает все до крошечки, а раньше… раньше… — рыдания душили ее, — раньше он назло мне не притрагивался к еде, выпивая только кофе, и бросал газету прямо в еду-у-у-у, — закончила она фразу громким завыванием.

— Вот свинья! — охнула Ниньо. — Ну, я ему покажу! — тише добавила, как бы самой себе. — Он у меня научится уважать чужой труд.

— Он раньше так орал, так орал, — ностальгировала Вероника, раскачиваясь на табурете, который рисковал рухнуть прямо под ней. Олеся отошла на безопасное расстояние. — Он говорит спасибо! — совсем дико закричала она. — Все, я чувствую, конец света близок.

— А Эдуард? — Олеся уже тоже боролась со смехом. — Он что тебе сделал? По-моему, в последнее время он очень мил. Такой обходительный.

— Обходительный? Обходительный?.. — Вероника дико вращала глазами, переводя их по очереди на каждого. Из всех них серьезной пока оставалась только Ниньо. Олеся с Ильей уже откровенно смеялись. — Да вы что, с ума все посходили? Разве это нормально? Он мне буквально проходу не дает, выхватывает сумки, которые больше него размером, порывается помогать готовить. Я его все время гоню из кухни. А вид его, вид! Он же страшен! Глаза, как у маньяка-убийцы…

Договорить она не успела. В кухне раздался громкий щелчок, от которого Илья с Олесей подскочили, как ужаленные, и повернулись к Ниньо, не замечая, что Вероника осталась неподвижно сидеть на стуле, замерев с разведенными в стороны руками и открытым ртом.

— Все, хватит, я вдоволь наслушалась! — сердито проговорила гостья. — Как видно в этом доме только ваша Ника не в своем уме.

— Что ты такое говоришь? — шикнула Олеся, но, посмотрев на Веронику, сразу успокоилась.

Илья громко смеялся. Он сам не знал, что его больше веселит — претензии Вероники или серьезное отношение к ним Ниньо.

— Ух, как я зла! — Ниньо расхаживала взад-вперед по кухне, энергично размахивая руками. — Она, вообще, понимает, что говорит? — она указала на женщину, как истукан замершую на табурете. — Быть недовольной тем, что хозяин наконец-то ведет себя с ней по-человечески! Хотеть вернуть обратно его хамское обращение! У вас что, все такие? — она остановилась и пристально посмотрела на брата с сестрой. — Может, и вам нравится, когда вас унижают?

— Успокойся, Ниньо, — примирительно проговорил Илья, перестав смеяться. — Ника просто очень чувствительная. Можешь себе представить, как она привыкла к заведенным порядкам в этом доме за три года службы? Тем более что ей постоянно приходится контачить с Карловым, а сейчас еще и Эдька крутится под ногами. Думаю, что она просто принимает это за розыгрыш, за которым могут последовать неожиданные повороты. Поверь, она боится не только за себя. Больше она опасается за нас.

— Но чего она боится? Я же контролирую ситуацию и не дам ей выйти из-под контроля.

— Это ты знаешь, мы знаем, но не Вероника, — Илья уже говорил абсолютно серьезно, сочувственно поглядывая на застывшую женщину. — Я и сам хотел поговорить с тобой об этом.

— И я, — поддержала брата Олеся. — Именно об этом я тебе сегодня и говорила.

— Помню, — буркнула Ниньо. — Но что вы предлагаете? Вернуть все обратно? Это невозможно. Я привыкла существовать в нормальной обстановке, а не подвергаться гонениям, и вам желаю того же. А что касается тебя лично, — обратилась она к Илье, — так защищать тебя является моей прямой обязанностью.

— Я и не предлагаю тебе изменить поведение Карлова с сыночком. Кроме того, пользуясь случаем, хочу сказать спасибо за все, что ты делаешь для нас. Но с Вероникой нужно что-то решать. Нельзя все оставить вот так. Ее терпение, как выяснилось, на пределе.

— Предлагаешь ей все рассказать? — не поняла Ниньо.

— Ни в коем случае! — воскликнул Илья. — Она точно не поверит. Правда только усугубит все. Надо подумать…

— А может, — Олеся подбирала нужные слова, — ты сделаешь так, чтобы она воспринимала все, как само собой разумеющееся? Как будто так было всегда? — Она вопросительно посмотрела на Ниньо.

— Попробовать можно, — задумчиво произнесла джиниха, — но за результат не ручаюсь, — она приблизилась к неподвижной женщине и провела рукой над ее головой, после чего щелкнула пальцами.

Вероника очнулась и наткнулась взглядом на пустоту, которую раньше занимали брат с сестрой. Найдя их, женщина потрясла головой. Сосредоточенно моргая, она пыталась прийти в себя, потирая пальцами виски.

— А чего это я расселась? — спохватилась она, вскакивая с табурета. — У меня еще куча дел. Пейте чай, голубки. Под ваш щебет работа быстрее спорится.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила Ниньо. От ее раздражения не осталось и следа.

— Замечательно, — бодро ответила Вероника, — а что?

— Просто недавно ты так побледнела, что чуть не упала в обморок. Нам пришлось усадить тебя.

— Правда? — удивилась женщина. — Не помню. Наверное, я все-таки потеряла ненадолго сознание. Странно, раньше со мной подобного не случалось, — тут из гостиной раздался звон колокольчика. — Так, все, некогда мне тут с вами, — деловито сообщила Вероника, сервируя поднос, — хозяин ужинать хочет.

Вопреки тому, что было раньше, сейчас она действовала быстро и без трусливой суетности. Составив все необходимое на поднос, она с достоинством понесла свое тело в гостиную, а троица, с любопытством наблюдавшая за ней, потихоньку двинулась следом — подглядеть, как будут развиваться события.

Карлов сидел на своем обычном месте, как всегда читая газету. Выглядел порядком измученным. Он все время нетерпеливо посматривал на колокольчик, но руки оставались неподвижными, спокойно удерживая газету. Вероника степенно подошла к хозяину и стала накрывать на стол.

— Так, Максим Анатольевич, — произнесла она, закончив сервировку, — я тут подумала и решила, что вы неправильно питаетесь. — При этих словах Карлов замер и зло уставился на нее, а она, не обращая на это внимания, продолжала: — Жирное, острое, соленое, жареное — все это вредно в вашем возрасте и способствует ожирению. А ожирение вредит работе сердца. Решено, с завтрашнего дня питание будет диетическим — паровые котлетки, отварное мясо, курочка, различные крупы на воде… — услышав это, Карлов затравленно уставился на аппетитное мясо по-французски, дымящееся на тарелке, будоража обоняние. — Так как это решение я приняла только что, сегодня еще все будет по-старому. Единственно, я уменьшила порцию почти вдвое. Чрезмерное количество пищи тоже вредно, даже если она диетическая.

Карлов сидел весь красный, хватая ртом воздух, рука, с зажатой в ней вилкой, мелко дрожала. Вероника спокойно стояла рядом, ожидая дальнейших распоряжений. Илья, Ниньо и Олеся притихли, следя за реакцией Карлова.