Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

— Вот это да! — Карякин радовался, как ребенок. — Глазам своим не верю! Чудеса!

Илья потихоньку закрыл дверь, чтобы никто не стал случайным свидетелем происходящего. Олеся с удовольствием наблюдала за реакцией взрослого человека, который, словно дитя, осматривал компьютер со всех сторон, трогал руками и сопровождал это радостными восклицаниями.

— Можно еще вот так, — Ниньо подняла руки вверх, расслабила кисти и слегка потрясла ими. Тут же с потолка посыпались мягкие и прохладные хлопья снега. Кусочек зимы в разгар лета. Олеся радостно взвизгнула, когда на нее упала снежинка и тут же растаяла. — Ладно, сырости достаточно, — Ниньо щелкнула пальцами, и снег прекратился. — А как насчет такого? — она взмахнула руками и вся мебель, покосившаяся от времени, превратилась в старинную, с позолоченными дверцами, на изогнутых ножках. Теперь кабинет заведующего больше напоминал покои во дворце персидского шаха.

Карякин озирался вокруг, не в силах вымолвить ни слова. Рот его был приоткрыт от удивления. В глазах светился восторг.

— Ну как, достаточно? — спросила Ниньо. — Или нужно еще чудо?

— Думаю, что для первого раза более чем достаточно, — ответил ей вместо заведующего Илья. — Пора возвращать всему привычный вид, а то кто-нибудь может заподозрить неладное. Дверь-то я закрыл, а такое тут редко случается.

Одним взмахом руки Ниньо вернула все в прежнее состояние.

— Да уж, — произнес заведующий, когда к нему вернулся дар речи, — не думал я, что в сорок пять лет поверю в сказку.

— Не за что! Порадовать хорошего человека, что может быть лучше, — ответила Ниньо, добродушно улыбаясь.

— И как ни печально это звучит, но нам пора заняться делом, — вздохнув, сказал Карякин. — Пойдем, Олеся, проверим твое здоровье. А вы пока можете попить чай, — обратился он к Илье с Ниньо. — Хотя, о чем я говорю?! После такого — и чай.

— Тогда кофе, если вы не возражаете, — весело закончил за него Илья.

Карякин только потрясенно покачал головой и вывел Олесю за дверь.

Отсутствовали они не долго. Минут через пятнадцать заведующий с Олесей вернулись. Вид у Карякина был вполне удовлетворенный.

— Как я и предполагал, ухудшений нет, — поделился он с нетерпением ожидающими результатов Ниньо и Ильей. — Это хороший признак. И то, что приступы стали реже, тоже хорошо. Значит, наблюдается положительная динамика. Смею предположить, что атмосфера, в которой сейчас находится Олеся, способствует выздоровлению. И я думаю, что это заслуга нашей гостьи, — закончил он, с благодарностью посмотрев на Ниньо.

— Увы, я не могу ее вылечить, — Ниньо грустно покачала головой. — Есть только один человек, который способен это сделать. Но об этом позже.

— Раз так, — бодро сказал Илья, — приглашаю вас всех в ресторан. Я сегодня получил зарплату, рабочий день заканчивается. Кроме того, нужно отметить знакомство.

— Согласен, — присоединился к нему Карякин. — Только с поправочками. Поедем на моей машине, что будет меня дисциплинировать в плане спиртного. Это раз. Я угощаю. Это два. И даже не смей возражать, — остановил он уже начавшего сопротивляться Илью, — зарплату получил не ты один. Тем более что моя будет побольше твоей. И потом, сегодня мне было доставлено такое удовольствие, за которое нельзя расплатиться никакими деньгами в мире, — вид у Карякина был такой решительный, что никто не посмел ему возражать.

— Денис Матвеевич, — звонко позвала его Ниньо с заднего сидения, когда они уже направлялись в ресторан, — не могли бы вы как можно медленнее ехать мимо витрин на этой улице. Мне нужно кое-что сделать.

За то время, что находилась здесь, она настолько поднаторела в процессе «одевания», что делала это уже с легкостью, угадывая с первого раза и размер и фасон. За пять минут, пока они ползли вдоль витрин, она их всех «переодела», а Карякину даже прическу оформила — «подстригла» его отросшие и взлохмаченные волосы. Теперь он выглядел замечательно — высокий, в элегантном костюме и с копной седых блестящих волос, гладко причесанных.

— Да уж! — Карякин потрясенно рассматривал свое отражение в зеркале холла ресторана «Дольче Вита». — Я ведь могу привыкнуть к такому. Просто фотомодель.

— А почему нет? — улыбнулась Ниньо, чье отражение было тоже блистательным. — Вы интересный мужчина, значит, и выглядеть должны соответствующим образом.

Илья с Олесей уже перестали удивляться тому, как одежда способна преобразить человека. Оба великолепные, они молча стояли в стороне и терпеливо ждали, когда уляжется буря восторгов в душе Карякина.

Из ресторана доносилась красивая мелодия. Приятный женский голос что-то пел по-итальянски. Запах мяса, рыбы и овощей, жарящихся на открытом огне, разжигал аппетит.

Переступив порог зала, первыми, что увидел Илья, были огромные зеленые глаза — такие знакомые и желанные. Они смотрели на него с восторгом и радостью, с легкой примесью удивления.

Александра лениво ковыряла вилкой классическое карпаччо. Поддевая тонко нарезанный кусочек сырой говядины, она слегка приподнимала его с тарелки, давая стечь соусу, затем обратно клала на место. Аппетита не было совсем. Даже вкуснейшее блюдо, которое она так любила запивать итальянским вином, не доставляло удовольствия.

Она вспомнила, как впервые попробовала сырую говядину. После перенесенной простуды, у нее резко упал гемоглобин, и врач полушутливо посоветовал почаще ходить в итальянский ресторан, есть карпаччо. Он даже рассказал историю происхождения этого блюда. Вроде, изобрел его какой-то владелец бара в Венеции для известной графини, которая страдала анемией. А назвали в честь художника эпохи Возрождения Витторе Карпаччо. На его картинах преобладал красный цвет.

Александра улыбнулась, вспоминая эту историю. Вспомнила, что когда первый раз заказала карпаччо, то долго не могла себя заставить съесть хоть кусочек. Никогда до этого она не ела сырого мяса. А когда все-таки рискнула откусить, поняла, что никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее.

Александра разглядывала сидящего напротив мужчину. Лев с аппетитом уплетал свежие устрицы. Она смотрела, как постепенно пустеет поднос с углублениями, где на льду покоились предварительно раскрытые раковины. Тупым ребром специальной вилки он удалял несъедобную часть. Затем сбрызгивал устрицу лимонным соком и съедал сочную мякоть, выпивая остатки сока из раковины. После каждой устрицы он отхлебывал немного вина из бокала. При этом виновато улыбался Александре.

— Обожаю устрицы, — оправдывался он. — Особенно с вином. Попробуй, — предложил он Александре.

— Спасибо. Что-то у меня сегодня нет аппетита. Но вина, пожалуй, можно выпить.