Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

— Не знаю. Я забыла, как это — плакать, — тихо ответила Ниньо.

— Но ты плачешь, — он дотронулся до ее лица, стирая пальцами слезинки, которые медленно катились по щекам. — Это самые настоящие слезы. Почему ты плачешь?

— Не знаю, — упрямо ответила Ниньо, отворачиваясь от него. Впрочем, он не позволил ей этого сделать, повернув лицом к себе и вглядываясь в глаза.

— Ты плачешь из-за меня? — голос Алваса зазвучал совсем тихо. Ниньо практически угадывала слова по губам, которые находились очень близко от нее.

— Да, — ответила она.

— Ты испугалась, что со мной что-то может случиться? — допытывался Алвас.

— Нет! — воскликнула Ниньо. — Боги! Как же мне тяжело! — она вырвалась из рук Алваса и отошла на безопасное расстояние. — Никогда не думала, что скажу такое. Но… я люблю тебя. Понимаешь? Люблю.

— Любишь? — от потрясения Алвас потерял дар речи.

— Да что вы все заладили? — Ниньо упала на колени и уткнулась лбом в шершавую поверхность острова. — Да, люблю. Как видишь, ничто человеческое мне не чуждо. Оказывается, я могу даже любить. Не переживай, это ничего не меняет. На наших отношениях это никак не скажется. Я смогу держать свои чувства в узде. Считай, что ты ничего не слышал.

— Не слышал? — Алвас подошел к ней и тоже опустился на колени. — Не слышал? Да знаешь ли ты, что я даже надеяться на такое не смел? Что, как только начал соображать, когда был еще ребенком, я уже любил тебя? С годами любовь только крепла, становясь все более безнадежной, — голос Алваса подрагивал от наплыва чувств. — Я решил никогда не проявлять ее перед тобой, чтобы ты не отвернулась, не исчезла из моей жизни, чтобы только иметь возможность тебя видеть. Если бы ты только знала, как мне всегда хотелось прикоснуться к тебе, — с этими словами он взял ее лицо в руки. — Как я себя всегда сдерживал, любуясь твоей красотой, слыша твой смех. А эти губы! Я мечтал ощутить их вкус, — Алвас провел пальцем по ее губам. — Я мечтал целовать их, — его глаза наполнились слезами.

— Так целуй! — попросила Ниньо. — Целуй, пожалуйста. Потому что если ты этого не сделаешь, я, наверное, умру, — она подставила ему губы, к которым он с жадностью приник, трепеща всем телом. Эти двое, такие изголодавшиеся по простому человеческому счастью, сгорающие от любви друг к другу, смешали слезы в жарком поцелуе.

— Как же это прекрасно — любить! — много позже сказала Ниньо, лежа рядом с Алвасом и прижимаясь к его горячему и сильному телу.

— Прекрасно любить тебя и только тебя, — ответил Алвас, в сотый раз целуя ее. — Я никогда никого не любил, кроме тебя, и уж точно не полюблю больше.

— Что же нам теперь делать? — грустно спросила Ниньо.

— Просто любить, — ответил ей Алвас. — Любить, не задумываясь ни о чем, не оглядываясь назад и ничего не загадывая.

— Но я не могу потерять тебя даже через много лет, — воскликнула Ниньо.

— А ты и не потеряешь. Я всегда буду с тобой. Теперь, когда у меня есть твоя любовь, я буду делать все, чтобы сохранить ее навечно.

«Но ты всего лишь человек, — грустно подумала Ниньо. — Твой век слишком короткий в масштабе вечности. Придет время, и ты покинешь меня, обрекая на вечную тоску. Что же нам делать, любимый?»

— А ты — прилежный ученик, — похвалила Александра, — аккуратно выполняешь домашнее задание. А главное, все правильно, — она отложила в сторону тест, который проверяла. — Ты не пропадешь в дороге, ресторане, гостинице. Как насчет магазина — следующей темы?

— Заранее согласен на любое твое предложение, — с улыбкой ответил Илья. — Ты тут босс.

Он был на все согласен, лишь бы как можно больше времени проводить с ней вдвоем. Они занимались каждый день по два-три часа после работы. Суббота была тоже учебным днем. Лишь воскресенье решили оставить в качестве выходного.

— Мозгам нужен отдых, — с самого начала занятий объяснила Александра.

— И учителям тоже, — согласился тогда с ней Илья. — Кроме того, я полностью занимаю все твое свободное время. А у тебя ведь есть личная жизнь, — он намекал на Льва, отчего в душе поднималась буря протеста.

— На этот счет можешь не переживать, — успокоила его Александра. — Я не первый раз «выпадаю из жизни». У меня и до тебя были ученики, располагающие лимитом времени. Так что, не привыкать.

В такие моменты его так и подмывало спросить, как Лев относится к их занятиям? Но он вовремя себя останавливал, понимая, что это будет перебор. По негласному соглашению, они никогда не разговаривали о Льве или Ниньо. Иногда только Александра вспоминала Олесю, напоминая тем самым, что он уже две недели не получал весточки с Титикаки. После визита во сне, Ниньо больше не появлялась. Иногда Илье казалось, что он сойдет с ума от неведения. Помогали отвлечься друзья. На работе Карякин внушал позитивный настрой, а по вечерам занятия английским заставляли забывать обо всем.

Чувство Ильи к Александре постепенно крепло, становясь глубже. Он читал в ее глазах то же. Кроме быстрого поцелуя в первый вечер занятий, он больше не позволял себе ничего. Но иногда подмечал настороженность, будто она опасалась, что, сделай он шаг, и она не сможет устоять.

Тем не менее, натянутости в отношениях не было. Занятия проходили в непринужденной обстановке. Часто Александра их проводила в виде ролевых игр, тогда они много смеялись и дурачились, подкалывая друг друга. Обычно они не замечали, как пролетает время.

Сегодня Илья приехал на полчаса позже назначенного. Настроение было подавленное. Первый раз за всю врачебную практику, умер пациент, которого он оперировал. Ошибки хирургов не было. У больного внезапно остановилось сердце. Но собственная невиновность не приносила облегчения. Состояние опустошения не покидало. Карякин долго читал лекцию на тему, что это не единственный случай в истории медицины, что Илье еще не раз придется с этим столкнуться. Но подобные речи являлись слабым утешением.

Пока Александра проверяла домашнее задание, Илья предавался раздумьям. В голову лезли дурацкие мысли о бренности существования, о бесполезности попыток что-то изменить.

— Что с тобой? — Александра уже какое-то время рассматривала его. — Неприятности на работе? — догадалась она.

— Просто мысли всякие лезут в голову, — ответил Илья и, сам не заметил, как рассказал про сегодняшний случай в больнице.

— А знаешь, — подумав, сказала она, — я не согласна с Денисом Матвеевичем. Ты никогда не привыкнешь к этому. Каждый раз, когда кто-то будет умирать, даже не по твоей вине, ты будешь страдать. Потому что… Потому что ты такой. В тебе много сострадания. Оно не позволит очерстветь, привыкнуть к смертям.

— В нашей работе нельзя так, — грустно ответил Илья. — Нас учили абстрагироваться. Но я не могу. Понимаю, что если врач будет переживать за каждого пациента, долго не протянет, — усмехнулся Илья, — и ничего не могу с собой поделать. Лицо того парня до сих пор стоит у меня перед глазами. Он был совсем молодой, тридцати еще не было.