Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

— Послушай, может, я сейчас скажу что-то обидное, но мне кажется, что ты выбрал не ту профессию. С твоим характером нельзя каждодневно сталкиваться с таким количеством боли и страдания. Так можно сойти с ума.

Илья посмотрел на Александру. Она озвучила его мысли. Он думал так же. Ругал себя, но нет-нет да задумывался, что не его это. Отчетливо понимал, что настоящий хирург должен иметь холодный и ясный ум, отбрасывать эмоции, и не умел так. Таким был Карякин — хирургом от Бога. При всем при этом, он был добр и внимателен к пациентам. Но во время операции превращался в машину — думающую машину.

— Наверное, ты права, — кивнул Илья. — Нужно было выучиться на кого-нибудь другого.

— Не переживай так, — Александра дотронулась до руки Ильи. — Можно ведь переквалифицироваться. С твоими знаниями сможешь быть полезен людям и не в области нейрохирургии. Ты — отличный врач. В конце концов, иногда в лечении нуждается не тело, а душа. И ты лучше всего подходишь на роль душевного лекаря.

— Я подумаю об этом, — взгляд Ильи был прикован к ее руке с тонкими изящными пальчиками, которая слегка поглаживала его руку, разжигая огонь во всем теле.

— Знаешь, я тут подумала, что пока ты находишься в таком состоянии, мы все равно не сможем заниматься. Давай, я приготовлю нам что-нибудь на ужин, и мы просто поболтаем. Устроим себе дополнительный выходной.

— Постой, — придержал Илья ее за руку, когда она собиралась встать с кресла. — Спасибо тебе. Спасибо, что озвучила мои мысли, что все прямо сказала, не боясь обидеть.

— Не за что, — глаза Александры встретились с глазами Ильи, которые уже вовсю пылали от еле сдерживаемых чувств. Она начала медленно плавиться под его взглядом. Глаза увлажнились и потемнели, на щеках заиграл румянец, губы призывно приоткрылись. Илья провел ладонями по ее рукам, поднимаясь к плечам. От его прикосновений по ее коже побежали мурашки.

Илья встал с кресла и, обхватив плечи Александры, придвинул ее к себе. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

— Я знаю, что этого не следует делать, — тихо проговорил Илья, перемещая руки от плеч к шее и слегка поглаживая ее, — что я должен держать себя в руках. Но… Но я не могу… Я не могу больше бороться с собой, с каждым днем мне все труднее сдерживаться, — он притронулся губами к ключичной впадинке на ее шее. — Ты, как наваждение, — с трудом оторвавшись, прошептал Илья. — Две недели рядом с тобой, не имея возможности дотронуться, это предел того, что я могу выдержать. Скажи, если хочешь, чтобы я остановился.

Он заглянул в зеленые глаза. Ответом было желание, которое Александра не могла замаскировать. Илья легко прикоснулся к ее губам. Они казались такими сладкими! Он целовал ее не спеша, едва касаясь. Покрывал легкими поцелуями лицо. Она замерла в его руках, словно боялась пошевелиться. Робко подняла руку и погрузила пальцы в шелковистые волосы Ильи, притягивая его голову к себе, к губам. Поцелуй превратился в нежное пламя, разожженное специально для нее, чтобы окутать истосковавшиеся губы.

— Ты должна мне сказать это… Я должен знать… — Илья пристально смотрел на нее, желая выяснить только одну вещь.

— Я не люблю его, — тихо проговорила Александра. — Я никогда его не любила, как… — она осеклась на середине фразы, глядя с испугом на Илью. — Не заставляй меня говорить первой, пожалуйста, — взмолилась она. — Моя гордость этого не вынесет.

— Твоя гордость всегда стояла преградой между нами, — улыбнулся Илья. — Если бы не она, кто знает, может, все произошло бы гораздо раньше, — он замолчал, забавляясь ее борьбой с самой собой, ее твердым намерением не говорить первой того, что он хочет услышать. — Моя малышка, такая гордая и непокорная, — произнес он в ее губы, целуя их. — Причем тут гордость? Хотя, тебе она идет. Наверное, я не смог бы полюбить тебя, будь ты другой. Возможно, именно гордость в тебе я и люблю больше всего, — теперь уже он не давал ей ответить, закрывая рот поцелуем. — А знаешь, даже если бы ты относилась ко мне по-прежнему, если бы продолжала воротить нос, я все равно нашел бы путь к твоему сердцу. Можешь ничего не говорить, моя сладкая Снежная королева. Все, что мне нужно, я и так понял.

Мысль об ужине канула в Лету. Занятия были забыты. Илья и Александра погрузились в водоворот страстей — примитивных по своей сути, но таких долгожданных, всепоглощающих и стремительных. Они забыли о времени, месте, обо всем на свете, сосредоточившись друг на друге. Древний танец любви, который открывал врата в новый мир — мир совершенства.

— Я люблю тебя, — сказала Александра, удобно устроив голову на плече Ильи. Сердцебиение постепенно успокаивалось, мысли потекли плавно и размеренно, вернулась способность соображать. — Наверное, это произошло именно в тот день, когда я упала у вас в саду. Когда ты впервые дотронулся до меня, что-то изменилось. Изменилась я сама. С того момента желание заполучить тебя стало главным.

— Почему же ты до сих пор со Львом? — осторожно спросил Илья, стараясь не отпугнуть ее ревностью.

— Не знаю, — печально ответила она. — Наверное, потому, что не была уверена в тебе, в твоих чувствах.

— А теперь? — настаивал Илья. — Теперь, когда ты знаешь о них?

— Теперь все изменится, — она посмотрела на Илью все еще затуманенными страстью глазами. — Считай, что я больше не его невеста. Конечно, разговор предстоит серьезный, но думаю, он правильно поймет. Понимаешь, как бы тебе объяснить? Лев — далеко не простой человек. В его жизни есть тайна, о которой он никому не рассказывает. Я, как и все, не знаю, что это. Знаю только, что она мешает ему нормально жить. Из-за этого он потерял способность любить. Мы были вместе, потому что так было удобно. Удобно всем: моим родителям, его отцу… Но мы трезво смотрели на нас. Он знает, что я не люблю его.

— Значит, теперь ты бросишь его?

— Я перестану быть его невестой, — уклончиво ответила Александра, — но останусь его другом. За год я его хорошо узнала. Он неплохой человек. Хотя и немного странный.

— А знаешь, он ведь когда мы были детьми, единственный защищал меня, — задумчиво произнес Илья. — Когда мамы не было дома, Карлов часто бесновался. В такие моменты он приписывал мне всевозможные грехи, о которых я и понятия не имел. А Лев иногда, правда очень редко, брал вину на себя, защищая меня. Я ему всегда буду благодарен за это. Жаль только, что чаще, он был похож на своего отца. Это мешало нам сблизиться. А еще, мне кажется, что он меня боится.

— Мне тоже так кажется, — продолжила мысль Александра. — Когда речь заходит о тебе, он замыкается, становится молчаливым. Ни слова не вытянешь.

— Все, хватит о нем, — прервал ее Илья, переворачивая на спину и накрывая собой. — Еще одно слово, и тебе достанется от меня, — он начал покусывать ее нижнюю губу. — Ты еще не знаешь, как страшен я в гневе.