Надежда Волгина - Милорд [СИ]

— Можно? — подошла я к Мили (так звали горничную Серины) и забрала из ее рук платье.

Я рассматривала его какое-то время и недоумевала, кому в голову пришло сотворить такое недоразумение для ребенка? Мало того, что цвет сам по себе ядовитый до ужаса, так платье еще и украшено перьями вперемешку с кружевами, что смотрится до ужаса вульгарно.

— Это твое платье? — обратилась я к Серине, возвращая наряд Мили.

— Еще чего! — вскинула та подбородок. — Его привезла эта кукла, якобы в подарок. И теперь она хочет, чтобы именно в этом… я спустилась к ужину. Да ни за что! Я лучше прямо так пойду! — потрепала девочка подол своей сорочки.

Я еле сдержала улыбку, глядя на этого храброго воробья, которого даже страх перед герцогом не мог бы заставить сейчас вести себя по-другому. Да и честно говоря, не могла не согласиться с ней. Платье выглядело слишком ужасно!

— Но мисс, леди Клариса обидится, если вы…

— Как же ты мне надоела! — перебила служанку Серина и воскликнула: — Получай!

Я даже сообразить ничего не успела, как платье в руках Мили ярко вспыхнуло огнем, и не успей та его вовремя отбросить, то пламя перекинулось бы и на ее наряд. Моя реакция тоже стала молниеносной — то, что осталось от яркого наряда, я просто-напросто затоптала ногами.

Мили сразу же ударилась в слезы, и какое-то время мне пришлось ее успокаивать. Серина же выказывала к происходящему полное равнодушие. Она забралась в кресло с ногами и уставилась в окно, как будто нас тут и вовсе не было.

Когда поток слез у служанки иссяк, я отправила ее за новым платьем для Серины, а сама повернулась к девочке.

— Ну и зачем ты это сделала? — строго спросила, хоть и не могла злиться на нее в этот момент. Ситуация казалась мне до крайности абсурдной, и отчасти я даже радовалась, что розово-перьевое великолепие лежало сейчас горсткой пепла посреди моей спальни.

— Захотела и сделала, — буркнула девочка, по-прежнему не глядя на меня. — И путь милорд меня хоть в подвал к крысам отправит за это, мне все равно!

Ну этого я, конечно, не допущу. Да и следовало поторопиться, если не хотим опоздать к ужину.

Женский смех, доносящийся из большой гостиной, мы услышали еще на подходах. Теперь я понимала, почему Серина обозвала Клариссу писклявой. Лучше и не скажешь — ее смех вибрировал на таких высоких нотах, что жутко резал даже мой не музыкальный слух. Девочка так и вовсе не выдержала и ругнулась не по-детски. Откуда только узнала такие слова? Но заострять на этом внимание сейчас я не стала, решив, что на досуге объясню ей, как должна выражаться настоящая леди.

В большой гостиной я до этого не бывала, и сейчас комната поразила меня даже не своими размерами, а убранством. Здесь царила величественная роскошь, я бы даже сказала, что ее было в излишестве. Стены были расписаны причудливыми узорами, состоящими из множества завитушек темно-синего и серебряного цветов. По периметру потолка тянулся широкий резной карниз, а центр его занимал узорный медальон таких размеров, каких мне даже в столице встречать на доводилось. Из него спускалась серебряная люстра со множеством свечей. К слову, подсвечников здесь было великое множество, и все они тоже были выполнены из серебра. Гостиную заливал яркий свет, потому что все подсвечники были задействованы сейчас.

Паркетный пол был натерт до блеска. Окна закрывали синие бархатные портьеры в тон стенам. Два камина на противоположных стенах ярко пылали, и в комнате было даже жарко.

В одной половине гостиной разместился большой овальный стол на массивном резном пьедестале. В центре второй половины раскинулся белоснежный рояль, вокруг которого расставили диваны, обитые серебристым шелком, с журнальными столиками возле каждого. Даже для такой просторной комнаты мебели было слишком много, как и всякого рода статуэток, украшающих каминные полки.

Кларисса Доусон восседала на одном из диванов и продолжала заливисто пищать, когда мы вошли в гостиную. По всей видимости, рассмешил ее герцог, который стоял, облокотившись на каминную полку и тоже на нас с Сериной даже не посмотрел. Он лениво скользил взглядом по рыжей красотке, явно довольный собой. Но без внимания мы не остались, только вот лучше бы мы попали на необитаемый остров, чем услышали то, что произнес граф Доусон, который в вальяжной позе восседал на соседнем с сестрой диване.

— Роджер, дружище, что ж ты так мало платишь гувернантке своей дочери, что ей даже не в чем появиться в приличном обществе?

В комнате моментально повисла тишина. Даже визг Клариссы оборвался, правда тут же она принялась хихикать, словно просто молчать ну никак не могла.

Странная реакция последовала у меня на слова этого платинового блондина с надменным выражением на довольно симпатичном лице. Первое, на что обратила внимание, что впервые слышу имя герцога. Вот, значит, как его зовут — Роджер? Как-то до этого никто в моем присутствии не произносил его имени. А самой полюбопытствовать мне было недосуг.

Потом я перевела взгляд на самого герцога и поняла, что он чем-то очень заинтересован, словно ожидал, что же такого я могу ответить на нарочитое проявление грубости со стороны его друга. А еще не заставило ждать себя опасение, как бы Серина что-нибудь не выкинула в мою защиту. Маленькая ручка снова очень крепко сжала мою, и я почувствовала, как девочка напряглась.

Все эти мысли промелькнули в моей голове молниеносно, хоть мне и показалось, что прошла целая вечность. На деле же практически сразу я посмотрела на графа и скрестилась взглядом с его светло-карими глазами, смотрящими на меня с явным презрением.

— Сэр, если все дамы будут одеваться так, как это принято в приличном обществе, боюсь, у вас сложится впечатление, что вы находитесь в курятнике. Ну а кто главный в курятнике, думаю, вам известно.

Ах, матушка, слышали бы вы сейчас свою дочь! Я не жалела, что высказалась так резко, и хохот герцога мог бы послужить мне приятным аккомпанементом, как и вмиг посеревшее лицо графа. Я ругала себя за несдержанность, потому что, по сути, уподобилась грубияну. Но, как известно, слово не воробей… и сказанного я не могла вернуть назад, хоть и считала, что наказала графа по заслугам.

Малышка Серина не поняла ровным счетом ничего и переводила растерянный взгляд с меня на отца и обратно. Пришлось улыбнуться ей и успокоить, шепнув, что все хорошо. А вот рыжеволосая красавица, кажется, тоже пыталась вникнуть в смысл моей фразы, отчего выглядела не самым умным образом. Впрочем, ее это не портило.

И все же, настроение мое на сегодняшний вечер было испорчено окончательно. В душе поселилась гадливость, от которой никак не получалось избавиться. И не помогал даже тот факт, что до конца ужина граф никак не мог побороть свою злость. Я видела, как временами подрагивают его руки, и сильно сжимаются челюсти. Но удовлетворение не наступало. Кроме того, выводили из себя взгляды герцога, посылов которых я не понимала. То ли он издевался надо мной, то ли восхищался.