Надежда Волгина - Оборотень моей мечты [СИ]

После этого Калина разрешил мне обернуться и быстренько загнал в жарко натопленную избу, пока я не простудилась. Домик был совсем малюсенький, но зато в нем имелся погреб, откуда Калина уже доставал грибы и картофель. В очаге, над огнем уже дымился котелок.

Вдвоем мы быстренько почистили картофель и запустили его вместе с грибами и луком в кипящую воду. Через полчаса вкуснющая похлебка была готова. Не помню, когда в последний раз ела с таким аппетитом. Но кажется я даже переела, потому что прямо за столом у меня начали слипаться глаза. Быстро соорудив на единственной тут кровати с панцирной сеткой что-то типа постели, накидав туда шкур и одеял, Калина подхватил меня на руки и отнес на нее. Коротко велев: «Спи!», сам он куда-то вышел, прямо как был, голышом, с низом, прикрытым кожаными штанами. Хотела я спросить, куда он и где собирается спать, но сил на это не осталось. Сразу же провалилась в глубокий сон.

Проснулась я от того, что горячая рука легла мне на живот, а со спины прижалось обжигающее тело. Сразу же вспомнила, где и с кем нахожусь. Теперь стало понятно, что искать себе место для ночлега Калина не собирается. Мало того, кажется, он решил разбудить меня для вполне определенного занятия. Рука его поползла вверх, пробралась под эластичный бюстгальтер и накрыла грудь. В первый момент я хотела сделать вид, что крепко сплю и не реагирую. Но стоило только пальцам Калины коснуться сосков, как по телу моему пробежала дрожь, а между ног все сразу же увлажнилось. В последнем Калина убедился, коснувшись треугольника между моих ног, как только стянул шорты. Претворяться и дальше спящей не было смысла. Да и возбуждение мое достигло той стадии, когда стоны сдерживать не получалось.

— Прости, малыш, что разбудил, — прошептал он мне в губы, повернув к себе и нависая надо мной. В отсветах догорающих в очаге углей я видела, как сильно блестят глаза Калины. — Это сильнее меня.

Он прильнул к моим губам, а я решила, что разговор по душам и выведение его на чистую воду подождет до завтра. Этого мужчину я хотела дико, неистово. Едва ли его желание было сильнее моего. Когда наши тела сплелись в любовном танце, я и вовсе забыла обо всем на свете, возносясь на пик возбуждения и падая с головокружительной высоты. Калина не ограничился одним разом, и уснули мы только под утро. Поняв, что смыкаю глаза в то время, как на губах блуждает глупая улыбка, я обругала себя последней слабачкой. Но даже это не помешало мне обнять Калину покрепче и прижаться к нему всем телом. К тому времени очаг совсем погас, и изба потихоньку остывала. Но рядом с ним я не боялась замерзнуть. Ах, почему я не могу тебе верить и любить тебя так же сильно, как ты меня? Но сейчас, засыпая, я могу сделать вид, что в моей жизни все хорошо.

Проснулась я в гордом одиночестве. В домике уже снова было жарко натоплено, а с улицы доносился звук топора.

Какое-то время я лежала и прислушивалась к себе. Нам предстоял день изматывающего пути, а потом встреча с неизвестной колдуньей, которую еще нужно было отыскать. Отец, как мог, обрисовал, где она обитает, но точных координат у нас не было. Да и жилище свое она околдовала, сделала невидимым для всех. Отец не высказал в слух, но я отчетливо уловила его сомнения, а там ли Марго до сих пор, жива ли. Как примет она нас, не прогонит ли?.. Кто знает, может за годы одиночества и затворничества свихнулась она окончательно. И от всего этого зависела жизнь Луки, которая, возможно, сейчас висит на волоске.

Как ни крути, а в голове моей были одни сомнения и никакой конкретики. И тем более я не понимала, отчего же мне так хорошо, что хочется петь и танцевать.

Откинув одеяло, я невольно бросила взгляд на свое обнаженное тело. Так недавно я познала плотскую сторону отношений мужчины и женщины, но с тех пор, кажется, мое тело стало боле округлым там где нужно и не в меру чувствительным. Вот и сейчас, стоило коснуться груди, как я моментально возбудилась. К тому же, воспоминания о минувшей ночи не покидали голову, заставляя замирать от восторга и краснеть от того, каким они были откровенными. А за дверью колол дрова тот, кто занимал сейчас все мои мысли, к кому тянулась я против воли.

Встав с кровати и торопливо натянув супер одежду, я прокралась к двери, словно вор, как будто Калина мог меня услышать с улицы. В крохотную щелку, боясь как бы не скрипнула дверь, я наблюдала за работающим атлетом. Подумать только, стоит голый по пояс, босой, когда снова валит снег, и хоть бы хны. Да от него даже пар идет, и снежинки тают, стоит им только коснуться смуглой кожи. Этот мужчина по-настоящему красив, какой-то дикой мужской красотой. Поймала себя на мысли, что могла бы подсматривать за ним долго, что движения его завораживают, что сила его сравнима с грацией животного. Сейчас он больше смахивал на пантеру, нежели на медведя.

Когда Калина вогнал топор в пень и принялся собирать поленья, я удрала от двери, позабыв прикрыть ее. Сидела на кровати, чинно сложив руки на коленях, и понимала, что мои манипуляции не останутся для него тайной. А еще пыталась угомонить разошедшееся сердце. И чего, спрашивается, я так разволновалась? Ничего же особенного не произошло.

Распахнув дверь и быстро прикрыв ее ногой, Калина замер на пороге избушки с охапкой дров в руках. Какое-то время мы молча смотрели в глаза друг другу, и тогда я поняла, что робеет он не меньше моего. Со мной же творилось вообще что-то странное. С трудом сдерживала себя, чтобы не подойти к нему, не коснуться пальцами мышц на груди, не пройтись по ним в легком танце, перемещаясь к шее, лаская ее, зарываясь в волосы… Даже в глазах потемнело и во рту пересохло. Невольно облизала губы, запоздало сообразив, как, должно быть, красноречиво выгляжу со стороны. Но все это бурлило внутри меня. Внешняя же оболочка оставалась неподвижной, словно на меня внезапно напал паралич.

— Выспалась? — отвел, наконец, Калина от менявзгляд, прошел в угол дома и скинул прямо на пол дрова. — Вот, решил пополнить запас. А то пожгли мы изрядно вчера и сегодня.

Его кадык резко спрятался и снова выскочил, когда он с усилием сглотнул. Физически улавливала его волнение, и общая неловкость только возрастала. Нужно было что-то сказать или сделать, прежде чем мы оба почувствуем себя совсем неуютно.

— Когда мы отправимся дальше? — торопливо проговорила я, вскакивая с кровати и делая шаг вперед.

И надо было случиться такому, что одно из расколотых поленьев отделилось от общей кучи и оказалось у меня на пути. Об него я и споткнулась. Точно пробуравила бы носом землю, если бы Калина вовремя не перехватил меня.

— После завтрака…

Что он сказал? Чувствуя его горячие руки на своей обнаженной спине и прижимаясь животом к стремительно твердеющей выпуклости, я ровным счетом ничего не могла сообразить. А стоило только поднять голову, как окунулась в серые озера с темнеющей серединкой, что становилась все больше.