Надежда Волгина - Оборотень моей мечты [СИ]

Ну вот и что мне прикажете делать? Если Калина спит, то как долго я буду ломиться в дверь? А если ее откроет Сайка, то и вовсе не пустит меня на порог. Тут я прислушалась и явно различила звуки рояля. Как обычно, грустные и проникновенные. Они лились прямиком в душу, выворачивая ее наизнанку. Трепет не заставил себя ждать, задевая самые потаенные струнки. Сразу же всколыхнулись все воспоминания о том, как мне хорошо было в этом доме. Ведь уже тогда я его любила, только отчета себе в этом не отдавала. А сейчас так и вовсе с ума схожу от любви, только вот в его чувствах теперь далеко не уверена.

Во власти страха я подняла руку и уже было собиралась постучать в дверь, как словно какая-то сила заставила меня толкнуть ее. Каково же было удивление, когда входная дверь отворилась, даже не скрипнув. Чувствуя себя воровкой, на негнущихся ногах миновала прихожую и заглянула в гостиную. И такая привычная картина мне открылась! Калина, сидящий за роялем с прямой как струна спиной и закрытыми глазами.

В гостиной он был один. Наверное, противная Сайка еще спит. Хотя как можно спать под такие чарующие звуки, ума не прилагала. Внезапная мысль заставила меня замереть и спрятаться за угол. А с чего я вообще взяла, что она тут? Не с того ли, что Калина не пришел ко мне первый? Глупость какая! Ведь если она раньше ему не была нужна, то за каким… понадобится сейчас? Вот тут я отчетливо различила едва различимый смех Елены, который моментально затих. Значит, и к этому я должна была прийти своим умом, и ты специально мне не подсказала?

Я сделала то, о чем давно мечтала. Подошла к Калине со спины, пробежалась пальцами по плечам, обняла за шею и припала к его волосам губами, втягивая такой родной и ни с чем несравнимый запах.

Музыка резко смолкла, и какое-то время мы оба не двигались. Напряжение Калины невольно передавалось и мне, но я старалась не обращать на это внимания. Да и инстинкты мои, как обычно, зажили своей жизнью. Именно они заставили меня развернуть кресло так, чтобы Калина оказался ко мне лицом, удобно устроиться у него между ног, обхватить его лицо руками, заставляя посмотреть на меня, а потом… потом приникнуть к его губам. Если бы в тот момент он не ответил на поцелуй или и вовсе оттолкнул меня, я наверное, умерла. Но этого не случилось. Калина ответил на поцелуй и делал это с такой страстью, как никогда еще не целовал меня. Даже не заметила, как оказалась у него на коленях, а пуховик на полу. Чувствовала только его ненасытные губы, терзающие мои, и горячие руки, что были сразу везде.

— Завтра я собирался отправиться за тобой, — проговорил Калина, когда наш самый страстный в мире поцелуй закончился только потому, что обоим требовалось вдохнуть полной грудью свежего воздуха.

— А я бы умерла, если не сделала этого сегодня, — совершенно счастливо улыбнулась я, прижимая его голову к себе. — Я люблю тебя, — пробормотала я ему в волосы. — И прости, что не призналась раньше.

— Ну тогда я должен вернуть метку на место, отозвался Калина, касаясь губами моей шеи.

— А на тебе не должно быть моей метки принадлежности? — спросила я, прикасаясь к шее и понимая, что на ней снова зацвел синий полумесяц.

— Должна, — вновь притянул меня к себе Калина и на этот раз сжал так сильно, что я даже испугалась быть раздавленной. — Но ее ты мне поставишь, когда нас объявят парой по законам пятнистых медведей.

Больше мы не разговаривали. Ну вы понимаете, что нам стало не до этого. Этот мужчина на меня всегда действовал возбуждающе, а тут еще и беременность сыграла не последнюю роль, о которой, кстати, мне только предстояло ему сообщить.

Думала ли я, что пройдя через все испытания, я обрету настолько полное счастье? Стоя рядом с Калиной перед лицом старейшины клана, совершающего священный обряд наречения нас парой, я испытывала именно это чувство. Я счастлива!

Вообще, старейшина в качестве исключения связал нас в человеческих обликах. По уставу, мы должны были в образах медведей пройти через обряд. Но вышла накладочка. Оказывается, самка не может оборачиваться, будучи беременной. И ребенка мы с Калиной хотели произвести на свет в браке. Вот и получилось, что быстренько сыграли две свадьбы подряд: по медвежьим обычаям и по человечьим. Только вот Гордей на свадьбе не присутствовал. Поговаривали, что никак он не может смирить свою гордыню и успокоиться. Оставалось надеяться, что и на него время подействует благотворно. Со своей стороны я ему все простила.

Калина согласился стать альфой, но лишь до той поры, пока не обучит всему Луку и не сможет передать ему бразды правления. Как выразился он сам — делам клановым он предпочитал свою семью, которой и собирался посвятить всю оставшуюся жизнь. Но конечно же, он не собирался самоустраняться окончательно. Кто же тогда стал бы обучать подрастающее поколение? Да и нашего сына я бы больше никому не доверила.

Лука, кажется, продолжал сходить с ума по своей Елизавете. И сдается мне, бегал на свидания с ней тайком. Только такие оболтусы, как он, способны наступать на одни и те же грабли дважды. Но впереди его ждала должность альфы, которая и должна заставить его посерьезнеть. В любом случае, это уже другая история, и к нам с Калиной она не имеет отношения.

Я думала, что обрела полное счастье, став женой Калины. Но как всегда, ошибалась. В полную гармонию с самой собой и с семьей я погрузилась, когда на свет появился маленький кричащий комочек, получивший гордое имя Савелий. Конечно, я понимала, что впереди меня ждет долгая жизнь, которую ткем мы сами. И не может быть все гладко как бы мы ни старались. Но у меня был такой муж, с которым ничего не было страшно. А еще он был отличным любовником, и с каждым днем я хотела его все сильнее.