Надежда Волгина - Заиндевевший

— Я?! — вскричала Лея, вскакивая с дивана. — Да как вы можете так говорить?! Я должна растопить сердце зверя, который мечтает убить меня? Не бывать этому! Пусть лучше я умру!

— Воля твоя, — равнодушно изрекла Хана, холодно глядя на нее. — Только и от меня не жди помощи. Отныне ты можешь полагаться только на себя.

Весь день Лея провела в домике Ханы. Больше они не разговаривали. Колдунья заперла ее, а сама ушла. Лея пребывала в таком отчаянии, что хоть вой или бросайся на стены. Она жутко боялась того, что уготовила ей судьба, страдала от безвыходности и ненавидела всем сердцем того, кто стал причиной всех ее несчастий. Хотя, когда она позволяла себе думать, отгоняя страх, понимала, что не Асмунд виноват больше всех. Ниточка-то тянется от отца, будь он неладен со своей любовью, жертвой которой стала она. Но и отца она тоже не могла винить, потому что только теперь осознала, как он страдал всю жизнь. А вот Асмунда она могла смело ненавидеть, за то что он видит в ней лишь орудие собственной мести и совершенно забыл, что она тоже человек.

Она так измучилась, слоняясь по дому Ханы, что не заметила, как уснула, лежа на диване. Кроме того, ее снова терзали муки голода. Только про это, похоже, вообще забыли, несмотря на то, что день клонился к закату.

Разбудил ее голос Ханы:

— Лея, проснись. Пора собираться в дорогу.

— Уже? — резко выпрямилась она, сонно таращась на Фроста, переминающегося у порога и прячущего глаза.

— Повяжи голову вот этим платком, — протянула ей Хана что-то серое. — Так будет теплее и в глаза меньше будешь бросаться.

На Лею навалилась странная апатия. Она смотрела в холодные глаза Ханы, в бегающие — Фроста и понимала, что помощи ей ждать неоткуда. Тут кругом были враги. Даже Вива, что еще так недавно была безраздельно ей предана, теперь, скорее всего, думает о другом. Рассчитывать Лея может только на саму себя. Но неужели она готова вот так вот сдаться?

— Сколько мы будем в дороге? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал отстраненно.

— Долго, — охотно ответила Хана. — Передвигаться будете по ночам, а спать днем на постоялых дворах. Еще я тут собрала вам еды и кое-что для защиты. Фрост, возьми… — кивнула она на внушительных размеров мешок.

Тянуть и дальше время Лея не рискнула. Фрост уже ждал ее на улице. Она надела шубку, повязала голову платком и сунула руки в рукавицы. И лишь потом посмотрела на Хану.

— Прощай, девочка, — промолвила та, и Лея заметила, как смягчился и увлажнился ее взгляд. — Помни, что я сказала тебе. Постарайся сама полюбить его и растопить ледяное сердце. Только в этом твое спасение.

Ничего подобного! Ее спасение в бегстве. При первой же возможности она сбежит от этого зверя.

— Прощайте, — только и сказала она.

Фрост отвел ее к уже знакомому дому. Там их ждали две лошади, одна из которых была под седоком, а вторая монотонно щипала жухлую траву.

— Сажай ее на лошадь и привяжи как следует. Мне не нужны проблемы.

От этого голоса и тона мороз пробежал по коже Леи. Фрост ободряюще сжал ее руку, когда подсаживал на лошадь. Он словно просил прощения, когда привязывал ее ноги к стремени, а руки прикручивал к поводьям.

Лея никогда не считалась отличной наездницей. У отца были лошади, но не для верховой езды. Все больше их впрягали в карету, да в телегу. Она даже толком не умела управлять этим животным, а уж как делать это со связанными руками и вовсе понятия не имела. Оставалось надеяться, что она не свалится и не вывихнет себе руки и ноги.

— Ничего не делай, — подъехал к ней Асмунд. — Тебе же лучше, если будешь сидеть смирно.

Ответить она не успела, он хлопнул ее лошадь по крупу, и та рванула вперед, да так резво, что голова Леи чуть не оторвалась, с такой силой ее кинуло назад.

— Пригнись, ляг ей на шею, — донесся до нее голос Асмунда.

Какое-то время она ничего не видела и не слышала, кроме свистящего в ушах ветра. Лошадь несла с такой скоростью, что Лея на всякий случай попрощалась с жизнью. Если бы не прижималась к теплой шее животного, то уже давно бы убилась об какую-нибудь ветку, потому что неслись они по лесу.

Лея потеряла счет времени. Она уже не понимала, долго ли длится эта бешеная скачка, как далеко ее успела отнести лошадь, одна она, или зверь где-то рядом. Она молилась всем богам сразу, чтобы не допустили такой страшной гибели — в чужом лесу, с переломанным и изувеченным телом.

В какой момент все изменилось, она не поняла, только ее перестало подбрасывать и кидать из стороны в сторону. Ветер больше не свистел в ушах, и стало гораздо теплее. К ней даже вернулась возможность слышать, и Лея рискнула открыть глаза и выпрямиться в седле. Бешеная скачка сменилась неторопливым плавным бегом.

Рядом невозмутимо ехал Асмунд. Он вальяжно развалился в седле, держа лошадь под уздцы одной рукой. На Лею даже не посмотрел, словно ее и не было тут. Она же поняла, что тело превратилось в сгусток боли. Даже повороты головой давались с трудом.

Лея едва сдерживала стоны, лишь бы и дальше не привлекать к себе внимания. Хочет он считать, что ее тут нет, и ладно. Ее тоже устраивает такое положение вещей. Еще бы не эта чертова зависимость и невозможность двигаться и самостоятельно управлять лошадью. Тогда бы ее и след простыл, только бы и видел ее Асмунд рядом. Но зверь все предусмотрел и обезопасил себя заранее.

Лея осмотрелась и поняла, что они выехали из леса. В лунном свете вокруг них простиралось поле. Поле прорезала дорога, по которой они сейчас и двигались. Сколько они уже в пути? На этот вопрос Лея не могла ответить. Возможно несколько часов. А может ей так только казалось. В любом случае, за это время она ужасно устала скакать. Руки и ноги болели от неподвижности, а свой зад, как она подозревала, скоро вообще перестанет чувствовать. Кроме того, хотелось спать — ночь как никак.

Она снова опустилась на шею лошади и попыталась отвлечься от боли в теле и грустных мыслей. Незаметно подкрался сон — глаза Леи сами сомкнулись и больше уже не открылись. Пробудилась она от того, что ее руки и ноги отвязывали от лошади.

— Слезай. Нужно передохнуть и справить нужду. Следующая остановка будет на сон уже под утро.

Все это Асмунд проговорил с пугающим равнодушием, оставляя ее со связанными руками сидеть на лошади. Хоть бы помог спешиться! Как ей самой-то слезать? Но спросить она не успела, Асмунд уже скрылся за деревьями. Они снова были в лесу, на небольшой поляне. Лошадей он привязал, и те равнодушно фыркали, разгребая губами листву и выискивая что-нибудь съедобное под ней.

При первой же попытке самостоятельно слезть Лея кулем повалилась на землю. Она больно ударилась пятой точкой и локтем, из глаз невольно брызнули слезы. Какое-то время она барахталась на земле, пытаясь подняться и путаясь в платье, пока ее силой не потянули за ворот и не поставили на ноги. Все это Асмунд опять же проделал молча, тут же отходя от нее.