Надежда Волгина - Заиндевевший

Резким движением Асмунд задрал ее сорочку и снял через голову. А затем присел перед ней и принялся стягивать панталоны, целуя живот, спускаясь все ниже, пока не обнажил самое потаенное место на ее теле, которое считалось греховным, если видел его не супруг. Его руки скользнули вверх по ее трепещущему телу и обхватили маленькие полушария грудей. Ладони были настолько велики, что грудь Леи полностью спряталась в них, лишь восставшие соски волнующе терлись о твердую мозолистую кожу.

За все это время Асмунд не произнес ни слова. Так же молча он встал, подхватил ее на руки и донес до кровати. Разгоряченной кожи коснулись прохладные простыни, но Лея не замечала этого. Сгорая от страсти, она смотрела, как обнажается предмет ее желаний. И, наконец-то, она увидела то, что казалось ей таким загадочным, что, как она чувствовало, могло доставить ей ни с чем не сравнимое удовольствие. И он показался ей красивым, именно таким, каким представляла его в своих фантазиях — сильным и нежным одновременно, крупным и по-настоящему мужественным.

Полностью обнаженный Асмунд опустился рядом с ней на кровать и заглянул в глаза, словно давая ей последнюю возможность передумать, предупреждая, что если она сейчас ему позволит, он уже не сможет остановиться. Она позволила, потому что сама желала этого больше всего на свете, и каждая минута промедления казалась ей пыткой. Лея обхватила его за шею и притянула к себе. Она робко коснулась его губ своими губами, пока он не взял инициативу в свои руки и не превратил трепетное касание в страстный поцелуй. Ладонь его проскользила по внутренней стороне бедра Леи, приблизившись к сокровенному месту. Она вскрикнула и в изумлении распахнула глаза, когда его пальцы коснулись какой-то точки, заставив задрожать всем телом и извиваться от непреодолимого наслаждения, смешанного с мукой.

Асмунд раскинул ноги Леи и накрыл ее своим телом. Именно сейчас и произойдет то волшебство, о котором она раньше лишь догадывалась. Лея замерла в предвкушении, чувствуя, как его твердь упирается в ее лоно, постепенно погружаясь все глубже. В какой-то момент ей стало нестерпимо больно, и она невольно застонала. Такого она точно не ожидала, но, кажется, Вива рассказывала, что первый раз всегда болезненный, потом становится легче. Только вряд ли ее ждало это «потом».

На глазах Леи выступили слезы, и она не заметила, как резко замер Асмунд и недоуменно уставился на нее. Промедление длилось считанные секунды, а потом она почувствовала, как что-то рушится в ней под его несильным натиском, ломается и исчезает без следа. Боль притупилась, и на смену ей пришло наслаждение, что нарастало с каждым его толчком. По мере наполнения ее им, стоны Леи становились все громче. Ее голова металась по подушке. Она не понимала, отчего ей так мучительно и прекрасно одновременно, пока не достигла пика и не излилась внутренним соком, содрогаясь всем телом.

Асмунд остановился и дал ей возможность немного прийти в себя. Все это время его твердь не покидала ее лона, заполняя до основания, делая абсолютно счастливой. Лишь когда тело ее замерло, он вновь продолжил двигаться, ускоряя темп, пока не выкрикнул хрипло и не обмяк, придавливая ее своим телом, тяжело дыша на ухо.

Какое-то время они так лежали. Их влажные от пота волосы переплелись, смешались воедино. Из груди обоих вырывалось судорожное дыхание. А руки Леи продолжали крепко прижимать его к себе. Она боялась разомкнуть их, зная, что тогда он непременно уйдет. Она не знала, что ждет их дальше, но была уверена, что подобное не повториться больше никогда, что ей суждено запомнить испытанное наслаждение до конца дней своих. Именно воспоминания об этой ночи будут греть ее всю оставшуюся безрадостную жизнь.

— Почему ты не сказала, что девственна? — голос Асмунда прозвучал глухо и печально. Он все еще находился на ней и в ней, уткнувшись лицом в ее волосы.

— А что бы это изменило? — спросила она, стараясь сдержать слезы.

— Ничего, — как эхо отозвался он.

Что он наделал? Асмунд сидел в своей комнате, не в силах пошевелиться. Перед глазами до сих пор стояла картина, как стыдливо Лея кутается в одеяло, пытаясь спрятать пятна крови, алеющие на простыне, какими невинными и испуганными глазами она смотрит на него. Как так случилось, что будучи замужем эта девушка оставалась невинной? И что теперь будет, раз он у нее стал первым мужчиной?

А ведь когда она вскрикнула, у него была возможность остановиться, боги дали ему такой шанс. Асмунд ударил кулаком по кровати. Ну, почему он не воспользовался им?! Почему пошел на поводу у собственной страсти?! Он так сильно желал ее… столько дней. Но это не оправдание! Он должен был найти в себе силы уйти. Прежде чем их свяжут неразрывные нити. Теперь же она по праву первой ночи принадлежит ему, а что он может предложить ей? И не будет ли навек проклята его душа, когда он продаст Лею в рабство.

А он сделает это! Асмунд вскочил с кровати и принялся метаться по комнате. Не в его правилах отступать. И глупая случайность не заставит его повернуть назад, когда до окончания пути осталось совсем ничего — перейти ледники. Завтра они отправятся в путь, постараются проскочить ледники как можно быстрее. Край — послезавтра он сбудет ее с рук. Сбудет и сотрет из памяти воспоминания о ее нежном теле, мягких губах, ласковых руках…

Черт! Почему же так все скручивается внутри, стоит только подумать об этом? Комнату Леи отделяла от его лишь тонкая стена, и Асмунд постоянно ловил себя на том, что прислушивается, не донесется ли оттуда какой-нибудь звук.

Эти глаза! Невинные и ненавистные одновременно. Как она на него смотрела, словно хотела о чем-то спросить и не решалась.

— Я велю принести тебе воды и сменить постель, — вот и все, что он сказал ей, прежде чем уйти.

Сколько боли заплескалось в этот момент в ее глазах! Противное чувство ковырнуло душу, как тогда, когда проснулся в лесной сторожке и не обнаружил ее в кровати. Не злость тогда овладела им — что посмела она бежать, а страх — от того что с ней могло случиться. Вот и сегодня он силой заставил себя уйти, не замечать ее страдания и унижения, хотя больше всего ему хотелось прижать это тело к себе и баюкать, словно малое дитя. Что же с ним такое твориться? Это совсем не те чувства, что позволяют разуму оставаться хладнокровным.

Уже перевалило за полночь, когда на постоялом дворе все стихло. Только тогда Асмунд решился выйти из своей комнаты. Он вспомнил, что не наложил чары на порог ее комнаты. Заодно решил проверить, все ли у нее в порядке. Глянет лишь одним глазком на спящую Лею и уберется в свою комнату. Но противостоять желанию снова увидеть ее нежный лик, не мог.