Надежда Волгина - Заиндевевший

Кажется, это и есть близость мужчины и женщины. А было ли у нее это раньше? Лея прислушалась к своим ощущениям, отвечая на поцелуй Асмунда, чувствуя, как его язык проникает ей в рот и исследует каждую глубинку. Тело ее горело огнем под его руками, которые гладили, сжимали… А холод в душе все крепчал, словно решив вступить в противоборство с огнем.

От всего этого Лея почувствовала себя отвратительно. Ее даже затошнило, так стало плохо.

— Не надо, пожалуйста, — попросила она. — Мне плохо…

Асмунд тут же перестал ее целовать и какое-то время разглядывал. Она не могла видеть выражения его лица, но отчетливо понимала, что оно сейчас не из приятных. Да и эмоции она улавливала соответствующие — от разочарования, до крайнего раздражения. Последнее ее особенно устраивало. Именно его раздражение и злость прогнали холод из ее души, позволив наступить равновесию. Только тогда Лея почувствовала, как тоже устала и хочет спать. Она легла на бок, накрылась шкурой и начал проваливаться в сон. Но тут же вынырнула из него, потому что Асмунд снова прижался к ней всем телом и положил руку на грудь.

— Я все равно никуда не уйду, — жестко произнес он, стискивая ее грудь. — Так что тебе придется меня потерпеть, — и запечатлел на ее губах поцелуй. — Вот теперь можешь спать.

В дверь громко постучали, заставляя Фроста прервать самый приятный поцелуй. Он нехотя оторвался от Вивы, подметив разочарование на ее личике, и в раздражении крикнул:

— Кто там еще?

— Фрост, выйди. Есть разговор, — донесся до них голос Ханы.

— А подождать не может?

Вива натянула на себя одеяло и смотрела на него большими испуганными глазами.

— Это очень важно, — четко произнесла Хана. — Иначе я не стала бы отрывать тебя от столь пикантного занятия.

Лицо Вивы залила краска стыда, а на глазах выступили слезы.

— Не тушуйся, зайчонок. И привыкай. Хана всегда и все обо всех знает, — успокаивающе улыбнулся ей Фрост, выбираясь из кровати и натягивая одежду. — Я быстро. Не вздумай вставать, — погрозил он ей пальцем.

Хана ждала его возле дома, кутаясь в шерстяную накидку. Выглядела она озабоченной, даже расстроенной.

— Что-то случилось?

Фрост испугался. Эта женщина редко когда была в таком настроении. Обычно ее видели спокойной и уверенной в себе. Сейчас же она явно не находила себе места от крайнего волнения.

— Случилось. Сегодня я общалась с духами. Асмунду грозит опасность, — выпалила она, подходя к Фросту очень близко, прожигая его черными глазами.

— Где он?

— На половине пути сюда. И не один…

— А с кем?

— Они возвращаются с Леей. Пробираются лесом. Семейство Леи назначило за его поимку щедрую награду. Люди губернатора рыщут по всей области, поджидая его. Его силы на пределе. Кроме того, Лея больна.

Все это Хана говорила ровным голосом, но Фрост видел, как сильно она волнуется.

— Но почему они возвращаются вместе?

— А это сейчас так важно?! — вскричала она. — Ты слышал, что я сказала? Ему нужно помочь. Возьми людей и отправляйтесь ему на встречу. Сейчас важно целым и невредимым вернуть его домой.

— Ты права. Сколько дней пути нас разделяет?

— На лошадях вы преодолеете расстояние дня за три. Времени на сон почти нет. Нужно спешить…

Через час из лагеря выехал небольшой отряд под предводительством Фроста. Он отобрал самых сильных и выносливых, но даже так боялся не успеть вовремя.

— Почему мы все время прячемся в лесу? Ты не доверяешь людям?

Асмунд сбросил дрова на пол и посмотрел на Лею. Она сидела на скамье, безучастно глядя в стену. Как же она похудела! На лице одни глаза остались, а под ними кожа казалась прозрачной, такие залегли тени. Вот уже третью неделю они пробираются по лесу. Зима вступила в свои права и целыми днями гоняет метели, посыпая землю снегом. Мороз все крепчает, и согреваться становиться все труднее, как и искать, чем разжечь костер. Угольки, которыми снабдила их Лейла, закончились пару дней назад. С ними было хорошо — горели всю ночь, не потухая. Теперь же огонь приходится поддерживать подручными средствами, которых почти нет. Ему-то не привыкать, давно научился выживать, а вот с Леей все больше хлопот. Она и есть-то отказывается, приходиться заставлять. Да и внутри нее что-то творится. Временами даже страшно становится, как она замыкается в себе, перестает на все реагировать.

— На то есть причины, — ответил Асмунд и принялся разводить огонь.

Сегодня им повезло — набрели на охотничью хижину. Такое случалось не часто, всего-то пару раз. Все остальное время приходилось ночевать под открытым небом.

— Какие причины? Может поделишься?

Асмунд поежился — столько холода и равнодушия было в ее голосе. С каждым днем она все больше отдалялась от него. Да не только от него, а от всего мира. Лея могла молчать целыми днями. Она не жаловалась, не проклинала судьбу. Временами от усталости просто падала в обморок. Тогда он нес ее на руках, пока хватало сил. Против этого она тоже ничего не имела. За много дней впервые она проявила хоть и равнодушное, но любопытство. И пусть в голосе ее не было даже толики заинтересованности, Асмунд был рад уже даже этому. А еще он понял, что обязан рассказать ей правду. Пусть не всю, но она в праве знать, что с ней произошло. Вряд ли поймет, или у него получится оправдать свои поступки, но знать должна.

Все чаще он задумывался, как Лея станет жить дальше? Лейла сказала, что помочь ей никто не в силах. Асмунд все же надеялся, что это сможет сделать Хана. Им бы только поскорее добраться до лагеря… Именно поэтому он шел лесом. Понимал, что в любой момент его могут схватить. А что станет с ней? Отправят в дом муженька? Не станет ли это верной погибелью для нее? Он даже себе не отдавал отчета, почему думает именно так. Но интуиция подсказывала, что дом Кнуда — не самое лучшее место, где должна оказаться Лея.

По его подсчетам идти им еще предстояло не меньше недели. И нужно во что бы то ни стало поддерживать в ней силы, если не желание жить. Если бы не ее равнодушие, которое пугало Асмунда все сильнее.

— Сейчас согрею воды, чтобы ты вымылась, а потом мы поговорим.

Он взял большой казан, чтобы набрать в него снегу. Но голос Леи остановил его на пороге хижины:

— О чем поговорим?

— О тебе, Лея. О тебе… — тише добавил Асмунд, до боли в пальцах сжимая ручку котла и выходя из хижины.

О том, как дальше будет жить сам, когда вернет Лею домой, Асмунд старался не думать. И надо было этой мысли возникнуть в его голове именно сейчас. Не только Лея изменилась за последнее время. Что-то творилось с ним самим. Впервые в жизни ему хотелось о ком-нибудь заботиться. Это чувство осталось где-то в глубоком детстве, вместе с воспоминаниями о матери. Он их похоронил в себе, чтобы избежать боли. Женщин вообще старался не подпускать к себе, разве что ради удовлетворения своих потребностей. Но после той ночи, которую он провел с Леей, все изменилось. Каждый раз, когда смотрел на нее, вспоминал, как обнимал это хрупкое тело. Еле сдерживал себя, чтобы не прикасаться к ней больше, хоть и хотел этого больше всего на свете. Чувствовать тепло ее тела рядом, улавливать только ее запах было выше его сил. Как и видеть ее холодность. Еще и поэтому Асмунд хотел как можно скорее добраться до дома. Быть может, возвратив ее мужу, он сможет забыть, не думать о ней.