Марина Дечко - Знахарка

Еще пять - за кобыл, что хозяин поможет вывести за ворота Каменного Города. И хорошо, что завтра - седмица. Значит, в Камнеграде торговать станут. И ворота отопрут, впуская и выпуская купцов со всего Княжества. А там и затеряться недолго.

Свят заплатил еще с пару алтынов за дорожную сумку, снаряженную снедью. И уснул тревожным сном до утра, когда первый луч солнца разбудил его морозным утром.

***

Дар стоял перед лазом.

Низкий и узкий, тот больше походил на расщелину в скале. Словно бы древняя твердыня треснула. Что от тяжести соленой земли, что от старости. И сквозь темную прогалину эту тянуло холодным соленым воздухом.

Дар поежился.

Он выпустил личину зверя наружу - совсем немного, чтобы учуять, что ждет его по-за темным пологом. Но зверь молчал. Не чуял. Или... чуял, да не знал, что?

Дар обернулся. Князя здесь не было. Только напутствие:

- В Соленой Земле есть поверье, что Лабиринт соединяет меж собой не только земли. Прошлое и будущее. Явь и миражи. Я покажу тебе вход, Князь. Но выход... тебе придется отыскать самому. Или остаться в Лабиринте навеки. Никто не ведает, куда выведут тебя галереи его... Выбор за тобой.

Дар понимал, что принимает смертельный вызов, да только как мог отвернуться от того, что предлагает ему Князь Великий, Велерад?

Верно, не мог. Потому как перед тем, чтоб найти брата, ему предстояло отыскать нечто не менее важное - самого себя.

И он ступил в соленый холод старых Копей.

Остановился. Прислушался.

Звери, что отдали жизни в обмен на проклятье , молчали. Словно бы вновь издохли. И пусто было внутри, боязно. Впервые за долгое время звероликий не мог положиться на чутье проклятое .

Дар обернулся.

Позади него не было входа. Все та же тьма, что и впереди. А, значит, Копи приняли его выбор. И Дар пошел. Выставив руку перед собой да ощупывая пространство, что лежало перед ним.

Иногда воину казалось, будто бы хватала ладонь его плоть людскую, иногда - одежды. И все более явно он чуял присутствие. Кого? Воин не знал. Ощущал только, что в Лабиринте он не один.

Он снова вытянул руку, и с ужасом попытался одернуть ее. На этот раз никакой ошибки - там, во тьме коридора, ее держала другая рука. Мощная. И тянула с силой нечеловеческой, от которой Дар не смог отойти.

...Рывок - и он стоит посеред пустыни Степной. Оборванный, в износившейся одежде. Морем здесь не пахнет. Сосной - тоже. Только песком да сухими травами. И перед ним - малец, такой же, как он сам.

Темнокожий только. Степняк.

Дар опускается перед ним на колени, с любопытством разглядывая раскосые глаза, что нынче плотно сомкнуты. И лицо не темно вовсе - бледно. А вокруг - кровь, что все еще сочится из плеча, раненного стрелой.

Дар глядит на мальчугана, и в душе его странные чувства. Он мог бы забрать у того лук, каменьями дорогими усыпанный. И кошель с золотом, висящий на поясе. И, видно, тот, кто оставил его здесь, надеялся на такой исход. Да и Боян учил Дара такому. Всяко проще на хлеб раздобыть...

Да только Дар вспоминает почему-то о другом мальце, которого выгнали с позором из Лесной Земли, клеймом наградив. И о скитаниях средь Пограничных Земель припомнил. А потому и поднял тело мальчугана, да тащил, сколько мог.

Стрелу не вынимал: боялся, что тот испустит дух, кровь растеряв.

И донес-таки его до Шатрового Города, в котором - степняки с луками наготове да шум побольше Белогородского.

А сам все глядел по сторонам: он-де в Шатровом Городе впервые. И такая мощь открылась ему, что даже тепериче, спустя почти два десятка зим, он глядел на живую Степь с восторгом, с замиранием сердца.

Город, что сбирал в себя жизнь подле Реки Бурноводной, был огромен. Статен. Могуч.

Повсюду - шатры, тонкими шкурами выделанные. И на шкурах тех покоится орнамент охоронный. У каждого шатра теплится очаг, и огонь в этом очаге бережет тонкостанная степнячка.

Хороши жены воинов. Смуглы, улыбчивы. Только для Дара улыбаться не желают, все больше тревожась да указывая пальцем.

А он идет дальше, неся на руках кровавую ношу, и все пытается спросить:

- Где лекарь?

Но степняки будто бы не разумеют его. А по-за ними тянется не просто полоска из капель бурых. Каждый воин, что видит чужака, идет подле, лук со стрелой оголяя. Только вот, взглянув на бесчувственного мальца, оружие свое опускает.

А впереди, подобно центру коловрата, стоит Шатер Хана - это Дар знает уже сейчас, и вокруг Шатра того - другие, что поменьше. То ж для каждой из жен, да детей их любимых.

И у одного из таких шатров степнячка касается щеки раненного, а потом горько воет в голос...

Тело степняка у него отобрали тут же, а самого провели под высокий полог, где сидел статный воин с раскосыми, как и у других, глазами. Воин крутил тонкий ус и внимательно глядел на Дара. И Дар понимал: перед ним - знатный муж. Только того, что то был сам Хан, не знал.

Рассказывать стал о том, как мальца нашел, да о том, как тащил его на себе. Не врал. Да и зачем? Не больно-то он рассчитывал на награду. А помереть уж и не боялся. Отмучился. Оттого и не прятал тавро раба, которым его наградили в Белограде.

И Хан заметил запястье мальца. Расспросил его обо всем. Кивал только. И Дар никак не мог уразуметь, верит ли ему статный воин, или же в следующую минуту прикажет удушить.

А удушить-таки приказали. Племянника, с которым на охоту молодой Элбарс был отпущен. Потому как рассказывал он сказ другой.

А Дара все-таки наградили. Не алтынами. И не каменьями самоцветными. Только и тогда, и сейчас Дар благодарен был за ту награду многим больше...

Именем странным, что поначалу казалось чужим - Ашаном кликать стали. Да в войско приняли. Служить словно бы. Но Дар разумел: не служить - приглядывать за ним надобно было.

А что ему?

У него нынче была еда и кров шатра военного. Сабля полумесяцем да короткий лук. Цель. И... новый друг, который все чаще - рядом.

И приглядывают за ними - это Дар понимал. Да только Элбарс все чаще с лесным воином дружбу водит, пока не становятся они как братья.

А дальше - Жайна. И дочка.

Проклятье .

И Дар забывает, что имя, данное ему когда-то маткой родной, Нежаной прозванной, было не Ашан - Роговлад...

А рука снова выдергивает его из прошлой жизни.

...И толкает в другую, где перед ним - Князь Лесной, Туром Каменным зовущийся. Пир после набега. И на пиру том отец все меньше глядит на матку. И все больше на другую, с волосами пламенными.

Отсылает Нежану к сыну, о котором уже и забыл. А ту, огненноволосую, зовет к себе.

На перины да шкуры собольи.

Только потом и ее забывает.

И глядит уж не на рыжий колер волос драгоценный, а на белокурый, воронова крыла да пшеничный...

И каждую ночь - вновь. Заново...

Дар видит круговорот что девок, что волос их. И тошно становится ему, потому как Нежана верна мужу, и каждая новость о другой приводит ее в тоску. А за тоской и болезнь. Знахари, что в Камнеграде лекарями великими зовутся.