Эвелина Тень - Жена его высочества [litres]

Мне… нужно было прийти к нему самой. Мне важно было понять, что это мой собственный выбор. Основанный на моих желаниях и велениях моего сердца. Не вынужденный, не формальный, не продиктованный обстоятельствами или заботой вездесущей прабабушки… и тем более не насильственный. Нет, я знала, что Делаэрт тиранист и напорист, но для его природы и положения принц проявлял ко мне поистине фантастическое терпение и внимание. Он никогда не был груб. Он ни разу не перешел определенной черты в наших отношениях, сделав ласки слишком откровенными или требовательными, словно… позволял мне решать. Будто оказался достаточно чуток, чтобы понимать, что мне до Мейры надоело по жизни быть куклой, и решительная атака и подчинение в близости, скорее, навсегда оттолкнут меня, чем очаруют. Как ему удавалось упорно добиваться своей цели и при этом… не перегибать? Не принуждать меня ни магически, ни физически к чему-то большему, чем то, на что я была готова. Дать возможность захотеть самой. Подождать. Не слишком долго, как он сам признавался, и совсем не терпеливо, но все же… подождать. И дождаться наконец, когда я… ну не знаю… созрею, что ли?

– Наверное, я не должен этого говорить, потому что остался в выигрыше, – глухо произнес Делаэрт. Он оказался вполне силен физически, чтобы продолжать удерживать меня и при этом стоять твердо, не дрожа от напряжения и не проявляя желания выпустить меня из рук. – Но я скажу. Я бы никогда от тебя не отказался, Анаис. Ни ради Межмирья, ни ради Итерстана, ни ради магической силы или военной славы, ни ради возможности вести нормальную жизнь… – Он перевел дыхание и закончил уверенно: – Или даже ради самого бессмертия.

Я зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что магисветильники выправились и засияли ровно и ясно. Сказал это Делаэрт из простой галантности, чтобы поддержать меня и ободрить, желая понравиться или потому, что действительно так думал, но его слова вошли в мое сердце, поманив упоительной, казавшейся до сих пор несбыточной и даже какой-то по-детски глупой надеждой на сказочное чудо.

Я хочу быть важной для кого-то. Очень важной. Сама по себе. Не как приложение к вальдейским короне и рудникам, или составляющая сделки, или талантливый маг, носительница уникального наследия Великой Колдуньи… нет. Как женщина. Как любимая женщина, и чтобы ни разу в этом не усомниться. Я тоже стала жадной, Делаэрт. Мне уже мало дружеского участия или симпатии, мне нужно, чтобы меня любили. Нет, больше. Хочу, чтобы меня обожали. Вновь обожали, как когда-то.

Может, пришла пора шагнуть навстречу?

И я решилась. Прошептала на ухо, доверчиво прильнув щекой к его щеке:

– Я бы тебе и не позволила.

Оперение у ареннина сменилось за одну ночь. Только накануне вечером я недоверчиво приглядывалась к нему, различая непонятные малиновые отливы, вдруг появившиеся на фиолетовых и изумрудных перьях, а наутро встала, и вот он – весь такой золотисто-оранжево-розовый, всевозможных нежных оттенков алого – от стыдливого девичьего румянца до набирающего силу рассвета. Птицефей покинул клетку и горделиво расхаживал по столу, снисходительно поглядывая на нас с Оскалкой. Крылья, оканчивающиеся малюсенькими, почти человеческими, ладошками, важно заложил за спину, сцепив когтистые пальчики в замок.

– Ишь ты, – прокомментировала подружка. – Это он созрел, что ли?

Я неопределенно пожала плечами.

– И ведь не новые перья выросли, старые расцветку поменяли! – сокрушенно покачала круглой головой Оскалка и придирчиво сунула острый нос в клетку, пробормотав расстроенно: – Ни одного зеленого перышка не выпало… Эх, знала бы, надергала бы сама про запас!

– Зачем? – остолбенела я, да и ареннин опасливо присел.

– На веер! Платье вчера новое заказала, цвета волшебной травы Фейвальда, к нему идеально подошел бы веер из ареннина!

– Э-э… – Мы с птицефеем переглянулись озадаченно. – Не замечала раньше за тобой склонности к модным нарядам… да еще чтобы с веером… – Кашлянула с робким любопытством. – Собираешься на праздник?

– Ой, да мало ли знаменательных событий ждет меня в насыщенной придворной жизни?! – патетично заломила лапки Оскалка. – Рождение первого принца, потом второго… надо быть во всеоружии.

– Какого… принца?! – уставилась я на фею глазами, ставшими вдруг абсолютно круглыми, как у ареннина. Кажется, даже зрачки так же хаотично забегали.

– Не важно, – хмуро свернула речь подружка. – Веера-то все равно нет.

– А! Тогда ладно, – глубокомысленно изрекла я, отчего-то почувствовав нахлынувшее облегчение. Мейра, с чего бы это? – Надо ему имя дать, – предложила, погладив ареннина кончиками пальцев по рассветным перышкам. Удивительно, но он даже кусаться не стал, стерпел, как и положено взрослому фею.

– Этой курице?! – негодующе уперла тонкие ручки в не менее тощие бока Оскалка.

– Это мальчик! – наставительно произнесла я, а птицефей презрительно фыркнул в адрес подружки. – Может, так и назовем: «Мальчик»?

Оскалка высокомерно промолчала, ареннин сохранял нейтральный вид, так что я сделала вывод, что решение целиком на моей совести. Ну что ж, быть тебе Мальчиком, птицефей, хотя ты вроде… хмыкнула смущенно… и повзрослел.

Отошла, присела за накрытый к завтраку стол, налила душистого травяного чая.

– А что, говорят, вчера состоялась драматическая встреча двух правителей? – светски поинтересовалась Оскалка, спикировав между чашками, и я едва напиток по нарядной скатерти не расплескала.

– Кто говорит? – осведомилась с подозрением.

– Мало ли крошечных, незаметных фей в королевском дворце… – туманно протянула подружка.

– Сто сорок восемь, – вспомнила я.

– Двести девятнадцать, – исправила меня фейка. – Еще не все после коронации по домам разлетелись.

Она помолчала, и я понадеялась, что смогу безмятежно продолжить завтрак, но не тут-то было.

– Так что? – требовательно вылупила на меня стрекозьи глаза Оскалка. – Как прошла встреча?

– Прошла, – уклонилась от ответа. Если честно, то и мне хотелось бы знать о каких-то конкретных итогах. Ведь со вчерашнего вечера я не виделась с Делаэртом, а со вчерашнего дня – с Тадеушем, просто отослала ему документы по Межмирью – и все.

– Не жалко их было? – вдруг проницательно глянула подружка.

Я пожала плечами:

– Кого? Двух взрослых здоровых мужчин, сильнейших магов, правителей, у каждого из которых есть по вполне приличному государству, стабильный доход и поддержка родных? У Тадеуша в Эльдате остались две нежно любящие его тетушки, а у Делаэрта так вообще полноценная семья, и хотя отношения с родными у него… хм… сложные, но они есть, эти близкие родственники, а значит, все поправимо. И это по сравнению с бездомной принцессой с казной из сорока сегульских северинов?