Делия Росси - Служанка

Я попыталась объяснить, что тороплюсь.

— А куда теперь торопиться? — философски вздохнул Микош. — Видала, что делается? Нету у нас больше начальников, окромя хозяина. Были все, да вышли. — Он хитро подмигнул и добавил: — Если бы еще замок зверя признал, вот тогда зажили бы мы, как наши предки.

Слова старика задели что-то внутри, встревожили. Что они значат? Почему замок должен зверя признать?

Я даже обиду свою забыла и уставилась на Микошку.

— Легенда такая есть. Лорд Штефан, может, и не знает, но пока зверь его с душой замка не совладает, не быть арну настоящим хозяином края, не видать ему Стобарда как своей истинной вотчины. Где эта душа? — понял он мой безмолвный вопрос. — А про то никому не ведомо. Лорд Вацлав ее всю жизнь искал, горы старинных книг прочел, все надеялся отыскать в них разгадку, да так и помер, ничего не добившись. Но у него нутро темное было, безжалостное, и зверь лютый, даром что старый хозяин умел его в узде держать.

Микош оперся на сучковатую палку и переступил с ноги на ногу.

— А вот молодой хозяин, хоть нравом и крут, но справедлив, и сердце у него зачерстветь еще не успело. Глядишь, может и получится у арна с замком договориться.

Мне неожиданно вспомнилось недавнее видение, стук, от камня по всему подземелью идущий, нож острый, над плитой сверкающий, и я ухватила старого конюха за руку, беззвучно спрашивая, что тот знает о душе Белвиля.

— Что знаю? — хитро блеснул глазами Микошка. — А много чего! Белвиль — он же не обычный замок. Вот ты думаешь, его просто так построили? Нет. Деды сказывали, раньше на этом месте алтарь стоял, на котором жертвы Скарогу приносили — козлят молодых, баранов, телят. Их сжигали, а дым к небу шел, к тому месту, где наш суровый бог обитает. Говорят, как раз над Белвильской горой у него пристанище незримое. И он с нашими предками говорил, громом и молниями на вопросы отвечал. А то и трясением, ежели неугодное что просили. Вся гора ходуном ходила. А потом арны появились, потомки его, построили на этом месте замок, кровью своей жертвенник напоили, душу в него вдохнули.

Я слушала Микоша, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Камень, что меня звал… Может, в нем и есть та самая душа замка? Но тогда при чем тут нож? И почему он мне в руки не дался? Или…

— Я тебе что велел? — послышался недовольный вопрос.

Я стремительно обернулась, и наткнулась на пылающий взгляд арна. Мать-Создательница! Ну почему граф снова злится?

— А ты, Микош, опять за свои побасенки взялся? — грозно посмотрел на старика лорд Штефан. — Сколько раз говорить, чтобы ты народ не баламутил? Ступай на конюшню.

Граф недовольно нахмурился, а потом неожиданно схватил меня за руку и потащил за собой.

— Сказал же уйти подальше, — сквозь зубы цедил он, почти бегом пересекая холл и увлекая меня вверх по лестнице. — Так нет же! Стоит, лясы точит! Мало ей приключений! Не успела из подземелья выбраться, тут же в лапы дознавателей угодила! Ты хоть понимаешь, что им тебя сломать — раз плюнуть?

Лорд Штефан взлетел на второй этаж, доволок меня до своей спальни, впихнул внутрь и закрыл бесшумно открывшуюся в этот раз дверь.

— Сиди здесь, — подтолкнув меня к креслу, рыкнул он. — И не вздумай уходить, пока я дознавателей за ворота не выпровожу.

Я попыталась спросить, что происходит, но граф только рукой махнул.

— Не сейчас. Видела, сколько воронья слетелось? Нюхом падаль чуят, и звать не нужно, сами появятся. Попробуй их теперь выгони!

Он посмотрел на меня, и в глазах его мелькнул огонек. Острый, опасный. Арн нахмурился, пригвождая меня взглядом к креслу, а потом, будто решив что-то, провел рукой по лбу и пошел к выходу.

— Вернусь — поговорим, — бросил он, выходя из спальни.

Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, и я вздрогнула. Что происходит? Зачем арн притащил меня в свою комнату? Почему не отправил вниз, в нашу со Златкой каморку? Или уверен, что мне грозит опасность? Но какая? Это я знаю, чем для меня может обернуться общение с дознавателями, но графу-то об этом откуда известно? Или он выяснил, кто я?

От этой мысли внутри все будто инеем покрылось.

Я вскочила и принялась мерить шагами комнату, пытаясь сообразить, что делать. Бежать? Или дождаться графа и выяснить, что он успел узнать?

Инстинкты кричали «беги!», а разум сомневался. Если бы лорд Штефан хотел причинить вред, он бы уже сдал меня дознавателям, а так есть надежда, что все не настолько плохо.

Время шло, за окном стемнело, а граф не возвращался. И за дверью тихо было: ни голосов прислуги, ни движения, ни привычных звуков. Я несколько раз порывалась уйти, но что-то останавливало. То ли алые глаза, глядящие на меня с портрета, то ли глупая надежда, что все не так ужасно, как я представляю, то ли желание еще раз увидеть графа и выяснить, что ему известно.

Наконец, когда я уже совсем было решила бежать, дверь открылась и в комнату стремительно вошел арн. Он молча подошел к окну, резко распахнул створки, оперся о подоконник и высунулся наружу.

Я затаила дыхание, глядя на широкую спину графа, на его обтянутые серым камзолом плечи, на темные волосы. И неожиданно вспомнилось, какие они на ощупь, и я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

— Интересно, как это у тебя получается? — не поворачиваясь, глухо спросил арн.

Я растерялась. Что именно?

— Попадать в переплет, — словно услышав мой недоуменный вопрос, пояснил лорд Штефан. — Ведь специально оставил в доме у лекаря, подальше от дознавателей, уберечь хотел, а ты все равно умудрилась им на глаза попасться.

Он отошел от окна, в два шага оказался рядом и склонился над креслом, в котором я сидела. Крупные руки опустились на подлокотники, поймав меня в ловушку. Теперь, даже если бы я захотела встать и уйти, арн не позволил бы.

Я поерзала на сиденье. Внутри творилось что-то непонятное. Сердце билось где-то в горле, дыхание срывалось, и мне не удавалось его выровнять, ладони вспотели. Не от страха, нет. Это было нечто другое, то, чему я не могла подобрать названия.

— Голова болит? — спросил арн.

Я отрицательно махнула рукой и попыталась спросить, кто меня из подземелья вызволил.

— Да уж пришлось постараться, — хмыкнул лорд Штефан, а у меня сердце заныло при одном взгляде на его склоненное ко мне лицо. Значит, это он меня нашел. Не бросил, вытащил. И такое внутри закрутилось! Вспыхнуло ярким костром, душу в полон взяло…

Арн ничего не говорил, просто смотрел на меня, и в его взгляде все сильнее разгоралось алое пламя — горячее, обжигающее, испепеляющее и мой страх, и любые благоразумные намерения, и решимость встать и уйти. Я не могла. Знала, что последует за этим взглядом, понимала, что назад дороги не будет, и все равно не могла.