Ника Ёрш - Дракон в ее теле [litres]

– Оделись, поправили прическу, захватили с собой магический исказитель голоса и, не спрашивая, кто там, вышли навстречу, – закончил за нее явно веселящийся Геррард.

– Да, – внезапно согласилась она. – И что? Может у девушки быть одна маленькая странность?

– Одна? Маленькая? – Андрис рассмеялся, но почти сразу был заткнут ладошкой Марианны.

Она зажала его рот и, грозно шикнув, пояснила:

– Прекратите вести себя так опрометчиво! И громко. Кто-нибудь может увидеть нас вместе и решить, будто вы меня компрометируете!

– Я? Вас? Компрометирую? – глухо спросил Андрис. Его губы все еще были в плену ладони Марианны.

– Конечно! – поразилась его глупости она. – Не я же к вам пришла среди ночи!

– И правда, – голос Андриса слегка осип.

Марианна быстро убрала свою руку от его лица и даже отступила к двери.

– Что ж, – пробормотала она так тихо, что я едва расслышал, – мне пора. Пока кто-нибудь еще не прошел мимо. Ведь мы здесь одни. И мне пора.

– Хороших вам снов, эра Айгари, – прервал ее метания Андрис. – И поверьте мне на слово, не стоит больше покидать комнаты ночью без сопровождения.

– Мы разве представлены друг другу? – удивилась она, доверчиво глядя на него снизу вверх.

– Нет, но я завтра же исправлю эту оплошность и сделаю все в соответствии с этикетом.

– Для чего? – теперь она, кажется, испугалась.

– Для того, чтобы иметь возможность пригласить вас на танец и чтобы никто при этом не решил, что я вас компрометирую.

– Ах это…

– Всего вам доброго.

– И вам. Спасибо. Мне… Доброго тоже. Да.

Она отступила на шаг, нащупала ручку двери и, повернув ее, опрометью бросилась внутрь.

Андрис постоял на том же месте какое-то время, а потом отвернулся и направился ко мне с очень странным выражением лица: не то задумчивым, не то мечтательным. Стоило ему поравняться со статуей, за которой я расположился, как он остановился и уточнил:

– Как ты говорил, Макс? У меня появилась причина, чтобы рискнуть не только должностью, положением, но даже собственной жизнью?

– Да, – ответил я, выходя из-за своего укрытия.

– Любопытно…

– Не то слово.

– Скажи-ка еще вот что: твоя причина никак не пересекается с моей? – спохватился он, моментально став серьезным.

– Зря надеешься, – грустно вздохнул я, сделав театральную паузу, после чего счастливо добавил: – Наши причины – сестры.

Андриса перекосило:

– Фигурально, надеюсь?

– В прямом смысле слова, дружище, и никак иначе. Вот ведь везение, правда? Если все срастется, станем родными людьми!

– Я так рад.

– Слышу. У тебя зубы от радости скрипят.

Ни той ночью, ни в последующем я так и не показал Андрису своих воспоминаний, предпочитая рассказать все своими словами. Или почти все…

Он не узнал, что погиб на тропе, прикрывая мой путь. Не узнал, как мне было страшно в тот день от неожиданного понимания, насколько шаток мир, который я люблю, и насколько хрупки люди, оказавшиеся для меня важными.

Свои слабости я предпочел спрятать глубоко внутри, подолгу переосмысливая их позже, посвятив им немало времени в своей изменившейся до неузнаваемости жизни. Парадокс состоял в том, что, лишь по-настоящему познав страх, я стал сильнее. Начав дорожить верными людьми, волноваться о судьбе королевства и мечтать о крепком браке, основанном на любви, а не на политической выгоде, я смог отбросить шелуху позерства и обрел настоящую внутреннюю силу.

А мгновение, в которое я вернулся, оказалось самым заурядным вечером за несколько часов до проведения ритуала по обмену телами. К тому времени уже свершилось много страшного и неправильного, а паутина интриг была раскидана не только в замке, но и за его пределами, однако именно оттуда разрешено было изменить дальнейшее течение событий…

Каким образом? Изменив собственное отношение к ним и признав собственные ошибки.

Отец также был одним из немногих, кто узнал часть забытой всеми истории: сокращенную, но правдивую. Выслушав меня, он сначала разгневался, затем потребовал доказательств, а после, приняв правду, впал в уныние и ступор. Сильнее всего его подкосила правда о моей сестре: Андрису удалось доказать ее причастность как минимум к двум «несчастным случаям», произошедшим с любимыми фаворитками короля. Наверное, его сердце могло не выдержать такого натиска грустных новостей, но, слава мне, нашлось и для короля утешение с красивым именем. Я подсказал отцу самое прекрасное решение нашей проблемы с королем Хистиша: не отказываться от женитьбы на Теоне Флебьести, но сменить жениха.

Всего пары совместных прогулок и одного танца с дочерью Эриуса хватило для того, чтобы король «ожил». Тогда как меня эта девица лишь пугала и заставляла скучать, отца Теона совершенно очаровала, и он даже помолодел, погрузившись в омут новых чувств с головой.

Пожалуй, единственной ложкой дегтя в новой истории стала для меня несносная Мэделин Айгари!

Увы, она не помнила ни наших разговоров, ни спора, а потому мне пришлось заново заводить наше знакомство. Это было сложно и в то же время невероятно интересно. На все мои знаки внимания Мэди реагировала категорическими отказами, кривилась и закатывала глаза, будто я не принц ее страны, а проходимец с большой дороги. Пришлось даже устроить ради нее бал-маскарад, на котором случился наш первый поцелуй. И второй. И первая пощечина случилась тогда же: магия искажения лица растаяла, и Мэди меня узнала, сразу пообещав убить, если подойду снова…

Ну как я мог устоять перед таким вызовом?

Страсть захватила нас обоих с головой, и уже через несколько дней, сразу после второй пощечины и жаркого поцелуя, я наконец увидел то самое родимое пятно. Если честно, больше всего оно напоминало кривую кляксу, но признаться в этом вслух меня не заставит никто и никогда.

Мэделин сказала: сердце – значит, сердце.

Огонь весело трещал в камине, постепенно прогревая небольшую комнатку, в которой нас разместили. Устроившись в кресле по соседству, я сонно наблюдала за горничной, спешно застилающей постель и укладывающей в нее грелки.

– Ох, эра, простите великодушно, – сокрушалась девушка, споро заправляя подушки в наволочки. – Знать бы, что комната понадобится, я бы все здесь вычистила до скрипа! А теперь пока согреетесь…

– Ничего, – отмахнулась я, – не переживайте, я не мерзлявая.

– Да-да, но я все же вам молока погрею. – Она посмотрела на меня, дождалась ответного кивка в знак одобрения и, подсунув последнюю грелку в постель, выбежала из комнаты, обещая скоро вернуться.

Я улыбнулась ей вслед и взглянула на часы. Андрис решил, что лучше всего будет наведаться в Гильтиано спонтанно, а еще лучше среди ночи, чтобы уж точно никто не успел подготовиться. Я не возражала, хотя путешествие утомило больше, чем можно было предположить.