Ната Лакомка - Карт-Бланш для Синей Бороды

— Ты всегда можешь отказаться, Бланш, — сказал он от порога. — Но только помни о последствиях своего отказа.

Он распахнул двери и пригласил монахов войти.

— Господа! — услышала я его твердый, звенящий голос. — Эти печальные события нанесли госпоже графине тяжелейшую душевную рану. Как преданный слуга его милости, покойного графа де Конмор, как лицо, которое он уполномочил оберегать его милую супругу, я обязан позаботиться о леди Бланш. После отпевания, когда тело милорда будет перенесено в семейный склеп, я и леди Бланш сочетаемся браком. Клянусь, что буду любить ее и оберегать до самой смерти.

В рыцарских романах, которые мы читали с сестрами, главная героиня, попадая в беду и будучи похищенной драконом, злобным герцогом или сарацинами, всегда падала в обморок, а приходила в себя уже в объятиях прекрасного рыцаря- спасителя.

Сейчас было самое время упасть в обморок, но я упорно не теряла сознания. Наоборот, мое сознания сейчас было как никогда ясное. Я замечала то, что прежде ускользало от моего взора — щелястый гроб (король поскупился даже обеспечить милорда достойным последним пристанищем), молодость монахов (один из них, проходя мимо меня, приподнял капюшон, посмотрев с интересом и легким сожалением, лицо у него было чисто выбритым — а ведь монахам нельзя бриться, и совсем не изможденным от постоянной аскезы), и даже капли воды с оттаявшего гроба ударялись о каменный пол, подобно свинцовым.

Появился священник, вошли слуги, Барбетта и еще одна служанка держали меня под локти, потому что меня колыхало, как осинку на ветру.

Отпевание началось.

Едва тело графа унесли в склеп, Реджи велел священнику готовиться к следующему обряду.

— Но это невозможно, — начал объяснять преподобный Дилан, — миледи только стала вдовой, должен пройти положенный срок траура…

— Это всего лишь обычай, — возразил Реджинальда. — Это не закон. Леди Бланш нужен защитник, ее пытались убить. Она не может оставаться одна.

— Я настаиваю… — начал горячиться священник, но один из монахов оттеснил его в сторону.

— Мы из монастыря Святого Сердца, — сказал он, — и имеем право благословлять на брак. Если ситуации и в самом деле требует такой спешки…

— Требует, — подтвердил Реджи. — Более того — любое промедление опасно.

— …тогда мы вполне можем совершить бракосочетание, если вас и леди это устроит,

— закончил невозмутимо монах.

— Как еще посмотрит на это король! — возмутился преподобный Дилан.

— Разрешение от его величества получено, — ответил Реджинальд. — Но если вы из личной прихоти хотите помешать этому союзу, отец Дилан, вам лучше уйти.

— Это немыслимо! — священник поправил воротничок и направился к выходу. — Я тут же напишу об этом его преосвященству! Сто лет назад за такое… — двери за ним захлопнулись.

— Начинайте подготовку к бракосочетанию, — деловито распорядился Реджи. — Пока я буду исповедоваться, невеста может переодеться… Хотя нет. Сойдет и так, — он подошел ко мне и взял за руки, нежно пожимая. — Ты для меня прекрасна в любом наряде. Вот только траурная шаль ни к чему, — он снял с меня шаль и перебросил Барбетте. — Мы готовы к исповеди. Правда миледи графине исповедь не нужна. Она ведь безгрешна, как ангел.

Я вздрогнула от таких святотатственных слов, но подчинилась ему послушно, как овечка, которую вели на заклание.

— Никто не безгрешен в этом мире, — сказал монах, предложивший провести обряд венчания, — поэтому пройдите в исповедальню, госпожа графиня.

Реджи проводил меня и сам задернул занавеску.

— Отойдите, сэр Оуэн, — попросил монах, заходя в смежную комнату. — Тайна исповеди должна быть, поистине, тайной.

Ставень окошечка сдвинулся, и через частую решетку я увидела профиль монаха. Чуть вздернутый нос придавал моему исповеднику мальчишеский, задорный вид. Он откинул капюшон, чтобы лучше слышать, и волосы рассыпались буйными кудрями. Я подумала, что трудно выбривать тонзуру на таких кудрях, но тут он спросил:

— Вам есть в чем покаяться, дочь моя?

— Я грешна перед небесами, — произнесла я умирающим голосом и замолчала. Подождав ответа, монах заговорил снова:

— Вы были похожи на привидение, да и сейчас выглядите не лучше. Вы, верно, очень любили мужа?

— Очень, — прошептала я, глотая слезы, которые снова хлынули из глаз.

— Вижу, что вы страдаете, — сочувственно сказал монах. — Зачем же торопиться с новым браком? Может, лучше дать вам время, чтобы оплакать утрату? Вы тоже настаиваете на браке с Оуэном?

— Так надо, мой господин…

— Надо кому?

— О! Не спрашивайте меня больше ни о чем! — воскликнула я, плача уже навзрыд. — Просто молитесь за грешницу Бланш! Только не спрашивайте… не спрашивайте, потому что я не смогу вам ответить…

Он тактично помолчал, давая мне собраться с мыслями, а потом поинтересовался:

— Хотите что-то еще мне сказать? Облегчите душу, другого случая вам может и не представиться.

— Нет, — пробормотала я.

— Тогда не плачьте, — сказал он необыкновенно мягко. — Все в руках господних, дочь моя. Иногда и горе оборачивается радостью. Идите. И пригласите на исповедь вашего будущего супруга.

Я увидела, что он снова накинул капюшон, и вышла из исповедальни, нетвердо держась на ногах. Реджи ободряюще сжал мою руку и прошел на исповедь.

Он исповедовался дольше меня, и вышел, держась набожно и серьезно. Нас подвели к алтарю, возле которого совсем недавно стоял гроб с телом моего мужа, и предложили встать на колени.

Монах-исповедник достал книгу, открыл нужную страницу и принялся читать святое послание к новобрачным. Он так и не удосужился откинуть капюшон, и голос его из- под плотной ткани звучал глухо. Остальные монахи стояли вокруг, чинно сложив ладони. Им полагалось повторять каждую строфу за чтецом, но они этого почему-то не делали. Наверное, хотели побыстрее совершить обряд.

Согласен ли Реджинальд Оуэн взять в жены леди Бланш де Конмор, — начал монах завершающую фразу, — и любить ее и…

— Согласен, — прервал его Реджи и обернулся ко мне, ожидая моего ответа.

— Согласен, — подытожил монах и тоже обернулся ко мне. — Согласна ли леди Бланш… Подождите.

Мы все уставились на него, потому что он захлопнул книгу и встал перед алтарем подбоченясь, совсем в неподобающей монаху позе:

— Вы сказали, что король согласен на ваш брак, — сказал он, обращаясь к моему жениху. — Но когда вы успели заручиться его разрешением? Мы только сегодня привезли известие о смерти де Конмора. Сдается мне, вы темните, добрый сэр.

— Голубиная почта действует быстрее, чем лошадиные ноги, — заметил Реджинальд без улыбки. — Я узнал о смерти графа задолго до вашего приезда и сразу осведомился о возможности заключения брака с леди Бланш. Король, которого я знаю лично, дал разрешение на брак. Тем более, ему известно, что я давно любил леди Бланш и должен был стать ее мужем, если бы господин покойный граф не получил ее обманом, выпросив у короля карт-бланш на брак с любой женщиной королевства.