Елена Соловьева - Невеста по ошибке [сетевая публикация]

Рыжеволосая одалиска поднялась на ноги. Вымученно улыбнулась жрецу, вскинула вверх тонкие руки. Браслеты на ее запястьях жалобно звякнули, сочувствуя хозяйке. Слуги заиграли громче, добавили звукам страсти и ритмики.

— Давай же, удиви меня, — подбодрил жрец девушку. Речь его была правильной, без тени дикости.

Мне казалось, что я снова переместилась во времени и пространстве. И из первобытного мира перенеслась в гарем восточного султана. Внутренний голос упрямо твердил, что нужно бежать. Но я не слушала его. Тут творилось такое, что только ядерная зима заставила бы меня это пропустить.

И то не факт.

Наплевав на осторожность, подползла ближе. К счастью, все были слишком заняты выступлением Долы и не расслышали подозрительного шуршания гальки. Да и шум музыки перекрывал остальные звуки.

Воодушевившись моим поступком, Ка тоже подползла вплотную к террасе. Любознательность, видимо, победила первобытные страхи.

Пользуясь случаем, я впилась взглядом в жреца, рассмотрела его в мельчайших подробностях. Вблизи он показался мне еще прекраснее: рельефные мышцы груди так и манили коснуться их; золотистые волосы казались шелковым покрывалом; высокие скулы и тонкие, но чувственные губы сводили с ума.

Вот только глаза…

В них не было и капли нежности или хотя бы сочувствия. Жрец смотрел на Долу холодно, едва ли не равнодушно. Для него такое представление определенно стало обыденностью, не удивляло и не вызывало дрожи желания.

На правом предплечье жреца красовалась татуировка в виде восходящего солнца с тремя лучами — такую же я видела у парня, что бросился под машину Василия. Как это было давно. Ровно одну жизнь назад.

«Выходит, тот мужчина тоже был жрецом, — пронеслась шальная мысль в одуревшей голове. — Как бы расспросить этих красавцев об обратной дороге? Наверняка они знают, как мне вернуться домой».

Пока размышляла подобным образом, Дола исполняла танец живота. Самые обыденные, не слишком отточенные движения. Жрецу, да и мне было скучно. Девушка двигалась, как в замедленной съемке: слишком медленно, осторожно. Не попадала в такт музыке и не стремилась выложиться по полной. Ни тебе акробатических элементов, ни страстности, ни азарта.

Но что ужаснее всего — на лице ее застыла мина мученицы. С таким выражением идут к стоматологу, но никак не на выступление.

Дола явно не справлялась. Амула опустилась перед жрецом на колени и извиняющимся жестом коснулась ступни. Пальцы мужчины стальными браслетами сомкнулись на ее запястье: на нежной коже наверняка останутся синяки.

— Не смей подлизываться! — предупредил жрец. — В этом есть и твоя вина.

Оттолкнул Амулу, и та покорно распласталась у его ног. Взбешенная, зыркнула на подопечную и провела указательным пальцем по своей шее.

Дола верно истолковала жест. Дернулась, как от удара, и до крови прикусила губу.

Жрец протянул руку и провел ладонью по шее и плечам танцовщицы. На изящных, но твердых, как сталь, пальцах остался белый след от молока.

— Ты не справилась, — объявил жрец.

Хлопнул в ладоши, и музыка замолчала. Дола рухнула как подкошенная. Умоляюще взглянула на господина. В глазах ее дрожали слезинки.

— Переведете ее в нижний гарем, — объявил слугам жрец. — Из нее не выйдет достойной любовницы.

Дола еще сильнее побледнела, но не осмелилась возразить. Покорно последовала за слугами и забралась в паланкин. Она упустила свой шанс понравиться господину, и если во дворце жрецов действовали те же правила, что и у восточных халифов, — жизнь в семье Ка может оказаться куда счастливее той, что ждет девушку в нижнем гареме.

— Ты подвела меня, — холодно объявил жрец наставнице. — И будешь наказана.

— Да, господин, — Амула склонилась в поклоне. — Твоя воля — закон.

Она возвела руки к небу и запричитала:

— О, великий хранитель мира, ты даришь нам кров и пищу. Защищаешь от жестокой Калки и оберегаешь от…

Договорить ей жрец не дал. Перекинул Амулу через колено, задрал юбку и с силой опустил ладонь на упругую попку. Удар следовал за ударом, и округлые ягодицы стали розовыми.

Амула не издала ни звука. И что-то мне подсказывало, что поркой жрец не ограничится.

«Так, нам тут делать больше нечего, — решила я. — Нельзя же вот так запросто прервать любовников и как ни в чем не бывало спросить у них, как пройти в библиотеку. То есть, как мне добраться до дома».

Путаясь в мыслях и ветках ивы, я все же ушла не с пустыми руками. Пользуясь тем, что жрец и его наложница немного заняты, а слуги смущенно потупились в пол, все же тиснула со стола кувшин с молоком и хвост гигантской рыбины.

Правда, Ка замахала на меня руками и зашипела, но я схватила ее за руку и потащила в обратном направлении. Любопытство удовлетворили, можно вспомнить и о прилипшем к позвоночнику желудке. На корешках и орешках далеко не уедешь.

За то время, что провалялись в засаде, у меня жутко затекли ноги. Теперь быстрый бег причинял нечеловеческие мучения. Но заветный хвост рыбины в руках придавал сил. Кувшин я передала Ка — дикарка бегала лучше и не расплескивала драгоценную жидкость под ноги.

Мы почти добрались до того места, где бросили корзины.

— Привал! — объявила я и первой плюхнулась возле выпуклого корня лиственно-хвойного дерева с голубыми ягодками черники. Причуды местной фауны перестали меня интересовать: что толку от плодов, если их нельзя есть?

— Ма! Зовет нас, — отозвалась Ка. — Мы идти.

— Да сейчас! — взорвалась я. — Бегу и роняю тапки.

Покосилась на свои стоптанные угги и еще больше рассердилась.

— Мы так-то жизнями рисковали ради этой еды. А ты хочешь отдать ее родственникам? Поди, и две трети жрецам передашь?

Ка похлопала ресницами, почесала «корзинку» на голове. И, к моей досаде, кивнула.

Я не выдержала и громко расхохоталась.

— То есть мы отдадим жрецам часть того, что у них украли? Где логика?

Логика варварки в тот момент занималась любовью с ее принципами — в самых изощренных позах. Не привыкший к умственным нагрузкам мозг никак не мог осознать, что от него хотят.

— Жрецы. Убьют, — поразмыслив, Ка пришла именно к этому выводу. — Мы. Нарушили табу!

— Дважды за одно и то же не наказывают, — возразила я. — Раз мы нарушили табу и подсмотрели за утехами жрецов, за кражу они нас наказывать не будут. Для того чтобы убить во второй раз, жрецам вначале придется нас оживить. Вот скажи, умеют ваши красавчики воскрешать?

Ка отрицательно мотнула «корзинкой».

— Видишь, не умеют! Значит, и не накажут, — подвела я итог. — Так что садись рядом и ешь. Иначе не дотянешь до танцев.

Ка затолкала рыбу в рот и облизала пальцы, прежде чем ответить.