Елена Соловьева - Невеста по ошибке [сетевая публикация]

Варварка обернулась ко мне и издала глухой звук, похожий на рык. Не очень-то она любила братца. Как, в общем-то, и остальных членов семьи.

— Он давал ей еду, — продолжила Ка. — И делал больно. Как жрец, только сильнее. Она потом плакала. Долго.

Я вздохнула и закатила глаза: дикое общество с еще более дикими нравами. Если все остальные мужчины здесь такие же, как Пер, то гарем жрецов — лучший из вариантов.

— А почему твой брат не женился на той женщине? — все же решила выяснить я.

— Ее взял себе охотник, — улыбнулась Ка. Видно, она очень сочувствовала бедняжке. — Узнал про Пера. Пожаловался. Жрецы наказали Пера.

— Ого! — восхитилась я. Выходит, жрецы все же не зря едят свои две трети урожая. — И как они наказали твоего брата?

Ка хихикнула в кулачок и округлила глаза.

— Пера высекли. Хотели лишить силы. Тут, — Ка указала себе на промежность, объясняя, что имеет в виду. — Но Ма дала выкуп. Жрецы не забрали Пера. Но запретили три дождя ходить на танцы. Если придет — жрецы убьют. Пера и Ма.

Кажется, у нас это называется круговой порукой. Но мне было не жалко ни Пера, ни его мать. Отвратная семейка. Ка — единственная, к кому я испытывала сочувствие. Вот ее судьба меня действительно беспокоила.

— Завтра уйду, — как бы межу прочим озвучила я мысли. — Дальше будешь заниматься одна. Тренируйся каждый день и зажги на местных танцах.

Ка вскочила и замахала руками так, точно собиралась взлететь.

— Не ходи. Погибнешь.

— Вот еще, — фыркнула я. — Не для того меня мама ягодку растила, чтобы увязнуть по уши в вашем первобытном компоте. Варитесь тут сами как-нибудь. Без меня.

— Другого мира нет, — настаивала Ка. — Капула держит всех.

— Не вредничай, — попросила я. — Мне здесь не место. Хочу домой, понимаешь? К себе домой.

— Калки тебя съест! — громыхнула Ка. — Не ходи.

— Да прекрати пугать меня своей богиней, — взвилась я. — Не знаю, что вам наплели жрецы, но на меня это не действует.

— Съест! — не отступала Ка.

Вот чтоб ее подбросило и перевернуло. Первобытная, а упрямая.

— Смотри, — я подняла ветку и стала рисовать ей на земле план их поселения. Такой, каким увидела его в дерева. — Солнечная роща огромная. А Калки у вас одна.

Ка бросилась ко мне и затоптала ногой рисунок.

— Ты чего? — возмутилась я. — Здорово же получилось…

— Табу, — вякнула девчонка.

— И рисовать нельзя? — воскликнула я. — Полная бредятина. И вообще, ты мне обещала, помнишь?

Ка сложила руки на груди и отвернулась. Подозрительно шмыгнула носом.

— Не хочу. Отпускать, — хныкнула она. — Не хочу. Отдавать Калки.

— Брось, — обняла ее за плечи. — Калки меня не догнать. Вот увидишь. Пересеку солнечную рощу, выберусь из джунглей и дойду до какого-нибудь цивилизованного города. Попрошу помощи. Все просто.

Да уж, очень просто. Я говорила и сама себе не верила. Фигня, в процессе разберусь — таков был гениальный план. Но все же, для меня проще бродить по джунглям, чем киснуть в этой убогой пещере с Ма и ее старшими отпрысками.

— Слева от звезды, — примирительно пробормотала Ка. — В березняке. Рядом с песчаной черепахой.

— Чего? — я не поняла, что за тарабарщину она несет.

— Пещера, — объявила Ка. — Наша. Дом.

— А-а-а, — до меня дошел смысл сказанного, — это типа ориентир для возвращения?

Ка мотнула «корзинкой» на голове и снова шмыгнула.

— Вряд ли мне это понадобится, — предупредила я. — Но все равно спасибо.

— Сезон дождей через две луны, — произнесла Ка.

— Я запомню, — мне тоже захотелось плакать.

А еще что-нибудь разбить, кого-нибудь убить и пироженку. Срочно! Чуть меньше трех месяцев, чтобы выбраться из джунглей. Мне понадобится целый мешок удачи, никак не меньше.

Утром, едва рассвело, мы с Ка отправились к тайнику. Я забрала оттуда шкуру и половину скопленной провизии.

— Бери. Все, — милостиво разрешила варварка. — Тебе нужнее.

— Ну, уж нет, — отказалась я. — Табу нарушали вместе, а трескать одна буду? Горлянка слипнется.

— Возьми, — Ка протянула мне мешочек, похожий на кожурку от банана. — Пригодится.

Приняла из ее рук вещицу и внимательно рассмотрела. Вспомнила: такой же мешочек был у варвара, кинувшегося под колеса такси. На ощупь ткань оказалась мягкой, немного шершавой. Сходство с кожурой банана исчезло.

— Из чего сшит этот? — поинтересовалась я.

— Пузырь, — бросила Ка. Поморщилась и похлопала себя по животу. — Не едят. Только мешок.

Я непонимающе похлопала глазами. Вот забавная девчонка, сначала объестся одуванчиков на ночь, а потом на несварение жалуется. Нашла время.

— Что за пузырь такой? — все же уточнила. Больше из вежливости. — Какое-нибудь растение…

Ой, лучше бы не спрашивала. Знание — сила, а неведение — счастье и спокойствие. В моем случае.

— Крыса, — буднично объявила Ка. — Пузырь не едят. Делают котму.

Она любовно притронулась к переданному мне сокровищу указательным пальцем и улыбнулась:

— Мне Па подарил. Охотник. Ловил даже кулей. Когда жил.

Первым моим порывом было выбросить котомку подальше. Это ж надо додуматься: шить мешки из желчного пузыря крысы. Но оно и понятно, чего добру пропадать? Если нельзя съесть, значит, нужно найти вещи другое применение.

Я покосилась на зажатую в руке котомку — или котму, как обозвала ее Ка — и сглотнула застрявший в горле ком. Если у желчного пузыря такой размер, то как выглядит сама крыса? Как мамонт?..

О том, кто такие кули, и заикаться не стала: меньше знаю, дальше убегу.

Не стала спрашивать и о том, где водятся все эти немыслимые твари. Потом узнаю. Ага, сюрприз будет.

— Спасибо, — поблагодарила Ка. — Но лучше оставь себе. Вряд ли у меня получится вернуть котму обратно.

Наверняка эта вещица многое для нее значила. Все же память о погибшем отце.

Ка шмыгнула носом и утерлась запястьем.

— Ты вернешься, — судя по голосу, не сомневалась в своей правоте. — Но котму оставь. Себе. Насовсем.

— Благодарю за подарок, — я не стала переубеждать варварку.

Вместо этого решила тоже побаловать ее презентом. Пусть мой клатч не так ценен в этом мире, как желчный пузырь крысы, но все же.

К моему удивлению, Ка отказалась.

— Нет, — покачала она головой. — Мна отберет.

— Ты и котму отдала, чтобы она сестре не досталась? — поддела я варварку. — Признавайся.

— Мна жадная. Злая. Ка не любит Мну, — она несколько секунд поразмышляла и добавила: — Ка любит Варю. Хорошая.

Я порывисто обняла варварку и коснулась губами щеки.

— И тебе удачи. Танцуй, детка. И все жрецы упадут к твоим ногам.

Моя нижняя губа запрыгала, как йо-йо; на глаза навернулись слезы. Не думала, что настолько привязалась к варварке. Она стала мне настоящей сестрой, которой у меня никогда не было в той, другой жизни.