Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 3 [СИ]

Хрийз молча согласилась с нею. Идеальная ловушка! Освободишь неумершую, так она, окосев от десятилетий плена, набросится и сожрет на одних инстинктах. Не освободишь — погибнет город.

— Оглянись, — тем же голосом посоветовала Млада.

Хрийз медленно оглянулась.

На стенах пещеры висели костомары. Маленькие, большие, средние. Просто висели, никуда не дергаясь. Их головы плавно поднялись — по стенам прошлась жуткая волна — и наставили на незваных пришельцев безглазые морды

— Сколько же их здесь… — прошептала Хрийз в ужасе.

— Жопонька, — резюмировала Млада отстраненно, и Хрийз поняла, что она уже смирилась со своей участью. Выбраться из такой ловушки не получится ни у кого.

Сбывалось оракульское предсказание Хафизы. Если у одного не было судьбы, а вторая сейчас поступала неправильно, чтобы сохранить жизнь своему сыну, себе и — через это — своей госпоже, то для Хрийз оставалась только стихия Смерти, которую требовалось укротить.

— Город, говоришь? — переспросила Млада, когда Хрийз, путано и не очень внятно, пересказала в нескольких фразах проблему. — Освобождай ее. Она — неумершая, ей достаточно напиться крови, чтобы в себя придти, а костомары ей подавно ничего не сделают, они тут против живых, в общем-то.

И Млада шагнула к пленнице, все для себя решив.

— Стой! — Хрийз схватила ее за руку. — Лучше я.

— Да с чего бы?

— С того, что боец из меня как из курицы орел. А ты меня отсюда вытащишь.

— Я? — Млада повела взглядом по костомарьим стенам. — Издеваешься.

— Нет, — отрезала Хрийз. — Иду я. Ты — следишь.

Она шагнула вперед, стискивая в кулачке артефакт Света, подаренный аль-нданной Весной давным-давно, считай, что в прошлой жизни. Подарок девушка носила на той же цепочке, что и раслин, так ей казалось правильным, и верно, в общем-то, казалось. Когда ее выбросила из теплой постели на холодные камни, цепочка осталась при ней.

Свет и Жизнь, и если они не сожгут несчастную неумершую, то ей повезет. Потому что жечь надо не пленное тело-батарейку. Жечь надо всю сеть. Иначе нет и не будет никакого смысла что-то здесь делать. Иначе просто надо уйти и забыть.

Хрийз протянула руки над телом, не касаясь цветов. Закрыла глаза, выбрасывая себя на Г рань, оттуда лучше получится. И сжала, сдавила ладонями толстый ствол мертвой силы, питающей враждебную сеть. «Я тебя уничтожу, гадина!»

Сквозь тело прошел разряд ужасающей мощи. Хрийз не выдержала, закричала, выгибаясь в невыносимой боли. Жуткие цветы корчились под напором Силы, лопались, рассыпались серым прахом, а потом боль достигла предела, Хрийз потеряла сознание и упала.

Падение спасло ее — неумершая бросилась с невероятной быстротой. Перелетела через упавшую и впилась в глотку врагу, как раз входившему в пещеру!

Глупо было думать, что такой важный… как бы назвать его точнее… алтарь?., останется без присмотра. Тюремщик пришел посмотреть, кой черт здесь происходит. Посмотрел…

Хрийз пришла в себя почти сразу. Внутри все горело, будто спеклось на жарком огне. Млада, не выпуская из руки верную лопату, подала Хрийз руку. Неумершая, рыча, терзала труп, ей видно, было, что ему припомнить. В какой-то миг она подняла голову — окровавленное детское лицо жутко смотрелось в комплекте с полным набором упырьих зубов — неистово огляделась, и вновь принялась за еду.

Хрийз согнулась в жестоких спазмах сухой рвоты. Она не сразу услышала странный глухой стук, а когда он все-таки вломился в уши, то, подняв голову, увидела, как рассыпаются костомары, текут вниз водопадом гнилых костей, и под стенами растут внушительные завалы.

— Млада! — крикнула Хрийз, осознав опасность.

И Млада кинулась к выходу, начала отгребать лопатой от него кости.

Не наверх же отсюда вылезать потом! И Лилар, если вернется, то вернется к озеру…

Хрийз прикрыла глаза, пытаясь прочувствовать как следует город. Да, вражеская сеть исчезла! Магический фон дергало, ерошило волнами, но, лишенный воздействия извне, он восстанавливался. Медленно, через пень-колоду, но восстанавливался же! «Я сделала это!» — радостно думала Хрийз. — «Ура!»

Неумершая оторвалась от трупа, наконец, потерла живот. И вдруг ее стошнило. Вот бедолага, подумала Хрийз сочувственно.

— Не подходи! — крикнула Млада. — А вдруг она уже умертвие?

Неумершие, бывает, перерождаются в чудовища, Хрийз помнила дневник

Фиалки, там упоминалось о подобных случаях не раз.

— Я не… не ум… мертвие… — с трудом сказала девочка. — Я… Мила. Мила — я… Держу себя. Не брошусь.

Она поднялась, и вдруг злобно пнула труп со всей дури, так, что его отнесло к стене и засыпало костями. На руках у освобожденной еще оставались не затянувшиеся до конца раны от гладиолусов, но девочку они как будто не беспокоили.

Поразительные они существа, неумершие. Регенерация впечатляет! Стоит только насосаться горячей крови…

— Пойдемте тогда отсюда, — сказала Хрийз. — Тут воняет…

У черного озера — душновато и влажно. Млада, наплевав на осторожность, все-таки развела небольшой костерок, дождалась, когда прогорит топливо — все те же веточки не то кораллов, не то не кораллов, со стен. Веточки занимались неохотно, долго сгорали, выделяя в воздух горьковатый полынный запах, а потом багрово тлели, постепенно остывая. Хрийз немного отошла, и почувствовала зверский голод, тем более сильный, что пришлось поделиться кровью с Милой.

Все-таки спасенная неумершая была еще очень слаба. Порвала тюремщика своего на ярости, заботливо собранной за годы заточения. И переела, почти все обратно выкинула.

К одежде мертвого проявила потрясающую небрезгливость. Ободрала с него рубаху, ополоснула в черной воде и натянула на себя, мокрую, с никуда не девшимися кровавыми разводами. Хрийз оценила. Вот из-за таких девочек и ходят потом в народе страшные сказочки. А на далекой, недоступной Земле снимают фильмы ужасов. Как явился однажды темной ночью ангел по лунному лучу и обернулся чудовищем с во-от такими клычищами…

Мила почти не помнила ничего за прошедшие годы. Помнила лишь боль и терпеливое ожидание. Знала, чувствовала, мечтала, что когда-нибудь наступит миг, и вот тогда… Очень удивилась тому, сколько прошло времени. Почти тридцать лет…

Милу пленили в середине той войны. Где держали, сразу здесь или где-то еще, а перевезли сюда уже потом, сказать не могла. Кормили кошмарно. Когда Хрийз поинтересовалась, как именно, Мила покачала хорошенькой головкой:

— Лучше бы вам не спрашивать, госпожа…

Да, Мила была очень красива. Классическая девочка-ангел с картинки. Синие глаза, ямочки на щечках, губки бантиком. Ярко-голубые кудряшки с черными прядками у висков смотрелось шикарно, как дорогостоящее мелирование. И ауру она маскировала отлично: не зная, кого перед собой видишь, так и решишь, что видишь обычного ребенка. И это будет последняя ошибка в твоей жизни.