Наталья Мазуркевич - Иная сторона Тарина [litres]

– Сайсери Силандж? – недоуменно переспросила я, разглядывая подпись. Она почему-то не торопилась исчезать, несмотря на абсурдность своего существования на листе. Хотя… Перед глазами встала наша последняя встреча, во время которой Сай Поганец доблестно блюл мою честь и защищал от герцога… И вот что ему не сидится дома, зачем понадобилось приглашать меня на зимний бал? И главный вопрос: сам он решился или кто-то подсказал?

Вспоминая слова Лиди, я допускала личную инициативу светловолосого поганца, не дававшего себя забыть экстравагантными, но весьма действенными методами. С другой стороны, его светлость дураком не был, а герцог не мог не отметить в своем докладе горячую заинтересованность юного виконта. Так от кого же письмо? От Сая или от Дайрина, решившего действовать чужими руками?

– Ваша милость, могу я узнать, кто передал вам это… послание?

– Мне вручил его граф Силандж. Также его светлость просил передать означенной особе, – барон кивнул на имя адресата, – что не потерпит ее рядом со своим сыном. Поэтому сей особе рекомендовано забыть о молодом виконте и не показываться в приличном обществе. В противном случае он приложит все усилия, чтобы общество не стало для вас, Майя, подарком.

– Но приглашение тем не менее передал?

– Граф обещал сыну. А такие люди, как граф Силандж, всегда отвечают за свои слова. Разве что на кону будет корона.

Я задумалась: будь моя жизнь менее насыщенной, я бы, может, и рискнула устроить всем явление себя во всей красе. Меня практически провоцировали на подобное действо, но… Но в моей жизни уже был Дайрин Разетти, и второй раз идти на поводу у собственного любопытства и гордыни?.. Только с гарантиями личной неприкосновенности. И ведь на первом зимнем балу будет император? Не слишком ли много заинтересованных в моей персоне лиц, чтобы приглашение Сая было одним лишь приглашением Сая? Наверняка же втемную использовали!

– Ваша милость, вы же ознакомились с приглашением? – Барон кивнул. Смущения или вины на его лице не отразилось. Что и следовало ожидать. – Не подскажете ли, как лучше поступить? Полагаю, вы проявляли любопытство и знаете обо мне несоизмеримо больше, чем вам поведал наш общий работодатель?

– Мне известно, чем вы заслужили расположение князя, – подтвердил собеседник, сложил пальцы домиком и осторожно продолжил: – Интерес имперцев закономерен. Из того, что я успел услышать, дальнейшая ваша судьба с момента смены подданства не всем известна. Молодой человек, отправивший вам приглашение, до сих пор в неведении относительно вашей участи. Нет, разумеется, ему сообщили, что вы живы, но находитесь ли с нами добровольно или под принуждением… Полагаю, его не ставили в известность, что ваш выбор был полностью осознан. И эта бумага, – барон кивнул на прямоугольный лист, – по его мнению, возможно, ваш шанс на побег. В противном случае мне неясно, почему молодой виконт поругался со своим отцом.

– Вам об этом граф сказал?

– Ну что вы. – Мужчина тонко улыбнулся. – Слуги шептались.

– Исполнительные и высокооплачиваемые? – рискнула поинтересоваться я. Сомневаться, что у князя осталась агентура при дворе, не приходилось, но получить прямое подтверждение, а то и возможность лично познакомиться… Ну вот куда я опять лезу со своим любопытством?!

– Разумеется.

– А вы бы приняли это приглашение?

Барон поморщился. Судя по желвакам, забродившим по лицу, его милость не хотел мне врать, но и откровенность не входила в число планов на сегодня. А может, пусть и самонадеянно так думать, его милости было жаль впутывать меня в игры сюзерена.

Наконец мужчина пришел к согласию с собой.

– На первый зимний бал, кроме вас, приглашены еще пять человек из нашей делегации. В том числе и я. Если желаете навестить общество, можете прийти со мной как моя спутница и подопечная. В этом случае приглашать вас более чем на один танец будет невежливо со стороны любого из гостей. Будь то молодой виконт или сам император. Юридически сейчас вы вне его власти, фактически же я рекомендовал бы не попадаться его величеству на глаза. Учитывая ваше сходство, он может проявить любопытство по отношению к вашей персоне.

– А разве без этого обошлось? – насмешливо, но не скрывая грусти, спросила я. – После разговора с его светлостью у меня сложилось впечатление, что мое присутствие – едва ли одна из причин столь быстрого течения переговоров. И будем откровенны, я допускаю, что сейчас идут торги не только за торговые льготы…

– …но и за вашу голову? – закончил за меня барон.

Я поморщилась. Хоть на языке и вертелось то самое, что собеседник озвучил, мне хотелось бы обойтись без столь грубых выражений.

– В некотором роде так оно и есть, но князь настаивал, чтобы мы не принимали решений за вас. Как вы могли заметить, никто из команды ни разу не подошел к вам с вопросом о ваших дальнейших планах.

– А у меня могут быть планы за пределами этого места? – Я обвела взглядом комнату, но, думаю, мужчина догадался, что речь идет об особняке.

– Разумеется, – подтвердил собеседник. – Вы вольны покидать его в любое удобное для себя время. Поскольку вопрос вашей свободы представлялся мне несколько щекотливым, я взял на себя смелость прояснить его лично у графа. Дайрин Разетти заверил меня, что до тех пор, пока князь Альверанский не подпишет договор о вашей выдаче империи (а его светлость этот договор сжег тем же вечером, так и знайте), он не имеет права вас арестовывать. Пожалуй, будь время поспокойнее, его светлость бы и рискнул, но после разрыва отношений между княжеством и империей не в интересах последней затевать войну из-за одного человека.

– Так уж и войну?

– Был бы достойный повод, – пожал плечами барон. – А этот ничем не хуже иных. У вас дипломатическая неприкосновенность, вы приехали как представитель княжества, и оскорблением всех – от князя и до последнего пастуха – стала бы попытка навредить вам. Разумеется, если нам будет выгодно это так трактовать.

– И вы готовы поклясться, что эти предположения действительно ваши? Вас не заставили так думать, или?..

– Готов, – сухо оборвал меня собеседник. И я замолчала, понимая, что едва не оскорбила своего собеседника. Хорошо еще, он вовремя меня остановил, иначе в своих предположениях я могла зайти слишком далеко. – Будете проверять? – равнодушно осведомился барон, но глаза сверкнули так ярко, что я поспешила заверить:

– Поверю на слово. К тому же, – я усмехнулась, – вы же одолжите мне амулет? Сверкать своей аурой, даже несмотря на заверения графа, мне не хочется.

Амулет, как и небольшой, но увесистый мешочек с монетами, мне, разумеется, выделили. Даже карту в руки сунули. Просто так, на всякий случай. Вдруг память решит подвести, или скрываться темной-темной ночью придется. Вот так и вижу: стою на главной площади, тишина, темнота и я с картой. Ну точно: путешественница, одна штука, типичная.