Бронислава Вонсович - Плата за одиночество [litres]

На некоторое время у меня от возмущения пропали все слова. Я не хотела рисковать жизнью Регины, которой даже ничего не стала говорить в свой второй приход в приют. Сделать она ничего не может, лишь волноваться будет за меня. А теперь выясняется, что я должна еще рисковать жизнью Рудольфа.

– Мне кажется, – наконец ответила я, – все это – лишний, никому не нужный риск.

– Ничего не лишний, – ответил он. – Этак мы этого убийцу будем выманивать до пришествия Богини, а мне уже надоело.

– Ты же говорил, что согласен ходить со мной вечно, – насмешливо напомнила я.

– Так с тобой, а не вокруг тебя, – недовольно ответил он. – Ты ни на что не хочешь идти для большей достоверности. Никак не помогаешь созданию нашей легенды.

– Может, мне для большей достоверности и в кровать с тобой лечь? – разозлилась я.

– Замечательная идея, кстати, – невозмутимо ответил он. – Это на ауре сразу отражается, – он посмотрел на меня с сомнением и добавил: – Но ты на это не пойдешь, я понял. Поэтому давай я тебе завтра, сразу после твоей работы, вручу браслет, а ты радостно согласишься, покраснеешь и ответишь мне согласием?

– Нет.

– Ну хорошо, можешь не краснеть, – сказал он.

– Руди, это слишком серьезно, – ответила я. – Если ты считаешь, что фиктивная помолвка может спровоцировать преступника на твое убийство, то я против.

– Маленькая поправочка. На попытку убийства. У него ничего не получится, уверяю тебя, – ответил он. – Мы прихватим голубчика на горяченьком, а ты начнешь коллекцию женихов, которым вернула обручальные браслеты, и будешь потом в старости вспоминать меня под номером первым.

– Если я доживу до старости, – мрачно ответила я.

Смешно сказать, но мысль о том, что браслет придется вернуть, огорчила меня много больше, чем необходимость его принять. В глубине души, так далеко, что я старалась об этом и не думать, мне хотелось, чтобы наши встречи вылились во что-то более серьезное. Вот только я видела – Руди нужно было совсем не это. Затянувшееся расследование пропажи Марты, к которому присоединили еще и убийство Сабины, его тяготило, и он больше думал о том, как найти преступника, чем обо мне. Мне тоже давно хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось, а я смогла уйти из магазина иноры Эберхардт. Ненавидеть ее не получалось. Умом я понимала, что ничем, кроме появления на свет, ей не обязана, что она от меня отказалась, но нанимательница была такой внимательной и заботливой, что я начинала бояться – привяжусь к ней и не смогу покинуть. Правда, мне в любом случае пришлось бы дождаться, пока кого-нибудь примут на работу. Вторую продавщицу иноре Эберхардт пока найти не удавалось.

– Что за панические мысли? – недовольно сказал Рудольф. – У тебя один из лучших защитных артефактов. Не снимай его никогда, и все будет в порядке. Он даже с десяток шаровых молний сдержит, а на тебя всего лишь мягко попытаются воздействовать ментально, и все. В худшем случае – влюбишься, а это препятствием для долгой жизни не является. Так мы договорились?

– Нет.

– Штефани! – почти взвыл он. – Ну почему? Я так хорошо все продумал. Уверен, инор Шварц меня поддержит. Ты же к нему завтра утром идешь?

– Да, перед работой.

– Так я тоже подбегу.

Рудольф сразу повеселел, будучи уверенным, что вдвоем со Шварцем они меня уговорят. Он перестал меня убеждать принять браслет и говорил теперь о других вещах, даже шутить пробовал. Мне было совсем не смешно, идея его казалась глупой и опасной, и забыть про нее я не могла, так что попрощалась с ним довольно прохладно. До ночи было еще далеко, а в квартире делать нечего – все, что нужно, уже вымыто, вычищено, выстирано или подшито. Я бы сейчас с удовольствием почитала, чтобы хоть немного отвлечься от тягостных событий этого дня, но книг у меня не было, если не считать любовных романов, доставшихся от Сабины и усердно собиравших пыль. Помаявшись немного от безделья, я решила подумать над своими записями – вдруг что умного придет в голову? Взяла томик, раскрыла и в удивлении туда уставилась. Там были не мои заметки, там были цифры, написанные Сабининой рукой. Я не сомневалась, что это ее почерк, слишком часто видела записи в журнале. Но больше ничего почерпнуть не удалось – цифры мне ничего не говорили. Даты ли это, денежные поступления или какой-то шифр, разобраться самостоятельно я не могла. Я ломала над этим голову весь вечер, даже спать легла позже обычного, а утром взяла томик с собой к Шварцу. Может, это имеет для них какую-то важность и поможет в расследовании?

Сразу, как поздоровалась, я выложила книгу на стол перед инором Шварцем и развернула в нужном месте, а то подумает, что предлагаю насладиться чтением любовного романа в рабочее время. Но он все равно посмотрел на меня с недоумением.

– Я вчера вечером нашла, – пояснила я. – Это писала Сабина, – тут я вспомнила про свое неудачное определение матери, смутилась и дополнила: – По крайней мере, почерк похож на ее.

– Спасибо, – ответил он. – Где вы нашли эту книгу?

– В квартире Сабины, где живу сейчас.

Тут как раз в кабинет ворвался Рудольф, даже безо всякого стука в дверь, правда, поздороваться он не забыл. О чем собирался говорить, я не узнала, так как Шварц холодно его спросил:

– А не соблаговолит ли молодой человек ответить, почему он так халтурно относится к своим обязанностям?

– Это вы сейчас про что? – осторожно спросил Рудольф.

Он уже притормозил у стола и теперь внимательно меня разглядывал. Как объект своих обязанностей на предмет возможных повреждений.

– Я про книгу, которую принесла инорита Ройтер. Вы обыскивали ее квартиру. Как можно пропустить такую улику?

Рудольф возмущенно на меня посмотрел. А я поняла, что находку следовало отдать ему и что теперь Рудольфу грозят какие-то неприятности по моей вине. Раньше про это не подумала, а теперь изменить что-либо уже нельзя. Но откуда мне знать о таких тонкостях? Я виновато на него посмотрела, но он уже с увлечением изучал цифры в книге.

– Кто обращает внимание на любовные романы? – расстроенно сказал Рудольф. – Мы их перетряхнули на случай, если что вложено. Кто ж знал, что там не вложено, а написано?

– Нам повезло, что вы, инорита Ройтер, читаете любовные романы, – усмехнулся Шварц.

– Да нет же, я их не читаю, – совсем смутилась я. – Просто книгу перепутала с той, где были мои записи. Они все такие одинаковые…

– Не читаете? – удивился он. – Я был уверен, что инориты в вашем возрасте увлекаются такой литературой.

Да, увлекаются, если у них есть опора в лице любящих родителей и ждет понятное будущее. А мне голову забивать ерундой незачем. Вот поймают убийцу, а я даже не представляю, что мне делать дальше. Из магазина уйду, но куда? Набора в Академию еще долго ждать. На фабрику идти? А вдруг Рудольф прав, и после полных смен я уже не смогу учиться? А кроме этого, нас ничему не обучали. И в такой неопределенной ситуации читать любовные романы, вместо того чтобы думать о собственном будущем? Говорить этого я не стала, лишь плечами пожала. Доводы им вескими не покажутся – Регине все это никогда не мешало увлекаться романтичными историями. Она была уверена, что стоит выйти из приюта, как навстречу ей ринется любовь всей ее жизни – высокий, красивый и богатый. Мне даже страшно иногда за нее становилось. Нет, пусть встречает, главное, чтобы эта мечта еще и сволочью вдобавок не оказалась. Нелегко одинокой девушке в этом мире, в этом я уже убедилась.