Бронислава Вонсович - Плата за одиночество [litres]

После обеда торговля шла совсем вяло, как будто вопли той злобной иноры распугали всех покупательниц. Я даже выглянула из магазина, не вывесила ли она где объявление, порочащее нашу продукцию. Но ничего такого не нашла. Инора Эберхардт усмехнулась и сказала, что такое не впервые, когда с утра толпа, а к вечеру никого нет, так что не стоит подозревать ту женщину в чем-то, кроме желания как можно больше нажиться. Она посмотрела на часы и решила, что я могу уже уйти.

– Пожалуйста, прошу тебя, иди сразу домой, – добавила она. – И Рудольфу, и мне будет намного спокойнее, если будем уверены, что ты сидишь дома, а не ищешь неприятностей на свою голову. Мне куда легче тебя отпускать, когда он за тобой заходит.

– Он же вам не нравится? – удивилась я.

– Почему не нравится?

– Вы сказали, что я поторопилась с решением, – напомнила я этой забывчивой иноре.

– Ты меня неправильно поняла, – возразила она. – Я имела в виду, что вы оба слишком молоды и слишком мало знакомы друг с другом. Я не уверена, что ты согласилась на брак не под влиянием минутного порыва, не потому, что тебе очень страшно и одиноко в этом городе, понимаешь?

– Что вы, инора Эберхардт, оно было дано после очень долгих уговоров, – мрачно ответила я, вспоминая, как Рудольф даже Шварца привлекал, лишь бы заручиться моим участием в этой операции по задержке опасного преступника.

– Да? – не скрывая сомнения, протянула она. – Но все равно подумай, пока у тебя есть время.

– Хорошо, инора Эберхардт, я подумаю, – покладисто согласилась я. – До свидания, инора Эберхардт.

Тоже мне заботливая нашлась! Можно подумать, ей есть разница, что со мной будет, после того как я уйду из ее магазина. И сейчас беспокоится лишь о том, чтобы ей новых продавщиц не искать. Я злилась на нее и думала о разных неприятных для меня вещах, поэтому чуть не прошла мимо пекарни. Я как обнаружила ее в самый первый день заселения в квартиру Сабины, так она и пользовалась с тех пор моей неизменной почти ежедневной любовью. Выпечка там была превосходная, особенно когда она вот такая – свежайшая, источающая умопомрачительные ароматы. В этот раз я взяла пирожков побольше. Если моим защитникам придется сидеть в засаде несколько часов, то нужно их хоть чем-то поддержать и отблагодарить. Конечно, это их работа, и они к такому привычны, но пирожки, да еще такие вкусные, лишними не будут. Начинку я выбрала мясную – в засаде будут мужчины, а считается, что они сладкое не уважают. Правда, при воспоминании, с какой скоростью исчез, и вовсе не в моем желудке, принесенный Эдди торт, меня невольно охватили сомнения в том, что это правда, но от своей идеи я не отказалась. Чтобы было удобней нести, я плотно скрутила верх бумажного пакета, в котором лежала моя покупка. Наверное, поэтому пирожки из него и не выпали, когда на меня со всего маху налетел мальчишка лет восьми. Пакет упал на землю, и оставалось только удивляться, что я сама на ногах устояла, а не шлепнулась рядом с ним.

– Инорита, простите, пожалуйста, – испуганно заканючил этот малолетний нахал в ответ на мой возмущенный взгляд. – Вот ваш пакет. Видите, с ним ничего не случилось. Он не порвался и даже почти не испачкался.

Он поднял мою покупку и уставился на меня умоляющими глазами.

– Осторожнее надо быть, – неохотно сказала я.

– Извините, я просто сильно торопился, – пояснил он, вопреки своим словам никуда не спеша. – Меня в аптеку отправили, вот и бежал.

– Ну так беги дальше, – вздохнула я.

Он просиял обаятельной жульнической улыбкой, всунул мне в руки пакет с пирожками и бросился вниз по улице с такой скоростью, что я бы его ни за что не догнала, если бы вдруг возникла такая необходимость. Я покачала головой ему вслед и перевела взгляд на пакет. Пакет был открыт. Ну вот, теперь еще пирожков недосчитаюсь. В аптеку он торопится, как же! Если есть хотел, лучше бы попросил – я бы с ним непременно поделилась. Я заглянула внутрь. На первый взгляд, пирожков было столько же, сколько я их купила. Только вот на поверхности некоторых виднелись стремительно уменьшающиеся влажные пятна. Несколько мгновений – и ничего уже не было видно. Пирожки выглядели точь-в-точь как только полученные из пекарни. Такие же румяные и аппетитно пахнущие. Ничего подозрительного, никаких пятен. Но я была уверена, что мне не показалось. Этот маленький паршивец чем-то облил мою еду. Чем-то, что сегодня поможет преступнику. В груди заколотилось сердце. Не от страха, а от чего-то, непонятного мне, не изведанного ранее. Наверное, это азарт? Сегодня все решится…

Я сделала вид, что ничего не заметила и удовлетворилась пересчетом. Наблюдающих за мной я не видела, но это не значило, что такого человека не было. Если есть и смотрит на меня сейчас – пусть уверится, что его план сработал. Тогда он обязательно придет сегодня, и закончится это мучительное ожидание неизвестно кого. Хотелось сорваться с места и побежать, чтобы как можно скорее рассказать все Руди, но это привлекло бы внимание, нежелательное внимание преступника. А там и до подозрений с его стороны недалеко… Так что я пошла неторопливо. Приходилось постоянно себе напоминать, что наблюдатель думает – я иду домой, там меня никто не ждет, спешить мне некуда. Поэтому я задержалась перед зеркальной витриной, показывая, что любуюсь выставленным там платьем, а на деле – пытаясь высмотреть, следит ли кто за мной сейчас. Ни одного знакомого лица я так и не заметила. Вздохнула. Понадеялась, что мой вздох будет отнесен к невозможности купить понравившееся мне платье. И так же медленно двинулась по улице дальше. Домой я пришла с ногами, зудевшими от необходимости идти медленно, и взвинченная до невозможности. Рудольф меня ждал около двери в компании двух незнакомых иноров.

– Вот! – торжествующе сказала я и вручила ему пакет с пирожками, поняла, что он может меня неправильно понять и съесть вещественные доказательства, и торопливо добавила: – Их облили чем-то. Пакет вскрыли и облили. Уже не видно. Жидкость мгновенно впиталась.

С такой жадностью при мне за еду еще никто не хватался. А ведь иноры производили впечатление воспитанных… Пирожки были мгновенно вытащены из пакета, осмотрены, обнюханы, а затем подвергнуты осмотру еще и с помощью артефактов.

– Ничего опасного нет, – наконец сказал Рудольф. – Ты уверена, что не ошиблась?

– Уверена, – твердо ответила я. – Я закрутила верх пакета. На меня налетел мальчуган, толкнул. Пакет упал. Когда он мне его отдал, пакет был открыт, понимаешь? Я решила, что он пирожок оттуда стащил, заглянула – все на месте, но успела заметить эти пятна. Они высыхали очень быстро. Возможно, пирожки были слишком горячими, поэтому пятна так быстро и исчезли.