Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

«Да чтоб тебя…» – в отчаянии подумала Алька.

– У тебя есть крылья? – вдруг спросил Эльдор.

– Ч-что? – Она обернулась и замерла, уронив руки.

Очень хотелось убежать, но приор перегородил проход, да и пожелай он применить магию, никуда не денешься.

– Что тут непонятного? – Он пожал плечами. – Когда ты перекинулась в крагха, у тебя были крылья?

Вот так, из ощущения покоя и уюта с размаху головой в мертвенный холод воспоминаний. Алька невольно обхватила себя руками.

– Да, были, – с трудом выталкивая слова, сказала она.

– Хорошо. – Приор задумался на несколько мгновений, затем, глядя сквозь Альку, кивнул собственным мыслям. – Собирайся, поедешь со мной в Роутон.

Нет-нет-нет! Зачем? Что он там надумал?

Вернуть в тюрьму? Возможно.

– Я делала все, что велела фье Марго, – пробормотала она, – я ничего не украла.

А когда подняла голову, встретила внимательный взгляд приора. Он разглядывал ее, склонив голову к плечу, и в этот миг выглядел непривычно молодым и беззаботным. Почти самым обычным мужчиной, образованным и богатым, каких Алька навидалась в родительском доме. Единственное, пожалуй, что отличало Эльдора от них, – коротко стриженные волосы на военный манер, сейчас взъерошенные.

– Мы съездим в Роутон, чтобы купить тебе одежду, – прошелестел в ушах Альки его голос. – Тиберику тоже что-то к зиме нужно, так ведь?

Перед глазами резко потемнело, и Алька подумала, что после таких нервных потрясений самое время картинно лишиться чувств. Но вместо этого она кивнула и принялась собирать с пола простыни.

– Где вы покупали одежду, когда жили с родителями? – поинтересовался приор.

Ну надо же. Захотелось поговорить?

Алька прижала к груди ком белья и двинулась к дверям.

– Мы ходили к портнихе, – ответила тихо, – потому что на меня сложно подобрать готовую одежду по размеру.

– К портнихе – долго. Мы купим тебе готовое платье и подгоним по фигуре в магазине. – Он посторонился, пропуская ее. И уже вдогонку, когда Алька с замирающим сердцем неслась вниз по лестнице, сказал: – Собирай и Тиберика. Его тоже нужно приодеть.

Собрать Тиба. Собраться самой. Хотя что ей собираться, штаны и рубашка, старые башмаки Марго, и все. Глазенки Тиба засияли от восторга, стоило сказать, что приор Эльдор берет их в Роутон. А у нее от одной только мысли, что придется ехать в одном экипаже с приором, руки холодеют и во рту пересыхает. Но ничего не поделаешь, отказаться не получится. Вернее, она могла бы отказаться, если бы оставалась фье Ритц, приемной дочерью переплетчиков, а приор Эльдор был всего лишь надоедливым ухажером. Но увы. Он был ее хозяином на ближайшие пять лет, а она, как выяснилось, совсем не была человеком.

…Через полчаса они сидели в новенькой двухколесной коляске с откидным верхом, в которую Эндрю запряг вороного коня. Приор забрался последним, взялся за вожжи – и коляска плавно тронулась с места.

Алька забилась в угол и старалась лишний раз не смотреть в сторону Эльдора, даже отвернулась, с преувеличенным вниманием рассматривая пожелтевшую траву и поредевшие макушки деревьев. Зато Тиб чувствовал себя как рыба в воде, болтал ногами и донимал приора всякими глупыми вопросами – «а почему вон то облако длинное, а это круглое?» или «а если разрезать яблоко, червяк испугается и убежит?». С каждым следующим вопросом у Альки сердце замирало, ей все казалось, что сейчас приор разозлится и как следует встряхнет чересчур разговорчивого мальчишку за шиворот, но Эльдор совершенно спокойно на все вопросы отвечал. Так, как будто вся эта болтовня не была ему в тягость.

Алька немного успокоилась и принялась с удовольствием смотреть на пригород Роутона. Осень окончательно вступила в свои права, листва опадала, и это было очень красиво, когда меж ярко-желтых листьев просвечивали темно-коричневые ветви. Воздух казался хрустальным, ночью прошел небольшой дождик, вся пыль осела. В синем небе к югу тянулся клин гусей. А вдалеке из-за желтых шапок старых кленов уже виднелись окраины Роутона с бордовыми черепичными крышами, с высокими печными трубами… Алька поежилась. Да, осень окончательно обосновалась в этих землях, и ветер дышал прохладой, от которой уже не спасали обноски.

– Алечка! – Тиб наконец оставил в покое приора и повис на ее руке, прижавшись всем телом. – Ну что ты не улыбаешься? Так здорово, что мы едем в город, да? Ниат Эльдор обещал купить мне пряник-лошадку, ну, помнишь, какую мне мама всегда покупала?

Алька торопливо заморгала, чтобы никто не увидел стремительно набежавших слез. Она тоже честно пыталась покупать таких лошадок. Но пряники с цветной глазурью стоили недешево, а откуда у нищенствующей двуликой деньги? То ли дело приор Святого Надзора… И, сглотнув, она кое-как выдавила:

– Это… хорошо. Я рада, Тиб. Я очень рада, что тебе хорошо.

Тиберик обхватил ее за шею, приблизил губы к уху и прошептал:

– И тебе тоже будет лошадка! Ты только не печалься!

«Не надо мне ваших пряников», – подумала она, но промолчала.

Да и что скажешь пятилетнему малышу? Он не знает, что такое рабство в обмен на сохраненные руки, он понятия не имеет, что такое растертая ошейником кожа, и он, хвала Пастырю, даже не подозревает, как больно ставить печать Надзора.

Алька покосилась на Эльдора. Тот невозмутимо правил конем, думая о чем-то своем и глядя на дорогу, а она, глядя на его профиль, почему-то задумалась о том, что Эльдора называют ниат, это значило, что в его роду есть капелька королевской крови, и было странно, как это он стал стражем Надзора. Обычно стражами делали мальчиков, оказавшихся никому не нужными. Сирот, беспризорников. Как ниат попал в их число?

В этот миг Тиб отпустил ее руку, повернулся к Эльдору и пропищал:

– Вот бы и мне стать стражем!

Алька была готова поклясться, что в этот миг лицо ниата дрогнуло, исказилось судорогой страха, отвращения, ненависти. Но в следующее мгновение вновь окаменело.

– Тебе не стоит быть стражем, Тиберик, – глухо сказал Эльдор, – в этом нет ничего хорошего. Куда лучше окончить хорошую школу для мальчиков и поступить в Королевскую академию естественных наук.

– Ску-учно, – протянул Тиб.

– Не скучно. Если бы у меня была возможность выбирать, я бы выбрал академию.

Альке очень хотелось спросить, что же такого могло случиться, что ребенок из хорошей семьи попал в Надзор, но она не посмела. Во-первых, кто она такая, чтобы спрашивать, во-вторых, приор наверняка разозлится, гаркнет на нее, мол, не обязан я тебе отвечать. Но любопытно, конечно, было, потому что ходили слухи, что́ именно делали с детьми, которых готовили в стражи. Магии больше не осталось в этом мире, вся она ушла в Пелену, и чтобы сделать человека магом, проделывали с ним жуткие и весьма болезненные процедуры, коверкали саму человеческую сущность, насильно прививали способность творить волшбу.