Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— Послы уже прибыли в Девин. Принц ожидает встречи с невестами. Пора!

Поражаюсь ее умению одновременно прямо говорить и удачно недоговаривать. За завтраком в светлой гостиной только и было разговоров, что о принце Авиясе, дядюшке нашего Оррана. Неулыбчивом, неуловимом и нелюдимом вдовце, который обязательно должен оттаять в любящих и чутких руках. К обладательницам таковых рук отнесли себя тринадцать из пятнадцати невест. Промолчали две: лично у меня не было слов, а сидящая напротив надменная блондинка отчаянно клевала носом и не реагировала на внешние раздражители. Снежная королева в обычное время, сейчас она казалась премиленькой лапушкой с мягкими движениями и сонными глазками.

Остальных рассмотреть было невозможно, их скрывали шляпки и чашки, но даже так я успела заметить еще трех, давящих зевки, четырех, незаметно растиравших руки, и пышечку, которая каждые две минуты смотрела и на ощупь проверяла, на месте ли ее грудь. Если это иллюзия, то лучше бы ей быть единичной. Иначе девушка изведется от тревоги и заработает косоглазие. К слову, леди N тоже основательно тревожилась и так же часто касалась своего носа. Без родного пенсне она чувствовала себя не в своей тарелке, это подтверждали руки, нервно поправляющие идеальные складки платья, и голос, норовящий превратиться в сип.

— Если вы закончили, прошу пройти всех в зад… — сказала она, когда все чашки были опустошены, а блюдца отодвинуты. Недостаточно далеко отодвинутые, некоторые чашки, падая, громко звякнули о блюдечки и ложечки.

— Куда пойти? — Девушки возмущенно повернулись к матроне.

— В парк, — твердо ответила она. Но заметив, что никто не спешит вставать, удивленно вскинула брови: — Я неясно выразилась?

— Что вы, что вы, — успокоила ее сонная блондинка, — вы выразились более чем ясно.

— И даже честно, — поддержала ее брюнетка с длиннющими косами и почти полным отсутствием модных рюшей на платье. — А не могли бы вы еще раз повторить сценарий этой встречи? — попросила она и повернула перстень, что украшал ее мизинец.

Честно? Повторить? И зачем она об этом просит?

Я присмотрелась к украшению девушки и с неудовольствием узнала стандартный правдакол с парой рубинов, удачно скрывающих клеймо мастера. Артефакт, коими «лисы» вот уже десять лет успешно пользуются на допросах, в том числе очень жестких. И тут меня поразили три неприятных открытия: первое — девушки пронесли с собой опасные артефакты, второе — мы сейчас услышим много нового о себе и слете, третье — всего одно оскорбление, и матрона вылетит раньше меня. Не факт, что на свободу, но вылетит.

— Повторить? Конечно. Я же верноподданная короля и понимаю, что к вам в Нагорье туго доходит…

— Поезд уходит, — перебила я, вскакивая с места. Грохот упавшего стула заглушил последующие слова баронессы, но не мои. — Вы забыли, нас уже ждут! Любое промедление может быть неверно расценено.

— Неверно? — переспросила рыжая.

Девушки переключились на меня, брюнетка с кольцом злобно прищурилась, но промолчала. И тут кто-то с придыханием заметил:

— Принц Авияс никогда и ни за что не упрекнет женщину в задержке.

— Вообще-то Авияс уехал, буквально вчера. Женихом будет другой принц.

Абсолютно невинное замечание привело к поголовной истерии. Девушки забыли о сдержанности, о кураторе леди N и поспешили к зеркалам прихожей, дабы привести себя в еще более цветущий вид, опустить бюстье, приподнять иллюзию. В их толпе то и дело слышалось: «Другой…», «Другой?», «Другой!»

— Несомненно, это принц Сахрион! — воскликнул кто-то, вспомнив о принце-герцоге.

— Или принц Да-а-а-рг… — удивительно, но даже вояка вызывал в девушках трепет. Жаль их расстраивать, но надо.

— Оба с младенчества помолвлены с иностранными принцессами, — с сочувствующей улыбкой сказала я. — Мы им не конкурентки.

— Тогда это принц Клив Грен Аравски? — спросили у меня с куда меньшим энтузиазмом.

— Магистр магии вот-вот женится, — не стала я обнадеживать.

— Наследный? — спросила рыжая. Глаза ее блестели надеждой, но в преддверии подвоха ее руки уже нервно дергали шляпку за перо.

— Сожалею, но жена у принца Асто уже есть, любовницы тоже.

— И кто тогда? — Девушки перестали поправлять свою внешность.

— А что, еще есть варианты? — вопросила я, и в толпе красавиц наступило затишье. То самое затишье, когда мужьям стоит помалкивать, а женихам спешно паковать чемоданы, чтобы, так сказать, не огрести.

И вот в этой вот тиши вдруг прозвучало сварливое:

— Да откуда ты такая вылезла?

Я не узнала голоса говорившей, зато ответила прямо и открыто:

— Не хочу огорчать, но мы все вылезли из одного и того же удивительного места, а залезли туда из другого не менее удивительного места.

Учитывая, что посыл в «сад» поняли все, отсылку к «местам» тоже поняли все. У леди N от удивления открылся рот, у претенденток округлились глаза, дворецкий у входной двери единственный держал на лице бесстрастную маску, но трясущиеся в беззвучном смехе плечи выдавали его с головой. И только я решилась озвучить более невинный и этически допустимый ответ, что имелись в виду герцогства, в которые мы спустились с небес, дверь распахнулась. В ослепительном свете солнца появился сияющий принц.

— Доброе утро, леди! Вижу, все собрались. Не соблаговолите ли выйти наконец?

Он спросил с ласковой улыбкой на губах, но мороз по коже все равно прокатился. Мы, не сговариваясь, выпорхнули на крыльцо и построились с первой по пятнадцатую. Присели в подобающем глубоком реверансе под одобрительным взглядом Его Высочества. К слову, одобрял он нас как спереди, так и сзади, для чего не поленился, обошел присевший ряд невест и заинтересованно остановился перед первой претенденткой, той самой, что непрестанно косилась на свою грудь.

— Пожалуй, начнем. Первая герцогиня Онессия Ильм? — Орран протянул ей руку, злорадно усмехнулся, когда девушка чуть не упала, придержал ее за талию и отдал приказ остальным: — Ожидайте.

Иными словами, разогнуться нам еще не позволили.

И, явно издеваясь, пятый принц медленно развернулся и неспешно повел испуганную пышку навстречу послам. Они исчезли за поворотом лишь спустя долгие двадцать секунд, основательно сплотив оставшихся. Негодующее «идите в сад!» вышло единым, чистосердечным и громким. Очень надеюсь, что кусты заглушили наши слова, иначе прекрасный день превратится в ужасный, а принц… Хотя к чему питать надежды? Орран и без нашего посыла сам по себе ужасный. В пять лет начал сбегать из дома, в восемь драться с мальчишками, в одиннадцать зарабатывать едва ли не на воздухе, в тринадцать соблазнять юных девушек. К пятнадцати он основательно поднаторел во всех направлениях, заскучал и сбежал, в этот раз из королевства.