Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— Лилли?! — Довольный голос Оррана прорвался сквозь мои мечты, уверенные руки подняли широкую полу шляпки, и хитрющие черные глаза заглянули в мои. — Вот мы и встретились, малыш.

Пожри его демоны!

— Ваше Высочество, — с трудом разжимая зубы, поприветствовала я. Быстрый взгляд по сторонам подсказал, что мы не одни. И когда только успели подкрасться? — Не могли бы вы отойти и отпустить меня?

— Зачем? — недоуменно вопросил он, обнимая за талию.

— Чтобы я сделала надлежащий поклон.

— Не стоит, здесь все свои, — хмыкнул подлец и поцеловал меня в щеку на виду у притаившейся в тени дуба четверки братьев.

То бишь принцев, которые, переглянувшись между собой, на пальцах сделали ставки по десять золотых. Трое за то, что я попаду под обаяние Оррана, один — против. Им оказался принц-вояка, он же и «сказал», что главнокомандующий Соро не допустит моего морального падения. Высочества переглянулись, и ставки возросли с десяти до тридцати золотых. А затем и до сорока, когда я лихо вывернулась из объятий младшенького, оставив на его туфле внушительный отпечаток от каблука.

Ну, это уже ни в какие ворота!

— Я тоже в деле! — заявила им, вспомнив нужные жесты со времен «грифенка». — Пятьдесят золотых на «против».

— Наш человек, — улыбнулся наследный принц, абсолютно не смутившись. Оно и ясно — будущий король. — Принимаем ставку. Итого: три «за», два «против».

— Четыре «за», — хмыкнул Орран, обдав шею теплым дыханием. Аккуратно перехватил мою кисть, стал рядом. — Юная леди не соблаговолит ли провести меня к куратору?

— Боитесь заблудиться? — удивление было обоснованным. Все же шпиль дома виден со всех сторон сада, как и центр купола, что над ним нависал.

— Скорее попасть впросак. — Мои пальчики ненавязчиво поцеловали, кисть ласково огладили и переместили на локоть Высочества. — Видишь ли, вполне возможно, что остальные участницы встретят меня еще менее любезно, чем ты.

— Не сомневаюсь, — охотно кивнула я.

И с тоской посмотрела на удаляющиеся затянутые в темные пиджаки спины Высочеств. Как призраки они растворились в кружеве теней, словно никогда не были материальны. Видимо, постарался принц-маг, потому что и пришли, и ушли они беззвучно. Жаль только, самого младшего не забрали с собой. Я перевела несчастный взгляд на будущую жертву слета. Он снова был в белом, как невинная невеста, при этом улыбался, как прожженный ш-ш-шкода. Волосы уложены волосок к волоску, брови вопросительно изогнуты, глаза горят в предвкушении… порока.

— Не повезло герцогским дочерям с женихом, — непроизвольно улыбнулась я.

— Я бы так не сказал. — Он повел меня в сторону дома, галантно отогнул ветку можжевельника с нашего пути и с ленцой заверил: — К концу недели в моих объятиях побывают все.

— То есть на то, чтобы обнять пятнадцать девушек, вам нужно добрых семь суток? — невинно взмахнула я ресницами. Пусть простит меня принц, но промолчать тут смогут единицы.

— В смысле, побывают в моей постели, — пояснил он с видом «не держите меня за дурака».

— А вы где? — не сдалась я. Вдруг парень пошел в отца? Король, например, держит фаворитку ради статуса, а спит с женой. Каждый третий вечер, чтоб не посрамить своей чести, он отправляется к леди Y. На видном месте оставляет ей засос и тайными переходами возвращается на супружеское ложе. А утром проделывает то же самое с точностью до наоборот.

— Я буду рядом, — хмыкнул Орран, склонившись к моему ушку, — я бы сказал, очень близко. И местами слитно.

— То есть вы вместе будете спать и видеть сны? — наивность в каждом слове.

— Подо мной спать невозможно. — Принц расправил и без того прямые плечи.

— Да ну?! Правда? Не может быть! Что, вот прямо не уснуть? Совсем-совсем? — ухмыльнулась я, но улыбка сама собой исчезла под пристальным взглядом Высочества.

— Смеешь язвить?

Мне не понравился его вкрадчивый тон, но это еще не повод проявлять испуг.

— Ну что вы… — успокаивая, погладила его по руке, — мастер бессонницы Орри.

Принц был прав. Ему совсем не обрадовался дворецкий, впустивший нас в особняк, горничные, сервировавшие к завтраку стол, и мадам заскорузлых устоев, что, прижавшись ухом к моей двери, ждала не то стонов, не то криков. Одетая в пышное зеленое платье и куда более крепко сидящий парик, она от нетерпения притоптывала ногой и ежесекундно поправляла сползающее на нос пенсне.

— И что там? — шепотом вопросил Орран.

— Пятнадцатая г, которая К, — едва различимо ответили ему.

— Г-К? — Принц подступил ближе, чтобы принюхаться к леди N, затем подозрительно посмотрел на меня и спросил, явно намекая на куратора: — Она еще спит?

— Нет, — ответила я.

— Не должна! — хихикнула матрона. Ласково погладив мою дверь, она наконец-то развернулась к нам.

Меня одновременно и порадовало, и напугало то, как изменилось ее лицо. Надменная и гордая леди, что не побоялась пойти против главнокомандующего, подсунуть советнику внучку-развратницу, разозлить участниц слета, подставить меня и моряка, дернулась всем телом при виде младшего Высочества и спиной впечаталась в стену. Ее неверие, ужас и обреченность были столь же красочны, как и неверие, ужас и обреченность моряка при взгляде на мою персону.

— П-п-принц Орр-р-ран, — начала вдруг заикаться матрона, увидела мой недоуменный взгляд, сглотнула, сжала кулаки и без почтения добавила: — Проходили мимо, ошиблись дверью?

— Наоборот, целенаправленно шел к вам. — Принц хищно улыбнулся. — Уделите мне минутку, леди N.

— А Ли… кхм, ле… леди Каволлада? — спросила она, явно нуждаясь в свидетеле их дальнейшей беседы, ради этого даже фамилию мою вспомнила.

— Лилли может быть свободна, — ответили ей и уже учтиво добавили для меня: — Благодарю за компанию.

В общем, Орран очень даже вовремя увел матрону в музыкальную комнату. Не успела я спуститься, в коридор из всех дверей посыпались невесты. Бурным звонким потоком они ринулись к лестнице, прикрывая лица шляпками, под дружный гам едва не снесли меня. Но я уже ученая, отступила в нишу со статуей и не вздрогнула, когда под крышей дома зазвучали первые ноты тоскливой похоронной оды. И пусть виртуозно исполненная на фортепиано, она почти сразу же превратилась в развеселую польку с элементами марша, гнетущую атмосферу погребения ощутили все. А больше всех куратор.

Не дослушав польку-марш, она вырвалась из музыкальной комнаты навстречу притихшим девушкам, сорвала с носа треснувшее пенсне и скомандовала нам немедленно спуститься к завтраку.