Дана Арнаутова - Хранитель равновесия. Проклятая невеста [СИ]

— Что ты с собой сделал, Разиф. А ведь был талантлив, силен… Сам Кайрус Травник гордился успехами своего лучшего ученика, надеялся, что ты станешь его преемником. Ты разбил ему сердце, когда сбежал в Харузу.

— Откуда… — почти беззвучно прошептали бескровные губы.

— Откуда я знаю? Так ведь я вообще знаю достаточно много, пора бы тебе к этому привыкнуть, Черный. Это же одна из причин, по которым ты пытался меня убить, разве нет? Страх, Разиф! Тот самый, что заставил тебя изменять свое тело в отчаянных попытках добиться бессмертия. Безнадежных и бесплодных попытках.

Он говорил мягко и неторопливо, хоть и помнил о тех, чье время истекало за дверью. Но все-таки пытался достучаться до остатков человеческого в душе умирающего мага.

— Ты боялся. Мне ли не знать, что такое страх чародея и на что он способен. Ты решил сбежать от старости и смерти, а это дорогое удовольствие. Платить приходится не только золотом, но и собственной плотью, талантом, временем… Затем в уплату идет душа… И в конце концов ты смотришь в зеркало и видишь: у тебя не осталось ничего, что оправдало бы все эти потери, да и тебя самого, в общем-то, не осталось… Не потому ли в твоем дворце нет зеркал, Разиф? Золото, эмаль, парча, сандал, жемчуг… Но ни одного зеркала. Ты боялся взглянуть на себя и увидеть, во что ты превратился…

Голова колдуна задергалась, он приоткрыл глаза, и Халид содрогнулся, разглядев багровые щелочки зрачков. Разиф облизнул губы длинным узким языком, показав острые клыки. Так странно смешалось человеческое и звериное в этой твари, что Халид почувствовал щемящее сожаление пополам с ужасом.

— Что… тебе… нужно?

Теперь голос подземного колдуна звучал гораздо отчетливее, но лохмотья крыльев трепетали в такт прерывистому дыханию, короткая шерсть на шее и груди блестела, густо измазанная кровью.

— Ничего особенного, — спокойно сказал Раэн. — Я хочу знать, что происходит в Салмине. Ты попусту растратил свой талант, но поставить Зеркало Всевидения — дело навыка. А уж этого у тебя хоть отбавляй. Можешь дурачить ночного шаха, Черный, но не меня. Ты поставил Зеркало и увидел нечто настолько интересное, что решил приберечь это для себя? Опасно играть с Семьей…

— С тем… что в Салмине… играть… опаснее…

— Что там, Разиф? — настойчиво добивался Раэн. — Скажи, и я помогу тебе. Что ты узнал?

— То… что знал… Ушадец… — прохрипел колдун.

— Ушадский Звездочет? Спящая в камне? Во что ты влез, Черный? До чего докопался?

Подземный маг рассмеялся с откровенной издевкой, несмотря на нехорошее клокотанье в горле.

— Ты же… так много… знаешь… Попробуй узнать… это… Сильно удивишься…

Он приподнялся на том, что могло быть локтем, тяжело дыша, выплюнул комок слизи с кровью.

— Мальчишка… Бегаешь по дорогам… держишь баланс… И не видишь ничего… перед носом…

— Ладно. Я — мальчишка, — спокойно согласился Раэн. — Но из нас двоих умрешь ты, премудрый, а не я. Если не передумаешь.

Халид насторожился. За дверью послышалось тихое поскуливание, затем утробное ворчание, какое могла бы издать ожившая рудниковая камнедробилка. Раэну следовало поторопиться, но он и ухом не повел, хотя наверняка чуял происходящее куда лучше. Впрочем, Разиф тоже все расслышал и ехидно улыбнулся.

— Это… тебе… не гули… красавчик.

Раэн внезапно рассмеялся.

— Ты меня еще полукровкой назови, и будет полный набор. Извини, Черный, но я вышел из того возраста, когда обижаются на детские дразнилки. Твои чудища не успеют. А потом я переверну здесь каждый камень вверх дном, распотрошу все тайники и, если понадобится, сам поставлю Зеркало Всевидения. Но ты этого уже не увидишь. Так что лучше отзови своих зверюшек и начинай петь соловьем. Сегодняшнюю партию ты проиграл.

Если он и притворялся уверенным, то делал это мастерски. Потянулись томительно долгие мгновения, рычание за дверью становилось все громче. Разиф снова облизнул губы влажным ремешком языка.

— Ты… поклянешься?

— Ну разумеется, — почти лениво отозвался Раэн. — Клянусь, что не убью тебя и не прикажу этого Халиду, если ответишь на все мои вопросы. Достаточно?

Колдун все еще колебался. Но под мохнатым телом уже натекла изрядная лужица крови, почему-то не впитывающаяся в ковер.

— У тебя… неполный… текст. Ушадец… оставил… дополнение…

— Что в нем? — резко спросил Раэн, его спина, хорошо видная наемнику сверху, закаменела.

— Кровь… Дауда… приведет… к Спящей… троих…

Подземный маг мучительно закашлялся, снова сплюнул густую кровь с черными прожилками и продолжил:

— Из трех… городов… пройдут… вратами… опасности… чтобы сковать… цепь… жертвы… и каждый… выберет… свою боль… сам…

Разиф замолчал, из уголка перекошенного рта медленно сползала черно-багровая струйка.

— И это все?

— Все…

— Ты уверен? — Голос Раэна был мягким. Настолько мягким, что по телу Халида пробежал холодок. — А при чем тут Салмина?

— Над Салминой… колокол… Клянусь… это все… уходи…

— Я могу помочь, — предложил Раэн, поднимаясь и пристально смотря на колдуна. — Не так уж тяжело залечить твои раны, Черный.

— Убирайся…

— Как знаешь, — чародей пожал плечами. — Тогда прощай, Разиф!

Он повернулся и сделал шаг от распластавшегося на полу тела. Второй… третий…

Потом все случилось очень быстро. Молниеносным скользящим движением Раэн оказался возле Халида, снова прикрывая его от колдуна, и развернулся. Как во сне Зеринге видел шевелящиеся губы Разифа.

Раэн резко выбросил вперед руку, словно отодвигая что-то, и Халиду показалось, что он увидел серебристую пленку, отгородившую их от Черного полупрозрачным щитом. В следующее мгновение она пропала, и Раэн плавно опустил раскрытую ладонь. А Разиф закричал. Всего один-единственный раз, но этот крик длился, и длился, и длился…

Хозяина подземелья окутало пронзительно-алое пламя. Лохмотья крыльев горели, как высушенная добела солома, Разиф Черный корчился и бился в огне, жутким факелом озаряя комнату.

Сколько это продолжалось, Халид не мог бы сказать, но в конце концов пламя погасло. И обугленная черно-серая масса на ошметках ковра ничем не напоминала человека или хотя бы существо, в которое превратился Разиф. Только эта куча грязного пепла да еще отвратительный резкий запах напоминали о случившемся… Страшный удар, от которого чудом не вылетела дверь, сотряс всю стену.

— Вот теперь нам и вправду нечего здесь делать, — преспокойно сообщил Раэн, подходя к останкам. — Снова все зря. Это была твоя последняя ошибка, Черный. И, к сожалению, непоправимая. Пойдем, Зеринге.

Халид в полном недоумении воззрился на хранителя, только что самым возмутительным и предательским способом наплевавшего на данную клятву.